Ольга Онойко - Море Имен

• Название: Море Имен
• Автор: Ольга Онойко
• Жанр: Фэнтези

Студент-отличник Алей Обережь находит работу в IT-компании. Под договор о неразглашении подпадают не только коммерческие тайны.

---

Он посерьёзнел. Комаров вскинул голову.

— Лёня, — тихо и строго сказал Алей, — я с тебя обещание взял?

— Взял! — бурно закивал Лёнька, придерживая обалдевшую от волнений Лушу, — клятву взял, я всё!.. спасибо, Алик!..

Колли в экстазе повалилась на спину у его ног.

— Не давши слова, крепись, а давши — держись, — зачем-то изрёк Алей, хотя сам не вполне понимал значения старой пословицы.

Лёнька понял правильно. Жестами изобразил, что будет нем как могила. Алей фыркнул, полюбовался на рыжую парочку ещё немного и сказал «ну пока».

— Алик, бывай! — кричал Лёнька ему вслед. — Удачи!

Потом Луша залаяла, звук лая стал удаляться вместе с топотом лёнькиных ног, и, наконец, всё стихло.

Налетел ветер, принёс запах свежей листвы и сырость ручья, протекавшего по дну оврага. Пронеслась быстрая тень малого облака, и подумалось, что в вышине ветер куда сильнее, чем здесь — вон как гонит… Не торопясь, Алей шагал по пустынному тротуару. Спустя пару минут он сцепил пальцы в замок на затылке и запрокинул лицо к небу.

Солнце сияло.

«Любопытная получилась цепочка, — думал Алей. — Странная. Коротенькая, но странная». Если случится свободное время, можно будет поломать голову над тем, какое отношение к собаке Луше имели линии электропередачи и логотип операционки, опасные хранилища и небесные знаки, можно будет много интересного и бесполезного извлечь из этого… можно, но скучно. Такими играми Алей развлекался, когда был чуть старше Лёньки — классе в шестом.

Потом стал развлекаться другими играми.

Зря.

Ой как зря…

Шила в мешке не утаишь. Сколько ни бери с детей страшных клятв, всё равно весь район знает, что Алей Обережь, хороший мальчик, «компьютерщик», поисковик… лайфхакер.

«И чего я нервный такой?» — подумал Алей и почти огорчился.

…А ещё там были апельсины. Апельсины встроились в ассоциативную цепочку, совсем непонятно к чему, только звено это ушло так быстро, что Алей не обратил на него внимания.

«Апельсинов, что ли, купить?» — рассеянно подумал он.

Сзади донёсся истошный лай и радостный вопль:

— А-а-али-ик!

В позапрошлом году Алей подрабатывал у Комаровых репетитором: натаскивал непоседу Клёна по всем предметам, главным образом по математике, и на собственной шкуре убедился в том, что «Маугли — он кого хочешь достанет». Пускай на Маугли Комаров не походил — обожаемый, балованный ребёнок в состоятельной семье, — но энергии в нём крылось столько, что хоть электростанцию подключай. Алею приходилось туго. К концу занятия голова у него начинала разламываться. Лёньку даже игнорировать не получалось, не то что дисциплинировать как-то. Нет, он был хороший мальчишка — добрый, старательный, даже по-своему послушный, но фонтан иногда надо затыкать, ибо отдых необходим и фонтану…

— Алик, а я забыл! Алик, а ты вообще как? Слушай, у нас на той неделе контрольная была городская, там такая задача была, её никто решить не смог, даже Злата Сиренина, а я подумал, ты точно сможешь, и я вот…

— Блик! — с досадой прошептал Алей и уже в полный голос продолжил: — Лёнь, ты извини, я с работы…

«Удивительно, — думалось ему, — и как они с Инькой подружились?» Младший брат Алея Иней Обережь был незаметный, замкнутый, печальный мальчик. Порой из него слово нельзя было вытянуть. В первом классе он не мог отвечать у доски — не то что бы боялся, но впадал в какое-то оцепенение. Мать даже водила его к школьному психологу. Потом само прошло… Рядом с Клёном Иней словно перенимал часть комаровской кипучей, неуёмной энергии. У него едва приметно загорались глаза, на лице появлялась улыбка. Он даже рассказывал другу какие-то истории, и в такие часы совершалось чудо: Лёнька умолкал надолго.

Наверно, интересные были рассказы…

— А мама ходила Липку в первый класс записывать, — трещал Клён, — и Липка с ней ходила тоже, уже в бантах, как первоклассница, теперь надутая такая ходит! Говорит, я не как ты, я только на пятёрки учиться буду! Тоже мне! Пусть попробует!

Собака Луша нарезала рядом круги, испытывая на прочность пристёгнутый поводок и терпение хозяина. Лёнька то и дело выпутывался из поводка сам и выпутывал задумчивого Алея.

— Ага, — сказал Алей. — Лёнь, а вам оценки объявили уже?

— За четвёртую четверть объявили, а за год ещё нет. Но и так все знают же, — Клён засмеялся. — За год потом торжественно скажут. А мы не учимся уже, непонятно чем занимаемся, завтра вот день здоровья объявили. Сказали, мы в лес пойдём, а училки злятся, потому что им тяжело по лесу прыгать, говорят, так что мы, наверно, не пойдём, или только с физруком кто-то пойдёт, а я не хочу с ними, я хочу с Инькой гулять пойти…

— А у Ини сколько троек в четверти? — коварно вклинился Алей.

— Да одна только! — ляпнул Клён.

После чего вытаращил глаза и залился пунцовым румянцем, осознав, что с потрохами сдал лучшего друга.

— По математике? — скорбно спросил Алей.

Лёнька приуныл. Он подёргал Лушу за поводок, оттащил от чьей-то метки в траве и велел сидеть. Колли послушно села и зевнула, а Комаров собрался с духом и самоотверженно заявил:

— Ну и что?! У меня вот две тройки! По русскому тоже!

— Тьфу на вас, — проворчал Алей.

Он не мог не смеяться.

Комаров почесал облупленный нос и развёл руками. Потом глянул на Алея исподлобья, подумал немного и закинул удочку:

— Алик, а ты больше не будешь со мной заниматься?

— Ты с ума сошёл. У меня в институте сессия, диплом на носу и работа ещё.

— Ты понятно объясняешь, — уныло сказал Лёнька.

— Ладно тебе. Не ной, горе луковое. Мой тебе совет, — Алей напустил на себя умудрённый вид, — возьми учебник и включи мозги, — и он легонько ткнул Комарова пальцем в лоб.

Комаров тяжело вздохнул.

— Угу… только там всё непонятно написано, даже Верба, ну та девчонка, с которой я потом после тебя занимался, она не всегда понимала, это всё новые учебники, говорят, дурацкие!

…Алей медленно шёл вдоль края газона. За изгибом дороги уже показалась следующая автобусная остановка. Кругом бегала Луша, обнюхивала все, что попадалось на пути, погавкивая и задирая лапу. Светило солнце. Клён говорил-говорил беспрерывно, как Медвежонок из мультика: то шутил и сам смеялся, то огорчался каким-то неурядицам своей детской жизни и тут же забывал о них ради чего-то нового…

И внезапно Алей осознал, что во всём этом казалось ему странным.

Лёнька сейчас приставал к нему потому, что ему было скучно.

Лёнька гулял в одиночестве…

— Лёнь, — сказал Алей, прервав комаровскую болтовню, — а почему ты не с Инькой гуляешь?

Клён замолк мгновенно. Насупился, отвёл взгляд, сцепил пальцы. Луша сунулась носом ему в руки, он оттолкнул её.

— А Иня дома сидит, — как-то очень серьёзно сказал Лёня, и Алей заподозрил неладное. — Он второй день гулять не ходит. Он расстроился очень.

— Расстроился?

— А его постригли.

Алей озадаченно уставился на Комарова.

— Не вижу связи.

Комаров вздохнул.

— Ты понимаешь, Алик, — начал он, остановился и почесал в затылке, подбирая слова: — Инька, он это… ну, короче, у него волосы отросли, он их в хвост завязал. В маленький такой.

— И что?

— Ну мама, то есть его мама, то есть ваша мама, тётя Весела, она увидела и сказала, что надо постричься. А Иня сказал, что не хочет стричься, потому что хочет хвост длинный носить, как ты. А дядя Лёва сказал, что надо быть как пацан, а не как девчонка. И повёл его и постриг налысо.

Алей поднял бровь.

— Вот как.

— И Иня расстроился очень, — Лёнька мучительно скривил рот, переживая чужое горе как своё. — Гулять не хочет. Я говорю — ерунда всё, а он говорит — не ерунда, и вообще дядя Лёва хочет его в другой класс перевести, в кадетский, чтоб он был типа как пацан, а не типа как-нибудь, и хочет заставить фамилию поменять…

Сердце Алея ёкнуло.

— Вот как, — повторил он, мрачнея.

«Значит, повёл и постриг, — он скрипнул зубами. Перекинул через плечо собственный вороной хвост, медленно накрутил волосы на палец. — Мама, почему ты промолчала? Ладно Инька, он маленький. Почему ты позволила?!»

На курносое лицо Лёньки тенью легли печаль и тревога.

— Алик, — сказал он. — Ты это… Неужели Иньку правда в другой класс? Как же мы тогда будем? Мы же всегда вместе.

Луша заскулила, глядя на Алея так, будто что-то понимала в разговоре.

— Нет, — хмуро ответил Алей. — Если Иней сам не захочет — никто ничего не сделает.

— Он не хочет! — встрепенулся Комаров, — не хочет!..

— Да знаю я, — Алей вздохнул. — Я с дядей Лёвой поговорю, Лёнь. Тоже мне, нашёл маленького, обижать можно…

— Да! — Лёнька задохнулся от возмущения. — Тоже мне!.. Алик, а…

— А ты не шуми, — сказал Алей, не глядя на него. — Ты не доставай Иньку с этим, ладно? Видишь же, как он переживает.