Абрам Ранович - Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства

• Название: Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства
• Автор: Абрам Ранович
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Религиоведение
• Год: 1990
• ISBN: 5-250-00773-2

Предлагаемые читателю книги известного советского историка А. Б. Рановича (1885—1948), изданные в 30-е годы, давно уже стали библиографической редкостью. Между тем по своему содержанию они представляют огромную научную ценность, так как включают в себя в переводе на русский язык основные первоисточники по истории раннего христианства.

Рассчитано на всех, кто интересуется историей религии и атеизма.

---

цинка — 8,37

И даже эта явно фальшивая монета была еще уменьшена в весе. Монета достоинством в 5 1/4 денариев весит 10 г, следовательно, вес 1 денария равен 1,9 г. По вычислениям Т. Моммзена, официальная стоимость денария при Диоклетиане была не 1/25, а 1/756 золотого (или 0,88 коп.), в то время как в начале империи денарий стоил около 40 коп. (см.: Mommsen Th. Gesch. d. Röm. Münzwesens, 1860, F. Lenormant у Daremb. — Saglio. Т. I. C. 562—568; т. III, II, c. 1963—1984).

123a. Вописк, Aurell.

38. Была при Аврелиане также война с монетариями [215], по почину казначея Фелициссима; война была весьма жестокая и свирепая, и у них было убито семь тысяч воинов, как об этом говорит письмо к Ульпию Кринисту, который был три раза консулом и который до того усыновил его (Аврелиана): «Аврелиан Август — отцу Ульпию. Каким-то роковым образом все, что я предпринимаю, затрудняется волнениями; так, даже внутригородской мятеж породил у меня очень тяжелую войну. Монетарии по инициативе Фелициссима, последнего из рабов, которому я поручил управление фиском, проявили свой мятежный дух. Они были усмирены после того, как было убито семь тысяч»…

123б. Лампридий, Al. 39

Казенные подати он уменьшил до того, что те, кто при Гелиогабале платил десять золотых, должны были платить треть золотого, т. е. в тридцать раз меньше. Тогда впервые были выпущены монеты в половину золотого, а когда подать была доведена до трети, — в треть золотого, причем Александр говорил, что будут и четверти, а уж меньше нельзя [216]; хотя такие монеты были отчеканены, он их задержал в расчете, что подать будет уменьшена и их можно будет выпустить. Так как это оказалось невозможным вследствие денежных затруднений казны, он распорядился их переплавить и чеканить только трети и полные золотые.

IX. Кризис рабовладельческого общества Развитие колоната

«Античное рабство пережило себя… Но отмирающее рабство все еще было в состоянии поддерживать представление о всяком производительном труде, как о рабском деле, недостойном свободных римлян… Результатом было, с одной стороны, — увеличение числа отпускаемых на волю рабов, излишних и ставших обузой, а с другой стороны, — увеличение числа колонов. Они были предшественниками средневековых крепостных» (Ф. Энгельс). Несмотря на скудость памятников (особенно юридических), можно проследить превращение мелких свободных земледельцев-арендаторов в крепостных; процесс этот получит свое юридическое завершение в кодексах Феодосия и Юстиниана (№№ 154—156).

124. Дионисий Галикарнасский, II 28

Ромул, зная, что, если не будет ничего сдерживающего, люди по природе своей поскользнутся, предоставил рабам и чужестранцам ручной труд и — источник дурных страстей — ремесла, так как они губят и оскверняют тело и душу тех, кто ими занимается.

125. Дионисий Галикарнасский, IX 25

Ибо ни одному из римлян нельзя было заниматься ни торговлей, ни ремеслом [217].

126. Цицерон, de off. I 42

А о том, какие ремесла и промыслы надо считать благородными, какие низкими, мы знаем примерно следующее. Во-первых, не одобряются те промыслы, которые вызывают ненависть людей, как промыслы сборщиков податей и ростовщиков. Неблагородны и презренны промыслы поденщиков и всех тех, кто продает свою работу, а не искусство, ибо само получение платы служит задатком на рабство. Презренными надо считать тех, кто покупает у купцов для немедленной перепродажи: они ведь ничего не заработают, если не будут сверх меры лгать, а нет ничего позорнее пустозвонства. Ремесленники все занимаются грязным делом: в мастерской не может быть ничего от свободнорожденного. А меньше всего заслуживают одобрения те занятия, которые обслуживают чувственное наслаждение, — ремесло торговца соленой рыбой, мясников, поваров, колбасников, рыбаков, как говорит Теренций. Сюда можно, если хочешь, прибавить продавцов мазей, танцовщиков и всякого рода игроков. Но те ремесла, которые требуют значительного ума или приносят серьезную пользу, как медицина, архитектура, преподавание почтенных наук, считаются почтенными — для тех конечно, кому они подходят по их социальному положению (ordo). Что касается торговли, то мелкую надо считать презренной; но если она крупная и богатая, когда привозится отовсюду много товаров и они продаются оптом многим без надувательства (sine vanitate), то такую торговлю не следует порицать. Более того, если купец, насытившись или, вернее, удовлетворившись заработанным, как это часто (наблюдается), оставляет открытое море для спокойной гавани, помещает свои деньги в землю и становится помещиком (se possessionesque in agros contulit), то, мне кажется, такого можно с полным правом хвалить. Но из всех способов добывания благ нет ничего лучшего, прибыльнее, достойнее свободного человека, чем земледелие.

127. Плиний, N. Н. XVIII 6

Хуже всего — обрабатывать землю при помощи рабов, находящихся в эргастулах: да и все, что делают отчаявшиеся люди (не годится).

128. Цицерон, Phil. VIII, II 32

Мы только через шесть лет вступили в полосу надежды на свободу; мы терпели рабство дольше, чем трезвые и старательные пленные рабы обычно терпят.

129. Гай, I, 42—43. Lex Fufia Caninia об ограничении права отпуска на волю рабов. Эпоха Августа

Законом Фуфия и Каниния установлен модус отпуска на волю рабов по завещанию: кто будет иметь больше двух, но меньше десяти рабов, тому разрешается отпустить на волю до половины этого количества; тому, кто будет иметь больше десяти, но меньше тридцати рабов, разрешается отпустить на волю до трети этого количества; тому, кто будет иметь больше тридцати, но не больше ста, дается право отпустить на волю до четверти. Наконец тому, у кого будет больше 100, но меньше 500, разрешается отпустить не больше одной пятой, (владеющие) большим количеством рабов, чем 500, в этом законе не упоминаются: но закон предписывает, что никому не разрешается отпускать на волю больше 100.

130. Дигесты XXXIII 8, 1

Павел в четвертой книге к Сабину: Если завещан раб с пекулием, а он (тем временем) перешел к другому владельцу, или отпущен на волю, или умер, аннулируется также завещание пекулия.

131. Плиний Мл., ep. VIII 16

Плиний — Патерну. Меня сразили болезни моих (рабов), даже смерти — в том числе юношей. Два утешения у меня, хоть и не сравнимые никоим образом с тяжестью горя, но все же утешения. Первое — это возможность отпускать на волю… второе — что я разрешаю и рабам составлять как бы завещания и соблюдаю их как законные. Они поручают или просят, что найдут нужным; а я выполняю, как приказ. Они распределяют, дарят, завещают в пределах дома; ведь для рабов дом — нечто вроде республики, как бы государство…

132. Плиний Мл., ep. IX 37

Плиний — Паулину. Не в твоем характере требовать от близких друзей выполнения вопреки их удобствам этой не экстренной и почти официальной обязанности, и я слишком прочно тебя люблю, чтобы опасаться, как бы ты не истолковал в нежелательном для меня смысле, если я не навещу тебя в должности консула сразу же, первого числа. К тому же необходимость сдать в аренду имения на несколько лет меня отрывает от государственной службы. А в этом деле мне приходится применить новые методы. В прошлый арендный сезон недоимки, несмотря на большие скидки, возросли; поэтому многие совсем перестали заботиться об уменьшении своих долгов, так как они отчаялись в возможности их выплатить; они расхищают и расходуют урожай, поскольку они считают, что для себя им беречь нечего. Этим все растущим порокам надо оказать противодействие, надо найти против них средство. А средство одно — сдать не за плату, а за долю урожая и назначить некоторых из моих работников сборщиками, других сторожами урожая. Вообще нет более справедливого типа дохода, чем доходы от земли и процентов: но это требует большого доверия, бдительности глаза и многочисленных рук. Надо, однако, попытаться и попробовать против этой застарелой болезни какие угодно средства.

Ты видишь, какие сложные причины не позволяют мне принять участие в торжестве первого дня твоего консулата; но я и здесь отпраздную его пожеланиями, радостью и поздравлениями, как если бы я был у тебя лично. Будь здоров.

133. Плиний Мл., ep. III 19

Плиний — Кальвизию Руфу. Обращаюсь к тебе, как обычно, за советом по личному делу. По соседству с моими владениями, даже примыкая к ним, продаются имения. В этом деле многое меня прельщает, но не меньше у меня есть и опасений. Привлекает меня, во-первых, самая возможность красиво округлить свои владения; во-вторых, возможность — столь же полезная, как и приятная, — навещать одним разом и без лишних путевых издержек оба имения, держать в них общего управляющего (procurator) и почти общих надзирателей, обстраивать и украшать одну виллу, а другую держать в запасе. Здесь можно свести вместе расход на мебель, расход на дворецких, на садовников, мастеров и на снаряжение для охоты; а это очень важно сконцентрировать в одном, а не оставлять разбросанным в разных местах.