Владимир Кайяк - Следы ведут в прошлое

• Название: Следы ведут в прошлое
• Автор: Владимир Кайяк
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Детектив
• Год: 1971

---

Прежде всего я решил выяснить, что произошло с Ванадзинем, когда ему пришлось заклеивать лицо пластырем. Я зашел в медпункт и задал этот вопрос врачу. Он раскрыл книгу регистрации больных: да, восьмого сентября гражданин Ванадзинь явился к нему с пораненным лицом. Врач прекрасно помнил, что Ванадзинь говорил о нападении хулиганов в городе.

— Вы не спросили, почему он не пошел в милицию или к врачу там же в Калниене?

— Спрашивал. Ванадзинь ответил, что не хотел из-за такого пустяка пропускать последний автобус и застревать в городе.

— Допустим, — сказал я. — А не говорил ли он вам, что был в городе с какой-то знакомой девушкой?

— Нет.

— Последний вопрос: могли ли те легкие ранения, которые вы видели на лице Ванадзиня, возникнуть в результате того, что его, допустим, сбила автомашина и он ударился лицом о землю?

— Ни в коем случае! Человек не может удариться о землю одновременно обеими щеками и шеей, если только он не врежется в кучу каких-то предметов, скажем камней или дров. Ссадины и кровоподтеки могли появиться от ударов кулаком или каким-то более твердым предметом.

На этом наш разговор закончился. Итак, несчастный случай отпадает. Значит, нападение? Где? В городе? Вернувшись оттуда с Теодорой, Ояр был еще цел и невредим. Нападение, очевидно, произошло после того, как он расстался с Теодорой. Скорее всего на него напали близ Песчаного, иначе он отправился бы к врачу, не заходя домой за велосипедом. Напали... Напал, может быть, тот же человек, который потом стал убийцей.

Да, но почему Ванадзинь скрыл от людей это происшествие? Домашним и Теодоре рассказывал про какую-то машину. А врачу и товарищам на работе — о нападении хулиганов в городе. А что, если правы Барвики, которые свято верят, что убийцей был Райбач? Если бы на Ванадзиня напал незнакомый человек, Ояр не замедлил бы сообщить об этом Дамбиту. Что ж, Барвикам он мог не сказать правду, не желая расстраивать стариков. А Теодоре? Тоже не хотел? Возможно! Если нападавшим был Райбач, Ванадзиню вряд ли было бы приятно сознаться, что его поколотил соперник.

Мысли перекинулись на Теодору. Когда я впервые пришел к Залюмам, на мою голову посыпались злые упреки, предназначенные кому-то другому. Потом к Теодоре на синем «Москвиче» приехал Райбач. Не к нему ли относились эти упреки? И если да, то что за ними скрывалось?

20

Подъехав к сельсовету, я направился прямо в дежурку Дамбита. Еще с улицы было слышно, как там истерически кричала какая-то женщина:

— Вы ничего не понимаете! Вы думаете только о себе, о своих дурацких фантазиях!

Дамбит лепетал что-то, пытаясь ее успокоить. Я постучался и вошел. Передо мной, яростно сверкая зеленоватыми глазами, стояла Теодора Залюм. Младший лейтенант, румяный, как гроздь рябины, топтался на другом конце комнаты. Теодора кинулась ко мне с таким видом, будто ей угрожала стая волков.

— Как хорошо, что вы пришли! Я должна немедленно повидаться со следователем, который приехал расследовать убийство Ояра, а этот милиционер хочет силой заставить меня, чтобы я давала показания сначала ему... Я этого никогда не сделаю, пусть не воображает. Я должна говорить со следователем! Пожалуйста, помогите мне!

— Охотно. Я — следователь.

— Так я и думала, что вы не просто друг Ояра. Ах, какое счастливое совпадение! Я искала вас с самого утра. Я должна немедленно вам что-то сказать! Только, пожалуйста, наедине... Без этого оболтуса! — Она опять сверкнула глазами на Дамбита. — Он мне тут зубы заговаривает! Вообразил, что любит меня, и поэтому я должна сначала все рассказать ему.

— Вы... Вы... Как вам не стыдно? — вскричал возмущенный Дамбит. — Вы ведете себя, конкретно говоря, неприлично! Не ожидал я от вас.

— Товарищ Дамбит, — начал я, насилу сдерживая смех, но младший лейтенант, не дожидаясь окончания фразы, выскочил из комнаты и с грохотом захлопнул дверь.

Я все время чувствовал, что Теодора не сводит с меня сверкающих глаз. Прошу ее сесть, сажусь сам и смотрю ей в лицо: она уже не сердится, только взволнована и вроде чего-то боится. И опять меня почему-то охватывает ощущение, что Теодора ведет себя деланно, ненатурально. Глубоко вздохнув раза два, она лепечет:

— Если бы вы знали, как это дико!

Я продолжаю молчать.

— Я, наверно, в каком-то смысле... невольно была виновна... Виновна в смерти Ояра... Ах! — восклицает она и... падает в обморок.

Хотя я никогда не видел, как женщины падают в обморок, у Теодоры, по-моему, это вышло уж очень театрально: воскликнув «ах», она подняла руку, потом бессильно уронила ее. Голова откинулась на спинку стула, но щеки остались по-прежнему розовыми, алыми были и приоткрытые губы, за которыми сиял ряд великолепных белых зубов.

Я поднял трубку.

— Станция? Дайте врача! Побыстрее!

Медпункт, к сожалению, не ответил. Что оставалось делать? Рядом с графином стоял полный стакан воды. Наверно, этой водой Дамбит собирался успокаивать Теодорины или свои собственные разыгравшиеся нервы. Я взял стакан, круто повернулся и выплеснул его Теодоре в лицо. Она поморщилась, вздрогнула и открыла

— Не нужно врача! — проговорила она, вытирая лицо платком. — Просто голова закружилась. У меня такие слабые нервы стали... от переживаний.

Приведя в порядок, насколько это было возможно, промокшее пальто, она деловито приступила к рассказу.

— Я пришла вам сознаться, как бы это ни было трудно. Понимаете... Ояр сам мне навязывался, я тут ни при чем, а в общем-то, не любила я его... И в этом я тоже не виновата! Просто пожалела его... Я очень сочувствую людям. И, конечно, мне нравилось, что он уделяет мне внимание... Какой женщине это не нравится? Правда? Не знаю, поймете ли вы. И я с ним просто так, немножко...

— А с Иоханом Райбачем — тоже «просто так, немножко»?

— Не говорите мне про Райбача! — отмахнулась Теодора. — Мелкий человечек, без размаха... без всяких духовных запросов. Совершенно не пара мне! Притом жутко ревнивый и злой. Товарищ следователь, это он убил Ояра!

— Тяжкое обвинение. Вы можете его доказать?

— Доказать? Я? Нет, это сделаете вы, но я хочу вам помочь! Райбач давно грозил, что он Ояру «подрежет крылышки» и все в таком роде. Я знаю, Райбач не шутил. Но моя вина в том, что я его сразу не выставила за дверь. Когда-то от нечего делать я ему разрешила поухаживать за собой... Мне, как всякой женщине, нравилось его дразнить... А теперь он совершил преступление! Я никогда не забуду, не прощу себе! Ах! Только теперь я начинаю понимать, что могла бы полюбить Ояра по-настоящему... Он был таким незаурядным человеком! Теперь поздно, поздно!

Я слушал это самобичевание и не знал, как его воспринимать.

— Ах эти мужчины! — восклицала Теодора. — И что они только находят во мне! Что мне с того, что я пользуюсь таким успехом, если я лишена хоть самого маленького женского счастья. Да еще этот Дамбит ко мне пристает...

Бедный Дамбит! В ту минуту мне от души было жаль его.

21

Наконец эксцентричная Теодора ушла, и Дамбит, темнее тучи, вернулся в свою комнату. Я уж не стал пересказывать ему нашу беседу с Теодорой — не хотелось добивать парня. Я поручил ему выяснить, не стрелял ли за последние дни кто-либо из своих ружей шестнадцатого калибра, а сам поехал в Лужки к Трилге.

Элмар Трилга, заведующий битумной базой, был еще на работе. Его жена сказала, что Райбач заглядывает сюда довольно часто. С ним обычно являются Улдис Знот — он тоже работает на базе, и один мостильщик по прозвищу Колька-Пробочник. Когда компания в сборе, садятся за карты, ну и, конечно, выпивают. Жена Трилги со вздохом призналась, что ей ужасно не нравится эта компания, особенно Райбач.

От молодой женщины я узнал подробности происшествия, интересовавшего меня. Как-то под вечер в сентябре вся компания собралась в Лужках. Стали играть в карты на деньги. Райбач сидел злой, насупленный, зато беспрестанно выигрывал. Приятели, наверно, догадывались, что он так хандрит из-за Теодоры, и стали его «заводить»: мол, дочка председателя не дура, не сменяет она Ванадзиня, инженера, красивого парня, на твой старый, ржавый «Москвич»... Райбач, понятное дело, свирепел еще больше, но старался не подавать виду. Когда он всех обыграл, решили выпить. У них такая мода — выигрыш полагается пропить. Райбач, Знот и Колька-Пробочник поехали в магазин на машине. 3ашли с черного хода, и Райбач взял три поллитровки. Одну распили тут же, сели поехали и вдруг видят в свете фар — навстречу им шагает сам Ванадзинь. (Все это Знот с Колькой потом рассказывали Трилге, а жена при этом была и слышала.) Увидав Ванадзиня, Райбач выругался и круто затормозил. Видно, как раз водка стукнула ему в голову — он вылез из машины и, ни слова не говоря, кинулся на Ванадзиня. Тот от неожиданности сперва даже не отбивался, но потом двинул Райбачу раз, и тот скатился в кювет. Тут Знот с Колькой тоже вылезли из машины. Ванадзинь перескочил через кювет и крикнул им: «Забирайте своего дружка, некогда мне с ним возиться!» Знот в ответ обругал его, но Ванадзинь не стал связываться, пошел дальше. Знот с Колькой втащили Райбача в машину и вернулись к Трилгам. Тут растерли ему подшибленную ногу водкой, а остальную водку вылакали. Райбач все грозился, что этого он Ванадзиню не простит.