Иван Гобри - Лютер

• Название: Лютер
• Автор: Иван Гобри
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2000

Книга о Мартине Лютере — идеологе Реформации и отце-основателе европейского протестантизма — принадлежит перу автора-католика, что само по себе необычно. Во многом это биография-памфлет; ее автор ставит перед собой цель разобраться в причинах разрушительного кризиса, поразившего католическую церковь в XVI веке, и объяснить феномен Лютера, обращаясь прежде всего к особенностям психологического склада личности великого реформатора. Но вместе с тем это и скрупулезное исследование, основанное на тщательном и, главное, критическом изучении всех сохранившихся источников, попытка освободиться от магии имени и взглянуть на Мартина Лютера не как на легенду, но как на живого человека со всеми его слабостями и недостатками.

---

Формулируя свои призывы, Гуго не выходил за рамки устава, предписанного св. Августином. Согласно этому уставу, который надеялся исполнять Мартин Лютер, монах должен воспринимать его предписания «не как раб, боящийся ослушаться закона, но как свободный человек, ведомый благодатью». В первых же строках устава звучало предостережение к монахам, обратившимся к святому нищенствованию из гордыни. О том же самом говорится и в предисловии к уставу св. Бенедикта: «Истинный монах живет со страхом Господним в душе (мы уже показали, какого рода должен быть этот страх. — И. Г.), он не кичится тем, что соблюдает правила, он хранит убежденность, что достижение истинного блага отнюдь не в его власти, но целиком во власти Господа».

Еще одним усердно изучаемым послушниками автором был великий францисканский мыслитель XIII века, реформатор св. Бонавентура. Особенным вниманием монахов пользовались два его сочинения, написанные специально для них в форме своего рода учебных пособий. Первый трактат назывался «Жизнь совершенная» и посвящался раскрытию сущности религиозного бытия. В нем черным по белому было написано, что первейшей добродетелью монаха, позволяющей ему давать верную оценку самому себе и продвигаться таким образом по пути совершенства, является смирение; только через смирение, пишет автор, «вы постигнете, что Бог есть творец всех благ». Вот почему мы должны без устали повторять, обращаясь к Богу: «Все, чего мы достигли, Господи, есть плод Твоих сил». Ученый-францисканец приводит монахам пример Христа, который ради нас принял унижение. «Помните, — проповедует он, — что вы вышли из ничтожества, что вы сотворены из грязи и пыли земной, что вы жили во грехе и заслужили изгнание из блаженства Рая». Лишь смиренные сердцем удостоятся милости Божьей. «Ничем на свете человек не может вернуть себе Божьего расположения, если не будет благодарить Господа и возносить ему хвалу за Его благодеяния».

Второе сочинение Бонавентуры называется «Упражнения души». Эту книгу Лютер должен был читать с особенным интересом, потому что в ней не только дается оправдание тому ужасу, который охватывает человека, совершившего грех и осознавшего его последствия, но и предлагается средство исцеления от этой пагубы. Первые главы трактата содержат призыв к душе осознать свою беду, оплакать свою мерзость, признать свою вину и предать проклятию годы, потраченные на оскорбление Бога. Когда же душа человека погрузится в глубокую скорбь, близкую к отчаянию, Бонавентура предлагает свое утешение: «Разве ты не знаешь, что многие святые грешили?.. Да, все те, кто соединился сегодня с Господом, или грешили в прошлом, как мы, или могли впасть в грех, не останови их Божье великодушие». За что же грешникам дана такая милость? Только благодаря искупительной жертве Христа. И только следуя примеру Христа, который страдал ради нас, мы можем надеяться на благосклонность Отца. Ведь Христос явился на землю именно для того, чтобы примирить нас с Отцом, чтобы искупить наш первородный грех и дать нам возможность заслужить вечное блаженство. «Бог принял унижение, чтобы ты возвысился, Бог подвергся бичеванию, чтобы ты утешился, Бог обрел крестную муку, чтобы ты освободился».

В этих словах нашло свое выражение столь характерное для XV века благоговение перед Страстями Господними. «Господи Иисусе Христе! Ты, который не пощадил себя ради меня, изрань мое сердце Твоими ранами, ороси мою душу Твоею кровью, дабы везде, где бы я ни находился, я всегда видел перед глазами Тебя, распятого ради меня... Пусть великим моим утешением, о Господи, станет быть распятым вместе с Тобой!» Милосердный Христос ждал нас, пока мы вели свою грешную жизнь; теперь же, когда мы готовы измениться сердцем благодаря Его любви, мы можем перейти к покаянию, то есть стараться приблизить свою жизнь к Его жизни. Но душа наша все еще пребывает в сомнении: возможно ли в этой юдоли слез надеяться на существование, достойное Небес? На этот вопрос Бонавентура отвечает слова-ми св. Августина: «Когда благодаря знанию и любви мы внутренне постигаем, что есть вечность, тогда душа наша уже не принадлежит этому миру». Св. Павел говорил о том же: «Дом наш на Небесах». Однако чтобы прийти к этому, «душа вначале должна очиститься от греха, от беспорядочных привязанностей, от земных утех и беспутной плотской любви».

Итак, учение духовных мыслителей, с которым знакомился брат Мартин, предлагало двойной способ исцеления от снедавшей его глубокой тоски: поверить в милосердие Божье и очиститься сердцем. Судя по всему, ни тот ни другой путь ему не давался. Призывы святых Бернара и Бонавентуры, похоже, не смогли поколебать в его сознании сложившийся образ карающего Бога. Почему? Ведь он не совершил в юности никаких непоправимых грехов. И зачем же в таком случае он рвался продолжать монашескую жизнь, если она не приносила ему спасения? Лютер сам ответил на этот вопрос, подчеркнув, что он чувствовал себя связанным данным обетом. «Монахом я стал не по своей доброй воле. Я дал обет сгоряча, в состоянии ужаса перед неминуемой гибелью. Я покинул мир и удалился в монастырь, не переставая горько сожалеть об этом». Небесные знамения, подтверждавшие правильность его выбора, продолжались и после того, как он сделал решающий шаг. Вскоре после его поступления в монастырь в курфюршестве Саксонском разразилась эпидемия чумы, унесшая жизни двух из его друзей. Затем болезнь перекинулась в Мансфельд, где жила его родня. Очень скоро он узнал, что от чумы умерли два его брата. Разве не отмечен мир, который он покинул, печатью проклятья? Наконец, словно спеша подвести окончательный итог сомнениям, отец прислал ему примирительное письмо. Несмотря на огорчение, которое сын доставил ему своим поступком, он теперь соглашался признать за ним право выбора.

Итак, отступать Мартину было некуда, приходилось продолжать начатую игру. И он обратился в образцового послушника, неукоснительно соблюдающего все предписания и правила своего ордена. Однако чем больше он старался, тем явственнее его преследовала мысль, что он понапрасну теряет время. Меланхтон, впоследствии ставший доверенным лицом Лютера, рассказывает, что тот год обернулся для Мартина временем жесточайшей душевной муки. Его преследовало видение той самой грозы, в которой ему чудилось проявление Божьего гнева. Временами на него нападал такой ужас, что он «едва не отдал Богу душу».

Гораздо позже он пришел к выводу, что истинной причиной, приведшей его в монастырь, стало дурное обращение с ним родителей. Этим своим признанием он заслужил многочисленные упреки в несправедливом отношении к родным. Однако если попытаться шаг за шагом проследить за внутренним становлением личности Лютера, приходится с ним согласиться. Действительно, в монастырь его привели терзавшие его страхи, но главную ответственность за эти страхи несли все-таки его родители, превратившие его в замкнутое, боязливое, малодушное существо, видевшее в Боге только сурового судию. Значение этого позднего признания, в котором он излил долго сдерживаемую обиду, трудно переоценить, потому что оно неопровержимо свидетельствует, что брат Мартин вовсе не страдал «келейным недугом», как это пытаются представить некоторые протестантские авторы. В самом деле, рядом с ним жили многие и многие братья по вере, которых этот недуг не коснулся ни в малейшей степени. Скорее всего, дело в том, что в случае Лютера имело место совершенно особое, индивидуальное состояние человека, мучившегося угрызениями совести, причину которых следовало искать в его двадцатилетней давности прошлом.

...Шло время, и год послушничества подходил к концу. Приближался день, когда молодому монаху по каноническому уставу предстояло дать обет и посвятить свою жизнь Церкви. Странно, но ни наставник послушников, ни настоятель, ни более опытные монахи даже не догадывались о жестокой тоске, день и ночь грызущей душу юноши. Он же со своей привычной замкнутостью, наверное, и не стремился делиться внутренними переживаниями ни с кем, включая духовного руководителя, ответственного за его подготовку к принятию монашеского обета. Очевидно, это его молчание вкупе с примерным поведением послушника и ввели всех в заблуждение. По чисто внешним признакам благонравия (позже Лютер именно такие поступки назовет «делами» и особенно подчеркнет полную их бесполезность) они решили, что послушник успешно выдержал годовой испытательный срок (точнее, срок длиной в год и один день), и без колебаний позволили принять обет столь образцовому и старательному монаху. Нет никаких сомнений, что, закрадись в голову кому-нибудь из них хоть малейшее сомнение, они не пожалели бы усилий, чтобы исцелить брата Мартина от терзавшей его немочи, а если бы и это не помогло, просто отправили бы его обратно в мир. На самом деле Мартин Лютер открылся своим духовным наставникам гораздо позже, когда он уже стал «полноправным» монахом, принявшим обет, отдавшим свою жизнь служению ордену, который он выбрал для себя сам.