Леонард Гендлин - Перебирая старые блокноты

• Название: Перебирая старые блокноты
• Автор: Леонард Гендлин
• Издательство: Геликон»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1986

---

— Слушайте, — сказал он, — да ведь я полуирландец, полушотландец. А вам нужен итальянец!

— В чем же тогда будет заключаться комизм, если роль Муссолини поручить итальянцу? — возразил ему Ч.Ч.

Умный актер Оуки понял его мысль. Он опять снял шляпу и присел. Роль осталась за ним.

Герой этого блестящего памфлета — маленький парикмахер-еврей — случайно попадает к лесу микрофонов, из-за сходства его принимают за диктатора Аденоида Хинкеля. Он говорит о диктаторах все, что о них думает, он обращается к разуму и сердцу людей, призывая их защищать самое ценное, что есть у человека — свободу. Постепенно неуверенность и страх оставляют парикмахера. Происходит нарастание, Чаплин постепенно выходит из образа. Он обращается не к той невидимой толпе, что шумит за кадром, а к нам, зрителям, своим современникам…

Голос Чарли (по радио). На земле сидит Ханна. Она напряженно слушает.

— Где бы ты ни была, посмотри в небо! Посмотри, Ханна! Тучи рассеиваются! Сквозь них прорывается солнце! Мы выходим из мрака на свет! Мы выходим в новый мир, и он добрее, — в мир, где люди преодолевают свою алчность, свою ненависть и свою жестокость. Посмотри вверх, Ханна! Душе человека даны крылья, и он наконец взлетает в небо! Он летит навстречу радуге — свету надежды! Выше голову, Ханна! Выше!

Финал: лицо Ханны залито слезами, но в глазах появляется свет. С надеждой она улыбается, повернув голову в сторону взошедшего солнца…

Художник впервые обратился к жанру сатирического кинопамфлета.

Люди всегда представляли себе диктаторов практичными. Чаплин показал, что они к тому же смешны. Диктаторы знают цену этому удару. Они могут примириться с тем, что их показывают кровавыми, жестокими, бесчеловечными. Порой им это даже нравится. Но смешными! — Это для них убийственно. Человечество накапливает опыт не так-то быстро. Декоративные красоты диктатуры, ее демагогия, временные, но эффектные успехи, умение играть на слабости человеческой натуры и по сей день еще не утратили своей силы. Но люди уже кое-чему научились. Способных распознать повадки различных диктаторов становится все больше и больше.

Премьера «Великого диктатора» в Нью-Йорке явилась выдающимся событием, как и все премьеры чаплинских фильмов.

— Я снялся в сотне картин, если не больше, — сказал журналистам Джек Оуки, — но люди запомнили меня только по одной — по «Великому диктатору», и я счастлив, что снялся в этом фильме…

6.

Письма на имя Чаплина ежедневно приходили со всех концов света. В Лондоне он обычно останавливался в отеле «Риц». Поступающие письма вскрывались и разбирались целым отрядом секретарей-машинисток во главе с Карлом Робинзоном. Только за одну неделю поступало 73 тысячи писем, из них 28 тысяч — просьбы о ссуде и о конкретной денежной помощи. Просимые суммы колебались от 20 шиллингов до 100 тысяч фунтов стерлингов. Более трех тысяч корреспондетов заявляли о своем родстве с Чаплиным. Тысячи женщин всех возрастов объяснялись ему в любви, прилагая к письмам свои фотографии в самых фривольных позах. Никому неведомые изобретатели, кладоискатели, коммерсанты, разорившиеся промышленники, графоманы требовали, чтобы он принял их в компаньоны. Чаплину предлагали приобрести имения, замки, острова, антикварные вещи, картины крупных мастеров, стада быков, многоэтажные дома, девочек-близнецов, умеющих играть в комедиях, вундеркиндов, уродов с двумя головами, автомобили, живых крокодилов, сиамских котов, уникальных тараканов, дрессированных блох, слонов-исполинов, предлагали устроить любовные свидания. Однажды ему прислали квитанцию из ломбарда, прося выкупить… заложенную бабушкину искусственную челюсть… Какой-то незнакомец, уверенный в своем праве, требовал от него уплаты 7 шиллингов и 6 пенсов — стоимость шляпы, потерянной в драке за розу, брошенную Чаплиным с балкона отеля «Риц». На многих конвертах красовалась одна лишь надпись: «Королю Чарли» и, представьте, письма своего адресата.

7.

Близко знавшие Чаплина восторгались его пантомимическими способностями и его удивительным умением «разговаривать» на любом языке, не произнося при этом ни одного иностранного слова, причем у слушателей создавалась полная иллюзия того, что Чаплин говорил то по-французски, то по-немецки, то по-испански. Не менее виртуозно он изъяснялся на «никаком» языке, произнося при этом некие членораздельные, но непонятные слова. Эта абракадабра преподносилась весьма темпераментно в сопровождении сильной жестикуляции, в результате чего неожиданно становилась содержательной и понятной.

Искусству разговаривать и петь на «никаком» языке Ч.Ч. научился у мастеров английской эстрады. Английский мюзик-холл научил Чаплина виртуозно обращаться с любой вещью, воображаемой или реальной.

Чаплин не признавал монтажеров. Он делал всю основную работу сам, а монтажеру платил, вероятно, за то, что тот большую часть времени наблюдал, как работает «бывший главный». Намотав на шею гирлянду пленки, он вытягивал ее постепенно и рассматривал на свет. Если что-нибудь ему не нравилось, он вырывал эти куски руками, предоставляя монтажеру подравнивать концы и склеивать.

8.

Музыка для Чаплина — один из главных компонентов в его кинематографической работе. Иногда он дирижировал оркестрами.

Ч.Ч. не получил музыкального образования, но унаследовал музыкальность от отца, певшего свои баллады, обладавшего тонким слухом и великолепным чувством ритма, имевшего прекрасный вкус, опыт эстрадных выступлений и безграничную преданность искусству.

Когда 20 февраля 1916 года Чаплин выступил на своем бенефисе в Нью-Йорке, он дирижировал симфоническим оркестром, исполнявшим увертюру к «Поэту и крестьянину» и свое собственное сочинение «Дозор». В том же году Чаплин опубликовал две песни «О, эта виолончель!» и «Когда есть кто-нибудь, кого вы можете забыть», В 20-е годы он написал: «Пой, песня» и «С вами, дорогая, в Бомбее» — мелодии, которые позже были использованы в звуковом варианте «Золотой лихорадки». В последующие годы вышли из печати песня «Падающая звезда», мелодия из фильма «Великий диктатор» и три номера из «Мсье Верду»: «Парижский бульвар», «Горечь танго», «Румба». Не так уж скуден музыкальный портфель артиста. Чаплин страстно мечтал написать оперу. На протяжении многих лет он вынашивал замысел, собирая материал для либретто.

Ч.Ч. страстный поклонник балета. Его любимые балерины — Анна Павлова, Алисия Маркова, Александра Данилова. Из солистов — Федор Ленский, Игорь Юшкевич, Фредерик Франклин. Он встречался с Вацлавом Нижинским и, спустя много лет, вспоминал его постановку «Призрак розы». Он пересказывал близким сюжет «Призрака» и, дойдя до того места, где Нижинский прыгает из окна с розой в зубах, в подражание ему, прыгал с чего-то, делая вид, что держит во рту цветок.

— А потом он за кулисами кашлял кровью, — с горечью говорил артист.

Ч.Ч. знал на память музыку всех балетов, все либретто и отдельные партии. Обычно после спектакля он шел за кулисы и радушно приглашал актеров к себе домой. Такие встречи проходили очень весело. Мастер кино не учился балету, но балеринам подражал бесподобно. Чаплин любил Стравинского, дружил с ним, часто бывал в его обществе. Он высоко ценил пианистическое мастерство Сергея Рахманинова и его композиторское искусство.

9.

В феврале 1953 года «Огни рампы» были выпущены в прокат и, в общем удостоились похвальных рецензий. В своей статье в «Сэтердей ревью» Артур Найт признал Ч.Ч, одним из трех неоспоримых гениев кино (по его мнению два других были Д. Гриффит и Сергей Эйзенштейн), а его последний фильм — вершиной его творчества.

«Этот фильм, — писал Найт, — итоговый во всех смыслах. Он отображает, как в капле воды, мироощущение комика, его отношение к жизни, к любви, к зрителям, к комедии. По своему замыслу «Огни рампы» вовсе не комедия, это прощальная исповедь, облеченная в чарующе поэтичную форму и пронизанная тонким юмором».

Другой рецензент — Эл Хайн — тоже напечатал восторженную статью в «Холидей» и закончил ее следующим многозкачительным абзацем:

«Чаплин — гений и, безусловно, гордый и нелегкий человек. Но всем нам, американцам, необходимо понять, что как бы мы ни оскорбляли наших гениев, то зло, которое мы в итоге причиняем самим себе, гораздо больше, чем то неприятное чувство, которое испытывают они по нашей вине».

10.

В Голландии Чаплина спросили: «Кем бы вы хотели быть, если бы не были Чарли Чаплиным?» Артист не задумываясь ответил: «Чарли Чаплиным». Там он получил премию имени Эразма Роттердамского.

— Я клоун, — сказал он, — а не политический деятель! Фильмы я делаю потому, что мне доставляет удовольствие их делать.

— А фильм «Великий диктатор»? Его вы тоже делали для собственного удовольствия?