Уильям Дитрих - Молот Тора

• Название: Молот Тора
• Автор: Уильям Дитрих
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-42752-9

1800 год. Искатель приключений американец Итан Гейдж выполняет секретные поручения Наполеона Бонапарта, соблазняет его сестру и становится свидетелем битвы при Маренго в Италии. Познакомившись в Париже с таинственным норвежцем Магнусом Бладхаммером, Итан Гейдж отправляется вместе с ним в Америку на поиски доказательств пребывания там скандинавов в Средние века, главное из которых — молот Тора, могущественное оружие древнего скандинавского бога. На пути к цели их подстерегает множество опасностей: противоборство с дикой природой, схватки с кровожадными индейцами, коварство и предательство последователей египетского масонства.

---

— Джон Адамс? — высказался я. — Он весьма вспыльчив, честно говоря. Насколько я понимаю, в данном случае перед нами пример испытания национальной гордости. Федералисты Адамса ратуют за более сильное централизованное правительство, используя конфликт с Францией как повод для расширения кораблестроения и увеличения налоговых сборов. Республиканцы Джефферсона заявляют, что мы поставили не на ту лошадку и что реальную угрозу для нас представляют британцы. Джефферсон и Бэрр собираются конкурировать с ним на следующих выборах. Если вы сейчас предложите Адамсу поддержку, то, я думаю, он не откажется.

— Я согласился принять ваших новых эмиссаров. Вы с Талейраном, Гейдж, должны вразумить их, доказав взаимные выгоды мирного соглашения. Мне надобно наладить с Америкой торговые и финансовые отношения, прекратив бесполезные траты пороха и снарядов. Господи, — воскликнул он, опуская глаза, — да когда же вы справитесь с этими пуговицами!

Слуги наконец завершили ритуал одевания, и Наполеон стремительно прошел в соседнюю комнату, где на покрытом ковром полу лежала исколотая булавками карта Европы.

— Взгляните, в какое вражеское окружение я попал! — предложил он мне.

Я, конечно, старательно пялился на карту, хотя мало что понимал в ее обозначениях.

— Если я брошу силы в Геную на освобождение войск Массена, — грустным тоном заметил Наполеон, — то Ривьера станет Фермопильскими воротами, где меня встретят австрийцы Меласа. Однако Италия является сейчас ключом к завоеванию Вены! — заявил он, раскинувшись на обширном полотне карты как на привычно удобном ложе. — Австрийцы превосходят нас численностью, мои ветераны прозябают в египетской западне, а нынешняя армия пополнилась необученными новобранцами. Благодаря провальной деятельности Директории революционный пыл давно угас. Однако мне необходима победа, Гейдж! Победа оживит дух, и только победа укрепит мое положение!

Он и так выглядел достаточно крепким, но я попытался приободрить его.

— Я понимаю, что осада Акры прошла не так, как хотелось, но уверен, что вы способны свернуть горы.

— Не напоминайте мне об Акре! Вы с вашим проклятым Смитом выиграли только потому, что захватили конвой с моей осадной артиллерией. Если бы я только узнал, кто сообщил англичанам о моей флотилии, то повесил бы предателя на Нотр-Дам!

Я предпочел сменить тему, поскольку именно по моей милости британцы захватили его пушки — хотя Наполеон изрядно обидел меня тогда в Яффе, отдав сначала на расправу бандитам, из-за которых я долго провисел вниз головой над змеиной ямой, а потом приказав расстрелять вместе со множеством пленных, сдавшихся на милость победителя.

— Очень жаль, что у вас нет слонов, — задумчиво произнес я.

— Слонов? — раздраженно повторил он. — Вы снова собираетесь понапрасну тратить мое время?

Очевидно, его по-прежнему нервировали воспоминания об Акре и моем неудачном исследовании пирамид.

— С ними Ганнибал нашел выход из трудного положения. Если бы вам удалось пересечь Альпы на слонах, то они наверняка отвлекли бы внимание австрийцев.

— Слоны! — Он наконец рассмеялся. — Что за абсурдные идеи приходят вам в голову! Ничуть не лучше, чем байки о том дурацком медальоне, с которым вы таскались по всему Египту.

— Но разве Ганнибал не использовал этих животных для вторжения в Италию?

— Верно, использовал.

Он задумался, отрицательно покачав головой. Но потом, переместившись, взглянул на карту с другой стороны.

— Слоны?! Идиотское предложение. Однако я могу подойти к ним с тыла. И хотя мне недостает толстокожих гигантов, их нам заменят пушки.

Он глянул на меня так, словно я все-таки сказал нечто интересное.

— Переход через Альпы. Это может спасти мою репутацию, не так ли? Повторим подвиги Ганнибала?

— За исключением того, что вы наверняка выиграете, а не проиграете.

Я и не мечтал, что он серьезно воспримет мои слова.

Но Бонапарт кивнул.

— Где же лучше пройти? — озадачился он. — Доступные перевалы слишком близко к силам Меласа. Там он заблокирует меня с такой же легкостью, как на генуэзской Ривьере.

Я смотрел с умным видом, будто знал что-то о Швейцарии. Увидев на карте знакомое название, я вздрогнул, сразу вспомнив, что слышал о нем в Египте и Святой земле. Неужели некоторые имена преследуют нас всю жизнь?

— А что вы думаете о перевале Сен-Бернар?

Он находился севернее, вдали от скопища булавочек. Французские математики рассказывали мне о святом Бернаре Клервоском, который постиг ширину, высоту и глубину Бога.

— Сен-Бернар! Ни одна армия не решится перейти там. Его высота около двух с половиной тысяч метров, это же более восьми тысяч футов! И тропы там не шире пешеходной дорожки. Очевидно, что вы ничего не смыслите в армейских передвижениях. Армия не может скакать по тропам, как горные козлы.

Пристально изучив карту, он озадаченно покрутил головой и вдруг сказал:

— Хотя если бы мы спустились оттуда, то смогли бы подойти с тыла к Милану и захватить вражеские боеприпасы и провиант. — Продолжая излагать свои мысли вслух, он заметил: — Тогда можно было бы пойти налегке и захватить все необходимое у австрийцев. Генералу Меласу и в голову не придет, что мы осмелимся на такой переход. Это безумие! Дерзкий замысел! — Он глянул на меня и прибавил: — Полагаю, однако, что подобное мог предложить именно такой безумный искатель приключений, как вы.

Хотя мне исключительно поневоле пришлось искать приключений на свою голову, я ничего не возразил и лишь воодушевленно улыбнулся. Для нормального общения с начальством следует иногда высказать некую сумасбродную идею, удовлетворяющую вашим собственным целям, и позволить патрону присвоить ее. Если мне удастся выпроводить Наполеона в Италию, то я спокойно отдохну в Париже.

— Сен-Бернар! — продолжал он. — Какой генерал отважится на такое? Только один… — Он поднялся на колени и уверенно прибавил: — Гейдж, вероятно, именно смелость спасет нас. Я намерен поразить этот мир, перейдя через Альпы как современный Ганнибал. Вам пришла в голову смехотворная идея, противоречащая всякому здравому смыслу. Вы, конечно, не ученый, но порой проявляете незаурядные способности!

— Благодарю вас. Я лишь высказал предположение.

— Да, и я собираюсь воспользоваться им, а вы, американец, разделите со мной славу, заранее разведав для нас тропы тамошних перевалов.

— Я? — Мною овладело смятение. — Но я ничего не знаю о тонкостях горных походов. И ничего не ведаю ни об итальянцах, ни о слонах. Вы же только что говорили, что я должен помочь в переговорах с американцами.

— Гейдж, вы, как обычно, скромничаете! Вы с такой отменной храбростью сражались на обеих сторонах, что теперь никто из нас не уверен, с кем вы решите сойтись в ближайшем будущем! Новое американское посольство прибудет сюда еще не скоро. Бросьте, разве вам не хочется посмотреть Италию?

— Вообще-то не испытываю особого желания.

Италия представлялась мне бедной, взрывоопасной и погрязшей в суевериях страной.

— Ваша помощь в американских переговорах понадобится только после прибытия делегации. Зато благодаря вашим слонам, Гейдж, вы вновь разделите со мной славу!

Глава 4

Нужна ли мне такая слава? Как я узнал, весной в Альпах чертовски холодно, ветрено и сыро, тающий снег превращает тропы в жидкое, скользкое месиво. Швейцарский перевал Сен-Бернар вообще не имел отношения к святому Бернару Клервоскому: очевидно, в нашем мире слишком много разных святых, по имени которых могли назвать два альпийских перевала, далеко отстоящие друг от друга. И никто, разумеется, не поверил, что я решил прогуляться по горам из праздного американского любопытства, используя в качестве посоха пенсильванскую винтовку. Несмотря на мои упорные возражения, все считали, что мне поручено провести предварительную разведку для Бонапарта, поскольку сам первый консул отправился в расположившиеся возле Женевы войска, где предпринял беспрецедентную для него попытку объяснить простым солдатам свои планы — стремился вдохновить их превзойти карфагенян, штурмовавших твердыни Рима. Меня с такой уверенностью принимали за посланца Наполеона, что я вдруг, удивив сам себя, начал договариваться с монахами высокогорного приюта о поставках провизии войскам. Более того, сам первый консул накупил в долг на сорок тысяч франков вина, сыра и хлеба с переносных лотков, выставленных прямо на снег предприимчивыми монахами нищенствующего ордена. Эти святоши не знали только того, что Наполеон частенько покупал в долг, а потом мастерски уклонялся от его уплаты, собирая дань с захваченных провинций. Как говорили его советники: «Пусть война сама оплачивает войну».

Художник Давид показал нам портрет Бонапарта на боевом коне, вздыбившемся на горном хребте, и, признаться, такой вдохновенной глупости я еще никогда не видел. На самом деле Наполеон поднялся в Альпы на степенном муле, а спустился за перевалом на своей личной заднице за компанию с офицерами, оглашая склон восторженными криками. Большая часть его солдат шли пешком или, вернее, устало тащились по ужасным крутым дорогам, а последние семь миль вообще проходили по ледяной и грязной тропе, опасной вдвойне: с верхней стороны из-за возможности схождения лавин, а с нижней — из-за зияющей пропасти ущелья. Ежечасно устраивался пятиминутный привал на «перекур» — курение трубок считалось одним из двух удовольствий армейской жизни, вторым была ругань по поводу глупости армейского начальства. И вновь в поход. Несмотря на холод, всех бросало в жар от такого трудного и опасного подъема. В горах солдаты спали, завернувшись по двое в одеяло, целые полки жались друг к другу, как волки в стае, а наутро половина тряслась от лихорадки и хрипела простуженными голосами. Дышать в разреженном воздухе становилось все труднее, обувь на каменистых ледяных тропах быстро истрепалась, и гамаши никого не спасали от холодной слякоти. Руки и ноги вскоре совсем закоченели.