Корнелл Вулрич - Невеста была в черном

• Название: Невеста была в черном
• Автор: Корнелл Вулрич
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Детектив
• Год: 1996
• ISBN: 5-218-00100-7

Критики считают американского писателя Корнелла Вулрича Эдгаром По XX века. Он автор произведений мистическо-детективного характера на темы страха и отчаяния, действие которых происходит в мире контролируемом дьявольскими силами.

В романе «Невеста была в черном» четыре загадочных убийства совершаются одно за другим с роковой неумолимостью. Убийца — молодая красивая женщина, бесследно исчезающая после каждого преступления. Что побуждает ее убивать своих жертв самыми изощренными способами?

Перевод с английского В. Б. Постникова.

---

— Почему вы так бледны? Чего вы так смертельно боитесь?

Она, казалось, вот-вот забьется в истерике. Сверкнул узкий нож — вероятно, он был спрятан у нее в рукаве, — и она замахнулась им на Холмса. Женская рука была быстрой, но мужская оказалась проворнее. Он схватил ее за запястье и прижал руку к спинке; запястье слегка повернулось, и нож выпал, отскочил от низкой каминной решетки и угодил в огонь.

— Странный предмет для машинистки: вы что, пользуетесь им в своей работе?

Она уже боролась с ним изо всех сил, что-то, казалось, сводит ее с ума. Он употреблял свою силу пассивно, схватив ее за плечи и не давая ей встать с кресла. Однако он стоял сбоку, а не прямо перед ней, стараясь не загораживать от нее камин.

— Дайте мне встать! Дайте мне встать!

— Только после того, как вы объяснитесь, — проговорил он.

Она вдруг обмякла, как будто внутри у нее что-то сломалось, превратилась в безвольную, рыхлую массу.

— Вон там, над цинковой перегородкой, ружье… направленное на это кресло! В любую минуту… Обрез, заряженный…

— Кто поставил его туда? — безжалостно допытывался он.

— Я! Скорее — дайте мне встать!

— Почему? Отвечайте мне — почему?

— Потому что я вдова Ника Киллина… и я пришла сюда, чтобы убить вас, Холмс!

— Довольно, — бросил он и отступил назад.

Только Холмс опоздал. Как только он убрал руку, что-то ослепительно вспыхнуло, раздался грохот, его лицо озарилось, а женщину окутал густой клуб дыма, как будто его выдули из камина мехи, работающие не в ту сторону.

Она судорожно вздохнула, рванулась, будто пытаясь убежать, на этот раз лишь в силу рефлекса, затем опять поникла, глядя на него сквозь обволакивавшую ее дымку.

— С вами ничего не случилось, — успокоил он ее. — Прежде чем разжечь камин во второй раз, я разрядил обрез, оставив в нем только порох. Меня спасла записывающая машина: когда вы приходили сюда прошлой ночью, вы, должно быть, случайно задели за рычаг, она включилась и все записала: от первого скрипа половицы до установки на место цинкового листа над камином. Я лишь не мог определить, которая из вас это сделала: потому-то мне и пришлось подвергнуть вас испытанию в кресле.

Дверь стремительно распахнулась, на пороге с испуганным побелевшим лицом появилась Фредди Кэмерон:

— Что это было?

Холмс, как это ни странно, заговорил с ней намного резче и грубее, чем говорил с женщиной, сидевшей в кресле: так говорят со щенком или младенцем, который не в состоянии отвечать за свои действия.

— Убирайся отсюда, школьное отродье! — заорал он. — Жалкая охотница за автографами, поклонница суперменов! А не то выйду да так отшлепаю, что вата тебе понадобится не только на лодыжке!

Дверь закрылась в два раза быстрей, чем открылась, — шокированная девушка ушам своим не поверила!

Он повернулся к поникшей, обмякшей фигуре, съежившейся в кресле. Казалось, что женщина подвешена в пустоте: одной личины она уже лишилась, а другую еще не вернула. Голос Холмса снова понизился до обычного уровня.

— А что вы собирались сделать с ней — если бы у вас все сработало? — полюбопытствовал он.

Она все еще пребывала в шоке, однако сумела слабо улыбнуться:

— А ничего. В моем списке ее нет. Опасности для меня она не представляла. Возможно, я бы ее связала, чтобы спокойно убраться отсюда, только и всего.

— По крайней мере, в раздаче смерти вы справедливы, — невольно признал он. Он посмотрел на нее, потом, не поворачиваясь к ней спиной, отошел и налил ей выпить. — Пожалуйста. Вы, похоже, прямо рассыпаетесь. Выпейте.

Опершись рукой на спинку кресла, она, пошатываясь, наконец встала. И постепенно прямо у него на глазах преобразилась: тело налилось силой, вернулся цвет лица — она стала похожа на тот фоторобот, который они однажды показывали малышу по имени Куки Морэн. Неистребимая жизненная сила вернулась к ней. Его взору предстал уже не холодный стародевический облик, характерный для мисс Китченер, а нечто волевое, яркое. Хотя волосы у нее по-прежнему пестрели сединой, последние признаки чопорной старой девы как бы отшелушились, будто сняли прозрачную целлофановую обертку. Она как-то сразу вся помолодела, превратилась в женщину, полную жизни. Женщину, не ведающую страха и умеющую красиво принять поражение. Но даже и теперь это была какая-то мстительная красота.

— Да, Холмс, я убила их всех, кроме вас. Ник мне простит. В конце концов, я ведь всего-навсего женщина. Идите, вызывайте полицию, я готова.

— Я — полиция. Холмса несколько недель назад отправили в безопасное место: он сейчас на Бермудах. С тех пор я живу его жизнью, сдираю обломки с его старых книг и наговариваю их содержание в машину. Я ждал, когда появитесь вы. Очень боялся, что меня выдаст собака: она так явно демонстрировала, что я не ее хозяин.

— Мне бы следовало заметить это, — признала она. — Из-за самоуверенности я, вероятно, стала чересчур небрежной. Со всеми другими — Блиссом, Митчеллом, Морэном и Фергюсоном — все срабатывало как часы.

— Смотрите, — сухо предупредил он, — все это записывается. — Он ткнул пальцем в сторону записывающей машины, которая легонько потрескивала.

— Неужто вы принимаете меня за обычного мелкого воришку, который пытается замести следы, выйти сухим из воды? — Во взгляде, которым она его удостоила, сквозило невыразимое презрение. — Вам еще предстоит многое узнать обо мне! Я горжусь этим! Я хочу кричать об этом на всех перекрестках, хочу, чтобы об этом узнал весь мир! — Она сделала быстрый шаг к записывающему аппарату, ее голос триумфально полился в раструб. — Я толкнула Блисса навстречу его смерти! Я дала Митчеллу цианистый калий! Из-за меня Морэн задохнулся в чулане! Я выпустила стрелу Фергюсону в сердце! Это говорит Джули Киллин. Ты слышишь меня, Ник, ты меня слышишь? Твой долг уплачен — все, кроме одного, мертвы! Ну, детектив, вот вам ваше дело. Теперь я жду вашего отмщения. Для меня оно равносильно объявлению благодарности!

— Присядьте, — сказал он. — Спешить нам некуда. Мне понадобилось два с половиной года, чтобы поймать вас, так что еще несколько минут уже не имеют значения. Я хочу поговорить с вами.

А когда она села, продолжал:

— Стало быть, вы помогли мне и все записали. Все, кроме одного. Вы не посчитали нужным добавить, почему именно вы это сделали и что это за такой необычный долг. Я узнал об этом совершенно случайно — уже сейчас. Два с лишним года я пребывал в неведении. Именно это-то и мешало мне выйти на вас. Узнал я о мотиве недавно, к счастью для Холмса. Не то он — я имею в виду настоящего Холмса — уже был бы там, где и остальные.

— Вы случайно знаете почему?! — Из глаз у нее будто посыпались искры. — Вы не могли этого знать, нет, как и никто другой. Вы что, прошли через это? Вы видели это своими собственными глазами? Две-три сухих строчки в каком-нибудь забытом, покрывшемся пылью полицейском сообщении! А это по-прежнему жалит мне сердце.

Уж сколько времени прошло, время не стоит на месте, и все же, стоит мне только закрыть глаза, как он снова со мной рядом. Ник, мой муж. Боль, ненависть, ярость снова обступают меня стеной, и я не могу забыть эту жуткую утрату. Стоит мне только закрыть глаза, и для меня снова наступает вчера, это давно прошедшее, незабываемое вчера.

Глава 3 Взгляд назад: гробик за углом

«На радость и на горе, в здоровье и немощи, пока смерть вас не разлучит?»

«Да».

«Объявляю вас мужем и женой. Да не разлучит ни один человек тех, кого Бог соединил вместе. Можешь поцеловать новобрачную».

Они робко повернулись друг к другу. Она откинула с лица тонкую паутинку вуали. Когда их губы слились в предусмотренном обрядом поцелуе, ее глаза закрылись. Она перестала быть Джули Беннет, она стала миссис Ник Киллин.

Их окружили друзья, приглашенные на венчальное торжество. Волна покачивающихся голов, похлопывающих по спинам рук, приветственных возгласов. Одна за другой проплыли перед ней шифоновые шляпки подружек, будто разноцветные желатиновые слайды: каждая из них чмокала ее, благословляя. Среди всей этой суеты его глаза и ее глаза постоянно искали друг друга, как бы говоря: «Ты — это все, что по-настоящему важно для меня, ты, вон там».

Затем они снова оказались рядом, мистер и миссис Ник Киллин: ее рука покорно лежит под его рукой, как и подобает жене, ее шаг подлажен под его шаг, ее сердце звучит в унисон с музыкой его сердца. По длинному сводчатому церковному проходу они направлялись к широко распахнутым дверям. За ними их ожидало будущее, их будущее. Вслед, по двое, шли подружки, будто движущаяся клумба с цветами — желтыми, лазурными, сиреневыми, розовыми.

Полукруглый свод дверей над головой остался позади, сменился вечерним небом, мягким как бархат, с одной-единственной звездой — Венерой. Звездой, сулящей многое: долгую жизнь, счастье, радость; сулящей многое, но почему-то подмигивающей.