Корнелл Вулрич - Невеста была в черном

• Название: Невеста была в черном
• Автор: Корнелл Вулрич
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Детектив
• Год: 1996
• ISBN: 5-218-00100-7

Критики считают американского писателя Корнелла Вулрича Эдгаром По XX века. Он автор произведений мистическо-детективного характера на темы страха и отчаяния, действие которых происходит в мире контролируемом дьявольскими силами.

В романе «Невеста была в черном» четыре загадочных убийства совершаются одно за другим с роковой неумолимостью. Убийца — молодая красивая женщина, бесследно исчезающая после каждого преступления. Что побуждает ее убивать своих жертв самыми изощренными способами?

Перевод с английского В. Б. Постникова.

---

— Шевелись, а то кто-нибудь перехватит его у нас, — настоятельно попросил он.

Блисс распахнул дверь. Звонок прозвенел высоко, раскатисто — и замолк. Блисс попятился в коридор, запер за собой дверь.

— Опоздал, трубку повесили.

Пока они спускались в лифте, Кори предположил:

— Может, это звонила та самая загадочная дама.

— Если так, — буркнул в ответ Блисс, — значит, ей что-то от меня позарез нужно.

Оставшись наедине с Мардж в алькове, подальше от остального общества, он с притворной озабоченностью почесал затылок.

— Постой, постой, как же это делается? Сколько фильмов пересмотрел, пора бы уже знать. Попробуем, пожалуй, по-старому, с закрытыми глазами, так-то вернее всего. Закрой глазки и дай мне пальчик.

Она тут же ткнула его в бок большим пальцем.

— Да не этот, — отмахнулся Блисс. — Ну же, помоги человеку. Я так нервничаю, что…

— Ах, не этот? Надо выражаться поточнее. Может, ты хотел укусить меня за палец?

И вот — наконец — кольцо. Они смотрели на него, их головы соприкоснулись, четыре руки сплелись в красивый узел. Узел любви. Они мурлыкали, ворковали, издавали какие-то другие бессмысленные звуки, вероятно, заменявшие им язык. И вдруг оба разом осознали, что на них устремлен чей-то неотрывный взгляд, и одновременно повернулись к двери. В проеме обозначились очертания девушки, совершенно неподвижной, как будто она приросла к полу.

Она была в свободном ниспадающем черном платье, а из него, без всяких бретелек, белели сметанной белизной плечи. На волосы, такие золотистые, что казалось, они посыпаны кукурузной мукой, была наброшена черная вуаль-паутинка.

Ямочка сочувствия — а может, издевки? — в уголке ее рта исчезла еще до того, как девушку заметили помолвленные.

— Прошу прощения, — тихо извинилась она и ушла.

— Какая удивительная девушка! — вырвалось у Марджори, продолжавшей, будто загипнотизированная, смотреть на опустевший дверной проем.

— Кто она такая?

— Не знаю. По-моему, она появилась с Фредом Стерлингом и его компанией, но вот знакомили меня с ней или нет, я что-то не припоминаю.

Они снова посмотрели на кольцо. Однако очарование уже было нарушено, хорошее настроение ушло, и его, казалось, уже не вернуть. Комната лишилась прежнего уюта и тепла, будто ее остудил пронзительный взгляд от двери.

Марджори вздрогнула и сказала:

— Пойдем к гостям.

Вечеринка заканчивалась, и они танцевали, он и она, делая еле заметные повороты и ложные полушаги — лишь для того, чтобы поговорить.

— Ну, в таком случае, — убеждал ее Блисс, — давай снимем квартиру на Восемьдесят четвертой улице. В конце концов, он, как и обещал, сдаст ее нам на пять долларов дешевле… А со всей этой мебелью, которую нам собираются подарить, получится не квартирка, а конфетка…

Марджори же твердила свое:

— Эта девушка в черном не может оторвать от тебя глаз. Каждый раз, когда я смотрю на нее, замечаю, что она прямо-таки пожирает тебя взглядом. Будь это не сегодня, я бы не на шутку забеспокоилась…

Он повернул голову:

— Она ж не смотрит на меня.

— Только что смотрела, пока я не обратила на это твое внимание.

— Ну а все-таки, кто она?

Марджори пожала плечами:

— Я-то думала, что она пришла с Фредом Стерлингом и его компанией. Ты ж его знаешь — всегда заявляется чуть ли не с целым ополчением. Но он уже давно ушел, а она, я вижу, все еще здесь. Возможно, решила остаться одна. Кто бы она ни была, мне импонирует ее манера держаться. Никакого тебе дешевого блеска. Я наблюдала за ней, у нее весь вечер проблемы, у бедняжки. Стоит ей только выскользнуть одной на балкон, как трое или четверо мужчин ошибочно принимают это за приглашение и устремляются следом. А минуту спустя она появляется снова, обычно через боковую дверь, по-прежнему одна. Что уж она такое делает, чтобы так быстро от них избавиться, даже не знаю, но у нее это, похоже, доведено до совершенства. Затем мужчины воровато возвращаются по одному, а на лицах у них, знаешь, это глупое выражение, какое бывает у мужчин, когда их одурачат. Цирк, да и только!

Она слегка дотронулась до груди Блисса, и, как по сигналу, они замерли на половине оборота.

— Там еще кто-то собрался уходить. Мне надо бы попрощаться с ними. Я сразу же вернусь, милый. Поскучай по мне, пока меня не будет, ладно?

И он, провожая ее взглядом, застыл, как флагшток, с которого вдруг спустили флаг. Когда светло-голубое платье исчезло из виду в конце зала, Блисс задумчиво повернулся и пошел в другую сторону, направляясь на балкон подышать воздухом. Шея у него под воротником слегка взмокла: танцуя, он всегда разогревался.

Внизу под ним, подобно расцвеченным спицам искривленного колеса, уносились вдаль огни города. Размытая перламутровая луна, казалось, стекает с неба как комок раскаленной добела тапиоки, запущенный в ночное небо каким-то космическим шутником. Блисс закурил сигарету «после-танцев-в-ожидании-когда-она-вернется». Глядя на город внизу, который однажды чуть не взял над ним верх, он ликовал: «У меня теперь все устроено. Я молод. У меня есть любовь, впереди ясная дорога. Остальное приложится».

Балкон шел вдоль всей стены пентхауса, заворачивая за угол, куда свет луны уже не попадал. Застекленных дверей там не было, лишь боковая дверь, которой пользовались нечасто и из-за которой не пробивалось почти никакого света. Там было совершенно темно.

Блисс заглянул за угол — дальше по балкону стояла еще какая-то парочка. Ему не хотелось стеснять их, и он остановился у вершины прямого угла, образованного двумя стенами. Теперь ему открывался вид сразу в обе стороны.

И вдруг, совершенно неожиданно, — она, должно быть, незаметно выскользнула через боковую дверь и подошла к нему с той стороны — эта вездесущая девушка в черном оказалась в двух-трех футах от него. Она стояла, глядя вдаль, как и он, черное платье сливалось с теменью узкого отгороженного пространства, и она сейчас напоминала какой-то таинственный бюст из белого мрамора, сверхъестественным образом парящий в воздухе без пьедестала.

— Здорово, правда? — заговорил он. В конце концов, они оба присутствовали на одной и той же вечеринке.

Ей, казалось, не хотелось говорить об этом, для нее, возможно, все выглядело не так уж и здорово.

В это мгновение появился Кори, явно ступивший на тропу войны. Глаз на нее он, вероятно, положил уже давно, но только сейчас колесо фортуны повернулось в его сторону. Присутствие Блисса нисколько его не смутило.

— Иди-ка, дружище, в дом, — властно приказал он. — Не будь поросенком, ты же помолвлен.

Девушка, перебив его, быстро заговорила:

— Хотите быть душкой?

— Что за вопрос!

— Тогда принесите мне большой звенящий «хайбол».

Кори ткнул большим пальцем в Блисса:

— У него это получается лучше, чем у меня.

— Он будет вкуснее из ваших рук.

Ход примитивный, но — сработал.

Кори вернулся с бокалом. Она взяла его и вытянула руки над парапетом, медленно наклоняя бокал, пока дно его не оказалось вверху. После чего мрачно вернула его Кори.

— Теперь вы пойдете и принесете мне еще один.

Кори все понял. Не понять было бы трудно. Лоск обходительного светского человека мгновенно слетел с него, и через наносные манеры проглянули упоминавшиеся уже джунгли. Причем джунгли отнюдь не в киношном варианте. Лицо у него вдруг пошло белыми пятнами, которые дольше всего задержались вокруг губ. Он сделал шаг вперед и без слов, деловито протянул обе руки, уже готовый схватить девушку за горло.

— Тпру! Спокойно! — Блисс отреагировал мгновенно; не давая рукам Кори добраться до нее, он подтолкнул их вверх. К тому времени, как они опустились снова, Кори уже пришел в себя. Он сунул руки в карманы — вероятно, чтобы удостовериться, что там он их удержит. Дар речи вернулся к нему с запозданием, после того как его физическое возмущение уже обуздали.

— Вертихвостка! Думает, что может сделать из меня ручную обезьяну!.. — Он круто развернулся и ушел.

Блисс тоже повернулся, готовый последовать за ним. В конце концов, что она ему?

Незнакомка, молниеносно выбросив руку, придержала его:

— Не уходите. Я хочу поговорить с вами. — Как только девушка увидела, что он ее понял, ее рука тут же разжалась.

Он ждал, приготовившись слушать.

— Вы ведь меня не знаете, правда?

— Я весь вечер пытался узнать, кто вы. — Ничего подобного — он уделил ей меньше внимания, чем любой другой из присутствующих мужчин. Просто того требовала галантность.

— Однажды вы меня видели, только вы этого не помните. Зато я помню. Вы были в машине и с вами… еще четверо…

— Такое случалось много раз — столько, что даже и…

— Ее номер был Д-3827.

— У меня дырявая память на цифры.