Николай Никандров - Путь к женщине

• Название: Путь к женщине
• Автор: Николай Никандров
• Жанр: Современная проза

Картина литературных нравов, фигуры советских писателей, взаимоотношения полов, загадки любви, проблемы семьи — вот далеко не все темы романа. Роман исключительно эпизодичен, спаян из коротких отдельных глав, и каждая из них как бы живет самостоятельной жизнью, связанная с остальными лишь только общей страстной и настойчивой идеей. Несмотря на это, в романе с самого начала чувствуется напряженность сюжета. Тема и мысль кочуют по местам, лицам, психологиям, действие нервно переносится из клуба на улицы, на бульвары, останавливается на случайных встречах.

---

– Фрося тут? Антоновна:

– Нет и не будет.

– Где же она?

– В городе.

– А Настя?

– Настя, та скоро должна освободиться. Садитесь. Посидите на камушке вон за тем гражданином, вторым будете, они тоже ее дожидаются.

Второй приличный прячет от первого лицо, садится на тумбочку из кирпичей, в линию с ним, спиной к нему:

– Та-а-к… Антоновна:

– Должно, тоже из театра? Второй:

– Из театра.

Третий приличный, очень представительный, седой, в цилиндре, настоящий западноевропейский министр, в маленькой черной шелковой маске, к Антоновне:

– Здравствуйте, гражданка.

– Здравствуйте, гражданин.

– Фрося там?

– Нет, ей нету.

– А скоро будет?

– На этой неделе вовсе не будет.

– О! Что так?

– Уехала в деревню. Побывать.

– И давно уехала?

– Сегодня.

– В котором часу?

В десятом вечера.

– Немного не захватил! Жаль, жаль… А Настя?

– Настя тут. Садитесь там на камушке, где те двое муж чин сидят, третьим будете, они тоже ее дожидаются.

Третий, в маске, садится на тумбу из кирпичей, в линию с первыми двумя, тщательно пряча от них лицо, как и они от него:

– Тэ-экс… Антоновна:

– Из театра?

– Из театра.

Антоновна кричит в дальний угол:

– Одесса! Сбегай-ка туда, шумни там Настю! Скажи, чтобы поторапливалась! Много приличных гостей дожидаются!

Манька-Одесса идет через пролаз в глубь руин, кричит вдали за стеной:

– Насть-а-а!..

Шибалин Ванде:

– Ого! Тут такая очередь, как в приемной какого-нибудь модного врача!

Ванда улыбается:

– А как же. Иначе что бы тут было. В особенности по праздникам.

Маленький толстяк, шар на миниатюрных ступнях, в лаковых ботиночках, лысый, в котелке, совершенно пьяный, входит, идет по залу, как слепой, пошатывается, тихонько напевает, натыкается под стеной на женскую закутанную фигуру без лица, жадно припадает к ней, она схватывает его и молча уволакивает че рез один из проломов в развалины.

Антоновна подсаживается к Осиповне, волнуется:

– Видала? Уже и Дуньку-безносую взяли. Значит, и нам с тобой скоро пьяненький шатун какой попадется.

Осиповна мечтательно:

– Не миновать. Сейчас он вышел из театра…

Антоновна продолжает за нее:

– …зашел в какой-нибудь ресторанчик… Осиповна:

– …сидит, закусывает, выпивает… Антоновна:

– …а через часик-полтора сюда приволокется… Осиповна:

– Раньше!

Антоновна скучливо потягивается, встает, заправляет под платок седые космы:

– Пойти пройтись, что ли, пока. Все ноги отсидела. Подходит к трем приличным гостям:

– Ну, здравствуйте еще раз.

Трое приличных, не меняя положения, сухо:

– Здравствуйте. Антоновна:

– Не надоело сидеть? Трое молчат. Антоновна:

– Не надоело ждать? Трое еще крепче молчат. Антоновна:

– Чем сидеть, ждать, время терять, пошли бы со мной!.. Я б скоренько вас отпустила, и были бы вы себе свободные люди!..

Трое отрицательно, по-разному, мотают головами, молчат, только недовольно прокашливаются в пространство. Антоновна не отстает:

– А почему?.. Кажите, почему не хотите?.. Какая разница: я или Настька?.. Может, Настька из золота сделана, а я нет?.. Чем Настька лучше меня?.. Что она в шляпке?.. Я тоже могла бы шляпку надеть, если бы захотела!.. Может, думаете, я старая?.. Ничего подобного!.. Это просто от такой жизни… Многие очень хорошие мужчины, вот такие, как вы, даже содерживать меня хотели, на квартиру жить звали, да я отказывалась… Чтой-то не ндравились они мне, вот не ндравились да и только!.. Ну как, граждане?.. Пойдете?.. А?..

Первый, спиной ко второму и третьему:

– Бабушка! Вам раз сказали, что нет! Чего же вы пристаете?

– Я не пристаю. Я только спрашиваю, чем я, допустим, хуже Настьки?

Второй, спиной к первому и третьему:

– Бабушка, дело вовсе не в том, кто из вас хуже или кто лучше!

Третий, спиной к первым двум:

– А дело, бабушка, в том, что к Насте мы, может быть, привыкли!

Антоновна:

– Вот и ко мне привыкнете. Ко мне уж многие так привыкли. А сперва тоже отказывались, не хуже как вы сейчас.

Трое молча отмахиваются от нее руками, поворачивают ся к ней спинами.

– Ну тогда дайте мне копеек по пятьдесят с человека. Трое сжимаются, молчат.

– Ну по двадцать.

Трое неподвижны, как мертвые.

– Дайте тогда с троих четвертак, и я уйду, не буду вам

мешать.

Трое, со стиснутыми зубами, с раздраженными жестами, лезут в кошельки, подают ей мелочь. Антоновна:

– Вот и хорошо. Теперь по крайней мере… Собирает с них деньги, уходит, садится рядом с Осиповной. Осиповна смачно:

– Гривен шесть махнула?

XXIV

Франт с зеленым шарфом выходит из пролома, спешит от Насти к выходу:

– Отстань и отстань! Надоела! Говорят тебе, что твои деньги у меня сохранней, чем в Госбанке! Можешь не сомневаться! В нашем учреждении мне не такие суммы доверяют!

Настя, полуплача, цепляется за него:

– Я не про деньги, а про обман! Не надо было обманывать! Почему ты, подлец, сразу мне не сказал, что пришел в долг, а не за наличные! Я бы, может, тогда с тобой не оставалась! А ты держал меня в надежде! Хлопал себя по пустому карману!

Франт вырывает от Насти то один свой рукав, то другой:

– Ну ладно, ладно! Слыхал! Не ори при публике! Не наводи панику!

Перепрыгивает через кирпичи, уходит. Настя, потрясая рукой вверх, в пустое, лунное небо, тоном глубокой обиды, по-женски крикливо:

– Как денег нет, так ко мне, в долг! А как деньги есть, так на Тверскую, за наличные любую выбирает!

В конце, изнеможенная от крика, подходит к трем приличным гостям.

– Ну, который тут первый пришел? Трое приличных враз:

– Я!

И задирают к ней освещенные луной ожидающие лица.

Настя, все еще раздражительная, теперь готова впасть в новую .истерику:

– О!.. Но не может этого быть, чтобы все враз пришли!.. Кто-нибудь раньше, кто-нибудь позже!

Трое опять все враз:

– Я раньше!

И каждый тычет себя концом пальца в справедливую, готовую пострадать за правду грудь.

Из уст Насти вырывается крепкая брань.

Антоновна подходит, осторожно трогает рукой каждого гостя:

– Я видела: вот этот вперед пришел, этот потом, а этот

самый последний.

Первый:

– Да, да! Второй и третий:

– Нет, нет! Мы, можно сказать, вместе пришли!

Они встают, петушатся. Все трое собираются идти с Настей. Один забегает ей вперед, другой, третий…

Настя выходит из себя, кричит с решительным видом:

– Товарищи!.. Стойте!.. Нельзя же так!.. Должна же быть какая-нибудь очередь!.. Если бы было много народу, а то и всего-то три человека!..

К первому повелительно:

– Первый, идемте!

Первый подскакивает, идет за ней. Счастливо, с большим подъемом:

– Вот это действительно справедливость!

Второй и третий уныло остаются, садятся на свои места, сидят как прежде, спинами друг к другу.

Третий, в маске, ко второму, в воротнике, не оборачивая к нему лица:

– В таком случае, гражданин, во избежание повторения подобных сцен, нам с вами надо сейчас же заранее столковаться насчет очереди. Так сказать, сорганизоваться.

Второй высоко поднимает плечи, так что широкополая шляпа его кажется сидящей не на голове, а на плечах:

– Что значит "сорганизоваться"? Моя вторая очередь, и я больше ничего не знаю!

– Совершенно верно, гражданин, юридически вы, конеч но, правы. Но я хотел бы вас просить сделать мне одолжение: уступить вашу очередь.

– Ну, нет!

– Позвольте, позвольте. Дайте договорить. Дело в том, что я тороплюсь на Октябрьскую железную дорогу, к ленинградскому поезду.

– А почему вы знаете, что мне не к поезду? Может быть, и мне к поезду!

– Я этого, конечно, не знаю и потому еще раз очень усердно прошу вас уступить мне вторую очередь. Все-таки мы с вами оба культурные, интеллигентные люди…

– Гм… Если это не секрет, я хотел бы раньше узнать, зачем вам такая спешка в Ленинград? Вызывается ли это действительной необходимостью?

– Пожалуйста. Я профессор. Читаю лекции полмесяца в Московском университете, полмесяца в Ленинградском. Завтра моя лекция в Ленинграде…

– Про-фес-сор?.. А разве бывают такие… разъездные профессора?

– А конечно. Это и раньше практиковалось, практикуется и теперь. Меня приглашают читать даже в Стокгольм…

– В Стокгольм?.. Ого!.. Стало быть, вы… Ну, словом, хорошо, я уступаю вам.

Третий, в маске, приподнимает цилиндр, откланивается спи ной ко второму:

– Благодарю вас!

Второй делает то же и так же:

– Не за что!

Третий:

– Тогда, для верности, поменяемся с вами местами. А то, быть может, еще кто-нибудь подойдет.

Второй:

– Это верно.

Они встают, кружатся при луне друг вокруг друга. Второй, кружась, трогает за шляпу: