Лилия Ким - Аня Каренина

• Название: Аня Каренина
• Автор: Лилия Ким
• Издательство: Олма Медиа Групп
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-373-00322-3

Они не разучились мечтать! Но лучше бы и не мечтали…

Школьница Аня хочет стать поп-идолом круче Бритни. Ломовая лошадь Долли — грезит о смерти мужа и всех его родственников. Футбольный фанат Стива — о доходах спортивных звезд. Каренин, занимающийся сутенерством, — о признании своих научных трудов. Моделька Кити — об олигархах, а плэйбой Левин — о глобальной мести всем женщинам Земли. Ну, а Вронский… Вронский — об абсолютной сексуальной свободе…

«Нравственная пустота, предательство собственных детей, морфинизм…» — так Лев Толстой говорил о своем романе «Анна Каренина».

«Аня Каренина», как и у Льва Николаевича, — «социальный роман». Только современный…

Нет правды, кроме чувства.

---

Каренина впервые в жизни поразилась городским масштабам. И ведь все эти люди живут, у всех какие-то свои проблемы — и вот из этих миллионов одна она стала певицей! Она одна поёт в группе!

Аня была готова вскочить и издать вопль Тарзана, как внезапно этот вопль раздался откуда-то сверху. Что-то чёрное быстро промелькнуло мимо, послышался шорох ломаемых веток деревьев, что росли внизу… и отчаянный, истошный женский крик. Аня вскочила, перегнулась через балкон, и у неё отнялись ноги. Каренина повисла на бортике, не чувствуя под собой пола. Внизу, перед подъездом, на квадрате асфальта между двумя палисадниками лежал труп Анны Аркадьевны, из-под которого быстро натекала лужа крови…

Аня видела, как вокруг её матери, словно стая ворон, собираются какие-то люди. Толпа возбуждённо жестикулировала и в красках передавала друг другу содержание происшедшего. Внизу появились Стива и Долли… Ане казалось, что это всё сон… Это сон… Когда не крикнуть, не пошевелиться, это только кошмарный сон… Аня видела, как Стива стоит над трупом матери, как Долли в ужасе смотрит на мужа. Странно… Облонский засунул руки в карманы и стоит, как и все зеваки… Долли тормошит его, он её отстраняет… Да что же это такое! И вдруг помимо воли с Аниных губ срывается отчаянный вопль:

— Ма-а-ма-а-а!!! — после чего она падает на холодный бетонный пол переходного балкона.

Кто-то поднимает её… Это Стива, он что-то говорит…

— Аня, это ничего… Аня — она сама… Мы даже ничего не поняли… Она сама выбросилась из окна… Это, наверное, из-за того, что ты у неё нашла… Аня — ты ни в чём не виновата… Никто не виноват… Она же и раньше пыталась, она же дура… Она и под поезд ведь бросалась… Аня — никто не виноват, она сама! Она сама! Ты слышишь?! Она сама!!!

Стива куда-то её несёт. Домой. Аня неподвижно лежит на диване, уставившись в одну точку. Внезапно вспоминает о чём-то.

— Сколько времени? — она словно проснулась.

— Не знаю…

— Сколько времени?! — закричала Аня, увидев, что в их квартире полно народу. Люди в каких-то синих куртках, кто-то осматривает их комнату. Милиционер достаёт из-под кровати её матери тот самый ящик. Открывает его… Замирает, в ужасе глядя на содержимое, к нему подходят другие — все теряют дар речи.

— И это она вот этим… Ой… — люди закрывают рты руками, потом раздаются неловкие смешки.

— И как это, интересно…

Из-за стола слышен монотонный голос опера, который составляет опись вещей на месте происшествия.

— Записал? Дальше пиши: «Книга, учебное пособие „Введение в гендерные исследования“. Часть 1. Под ред. И. Жеребкиной, 708 страниц». Записал?

— Угу, — стажёр уныло смотрел на обложку, где какие-то бабы что-то копали, ворочали бочки, а посередине печального вида девица с котомками сидела на осле.

— Дальше пиши… Что там у вас? — опер заметил, что все остальные чем-то сильно увлечены.

— Глянь! — нашедший ящик поднёс его к самому лицу начальства.

— Ого! — опер присвистнул и почесал затылок. — Это ж как с таким… — тут его взгляд упал на Аню, сидящую на кровати. — Извините, — он кивнул ей. — Убери это! Нет, подожди, надо записать. Пиши: «Предмет производства Китай: вибратор на батарейках».

Каренина-младшая встала и машинально полезла в свой секретер.

— Не трогайте ничего! — крикнул ей мент, нашедший вибратор.

— Мне документы надо, — еле слышно ответила Аня. Всё происходящее снова начало казаться сном.

— Это дочка, — кто-то шепнул оперу на ухо.

— Вижу, что не сын, — грубо оборвал тот информатора.

Аня вытащила из пакетика своё свидетельство о рождении, затёртое, затасканное, затрёпанное в судах по вопросу жилплощади, нашла оставшиеся деньги. Всё разом стало ужасно чужим, словно она никогда и не жила в этой квартире, как будто кто-то другой принёс сюда её вещи. Да какие вещи тут её? Только новая дублёнка. Аня нашла в шкафу пакет и, прижав его к груди, побрела к двери.

— Эй, вернитесь! Нам надо с вас показания снять! — крикнул ей опер. — Ваша мать тут записку оставила!

Аня остановилась, сначала не понимала, в чём дело, а потом вдруг разозлилась — вечно эта старая стерва ей мешает!

— Что ещё за записка? — вяло-раздражённо бросила она. Аня сама удивилась, правда опять же вяло, своей неожиданно начавшейся тормознутости. Как-то сразу всё в мире стало по фиг, хоть сейчас пожар начнись, хоть атомная война.

— Вот, читайте, — опер протянул ей бумажку, упакованную в специальный пластиковый конвертик. Аня начала читать. Текст был следующий:

Я, Каренина Анна Аркадьевна, находясь в здравом уме и трезвой памяти, заявляю, что больше не могу сносить тяжесть нищеты материальной, а ещё больше духовной, что меня окружает. К поступку, который я собираюсь совершить, меня вынуждают дочь, ставшая по причине нашей бедности проституткой, и крайне неприязненное отношение ко мне сына, сформированное в его сознании женой — Дарьей. Поэтому, не видя другого выхода, я ухожу из этой жизни. Свои работы по феминизму я завещаю обществу «Розовые пантеры» и желаю, чтобы они были опубликованы отдельным сборником. Надеюсь, что моя судьба заставит задуматься многих женщин, которые посвятили или собираются посвятить себя семье и другим патриархальным ценностям. В этом мужском мире, где женщине традиционно отводится роль существа второго сорта, где она является товаром, служащим для удовлетворения прихотей самцов, она может выбирать: рабство, борьба или смерть. Я, познавшая рабство и решившая бороться, выбираю смерть, так как силы неравны. Мои дети предали меня, моя дочь — шлюха!

Каренина А. А.

— Какой бред! — вырвалось у Ани.

— То есть вы отрицаете? — спросил опер.

— Что отрицаю?

— То, что вы — проститутка?

— Я пою в группе, я певица, понимаете? — устало ответила Аня.

— Певица? А вы где-то учились специально? — в тоне голоса почувствовалось ехидство.

— Нет… Я прошла конкурс…

— Та-а-к… Понятно. Значит, у вашей матери всё-таки были какие-то основания?

— Да какие ещё, блин, основания?! — вмешалась Долли. — Эта… извините, о покойниках плохо не говорят, но она всех в проституции подозревала, даже мою четырёхлетнюю дочку!

— Да? — на лице опера застыло глубокомысленное выражение. — А у неё с психикой, — он повертел пальцем у виска, — как?

— Как, как! Да никак! Она же уже не первый раз! Видели — ног нету?

— Угу, — все кивнули одновременно.

— Так вот! Она же под поезд бросалась, когда её муж ей алименты платить отказался на неё! — Долли кивнула на Аню. — Тогда не убилась, а сегодня вон… Горе-то какое! — Дарья неожиданно завыла и залилась слезами.

Аня вытаращилась на неё с изумлением.

— Так, запиши в протокол: «Погибшая скорее всего умерла от самоубийства»… Нет, пиши: «от суицида, на который и ранее покушалась, по причине чего лишилась обеих ног». В скобках запиши: «отрезало поездом». Дальше пиши: «способ суицида — прыжок в окно». Нет, так плохо, напиши лучше: «чтобы покончить с собой…» Нет… так тоже нехорошо. Короче, пиши: «погибшая, по предварительному заключению следствия, убила себя, совершив выброс из окна». Пока все могут быть свободны, мы тут продолжим следственные действия, а потом всех позовём.

Аня встала, ноги и руки двигались как будто в тёплой воде, взяла сумку с деньгами и документами и вышла из квартиры. Спустившись на лифте вниз, она побрела в сторону автобусной остановки.

Ноги шли сами, унося бесчувственную, лишённую каких бы то ни было мыслей или ощущений Аню прочь от её дома, похожего на тысячи домов в этом городе, который отныне не выделялся более ничем. Тут не было больше даже иллюзии семьи, очага, дома. Теперь это только бетонная коробка, клетка, замаскированная серым искусственным камнем.

[+++]

— Аня! Аня! Аня, стой! — Каренину за руку схватил Вронский, его глаза сверкали, грудь вздымалась, он зло улыбался. — Привет, я тебя все выходные искал… Что с тобой? Что у вас тут вообще за муравейник? Милиция, «Скорая»… Случилось что-то?

— У меня мама умерла, из окна выбросилась, — ответила ему Аня настолько безразличным голосом, что Вронский воспринял эту информацию как само собой разумеющееся.

— А-а… — протянул Вронский, явно не зная, что надо говорить в таких случаях, поэтому крепко прижал к себе Каренину.

С «того раза» Максим ни разу не позвонил ему. Алексей сходил с ума, пересмотрел кучу фильмов, телепрограмм, сложил сотни пасьянсов на компьютере, облазал все сайты гомосексуальной тематики в Интернете, какие только нашел. Чтобы только не думать, не иметь ни секунды свободного времени, чтобы думать о телефоне. Об этой паскуде, которая молчит и молчит!

Может, Каренина что-то знает? Может, она расскажет, что Максим уехал, что он очень занят, что у него много дел? Может, она объяснит, что Максиму никак не вырваться и нет ни минутки, чтобы позвонить Вронскому!