Пол Хасон - Сувенир

• Название: Сувенир
• Автор: Пол Хасон
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1993
• ISBN: 5-85564-003-5

Это был сувенир из Ирландии — маленький камень с гравировкой, в очертаниях которой, стоило лишь приглядеться ближе, узнавалось человеческое лицо.

Энджела не знала, что только мощь Святого Патрика удерживает зло, таящееся внутри.

---

Она кинулась ко входу в стойло, но остановилась, как вкопанная и пронзительно вскрикнула, пошатнувшись и хватаясь за столбик ворот, чтобы не упасть. Ее взгляд был устремлен под ноги Шону.

Прямо перед ним, на полу, лежало это. Мертвенно-бледное, покрытое чем-то вроде мелких чешуек. Отрубленное выше локтя. Но Энджелу заставило взвизгнуть не только то, что эта рука была здесь, и не то, что она заканчивалась похожей на когтистую птичью лапу кистью с четырьмя громадными скрюченными пальцами. Причина была в том, что эта конечность еще казалась живой: мелко подрагивая, она судорожными толчками сжимала и разжимала пальцы, пытаясь по-паучьи преодолеть земляной пол сарая и спастись в клочок тени под поленницей. Шон ошеломленно уставился на мерзкую ползучую штуковину, но лишь на секунду. Потом его лицо снова исказила сильная судорога отвращения и ненависти. Он опять занес топор и обрушил вниз, потом еще и еще, кромсая извивающийся кошмар, превращая его в мясистые клочья. Но омерзительная раздробленная кисть все ползла и ползла, пока в тот самый миг, когда она достигла границы тени, куда явно стремилась, над ней не закурились струйки не то дыма, не то пара. Такая же судьба постигла комья и ошметки, некогда бывшие ее продолжением. Затем под остановившимися взглядами оцепеневших от ужаса Шона и Энджелы рука начала чернеть и сморщиваться. Скрюченные пальцы сворачивались в тугой шарик, съеживаясь, становясь все меньше и меньше, а их чернеющая субстанция запузырилась, разжижаясь, и наконец растеклась маленькими лужицами чего-то, похожего на смолистую слизь.

* * *

Они забрались в машину Шона и поехали. До самого шоссе оба не проронили ни слова.

Доехав до столовой, которая работала всю ночь, они тяжело опустились на стулья в угловой кабинке.

— Куда ты хочешь ехать? — измученно спросил Шон.

Энджела повернула голову и беспомощно посмотрела на него. Свитер Шона был порван, шея и руки превратились в сплошную рваную рану. На лбу красовался внушавший опасения кровоподтек.

— Куда угодно. Как можно дальше.

— Он может последовать за нами. Нашел же он дорогу в Уолтхэм. — Шон со страхом вгляделся в темноту за окнами закусочной. — Позавчера он шел за мной. В Бостоне. В тумане я принял его за играющего в какую-то игру ребенка. Думаю, тогда меня тоже спас свет.

— Свет? Ты думаешь, это свет заставил его убежать?

Шон кивнул.

— Ты же видела, что стало с его рукой.

Теперь Энджела смотрела на него напряженно, в упор.

— Из-за света? Тогда что же это было… вампир, что ли?

Шон, безучастно глядевший в стол, изумленно покачал головой.

— Не знаю. Но поглядеть, как он реагирует на свет, так… — Голос Шона замер — заканчивать фразу не хотелось.

— Шон? Ты ведь знаешь. Скажи мне. Ты должен. — Энджела заглядывала мужу в глаза, вытягивая из него слова.

— Я думаю, это могло быть то, о чем мне рассказывал доктор Маккей.

— Доктор Маккей? — Теперь к ужасу примешалось удивление.

— Тогда я думал, что все это чушь собачья. Мне казалось, что и он думает так же. — Шон недоверчиво покрутил головой. — Но, чем бы ни была эта тварь, воображаемой ее не назовешь. Она была настоящей и вещественной, как… как саблезубый тигр.

Он умолк, не желая продолжать. Но Энджела все еще не сводила с него внимательных глаз. Наконец, Шон тихо проговорил:

— Он назвал их "богганы".

— Их?

Он кивнул.

— Они — часть кельтского фольклора. Маккей сказал, что считается, будто они… ну… меняют в течение дня свое обличье. Чтобы защититься от яркого света.

Тогда Энджела поняла. Этого-то она и боялась. Сбылись ее самые худшие кошмары. Она опустила голову и посмотрела себе в колени, на крепко стиснутые руки.

— Ты хочешь сказать, что они превращаются в камни. — Голос Энджелы был едва слышен. — Ты ведь это пытаешься сказать, правда? Они оборачиваются камнями.

Шон угрюмо кивнул.

Минуту они просидели молча. Подошла официантка. Шон пробормотал: два кофе, и она опять удалилась.

— Мы могли бы пожить у Черил, — оцепенело сказала Энджела. — Или у мамы в Вашингтоне.

Шон нахмурился.

— Ты хочешь втянуть в это и их? Как Фиону? Или как миссис Салливэн?

— Значит, ты и сам веришь в это?

Если бы Шон мог, он бы рассмеялся.

— После того, что я пережил сегодня вечером, я готов поверить во что угодно.

— Но больше не поверит никто, — медленно проговорила Энджела. И, не в силах справиться с собой, задрожала. Шон обвил рукой ее плечи.

— Что нам делать? — тоскливо прошептала она. — Нам никто не может помочь. Мы никогда не освободимся от него.

— Тогда, наверное, придется самим постоять за себя.

— Как? Как ты убьешь такое существо?

Шону было нечего ответить.

— Может быть, Маккей знает, как.

Шон вздохнул.

— Может быть. Но он читал о них в книгах, и только. По его мнению это просто старые сказки. — Его глаза сузились. — Но в Англии был еще один такой камень. Профессор рассказал мне о нем. От него якобы избавился священник. Закопав на кладбище. Что-то в этом роде.

Энджела резко втянула воздух.

— Кашель. Ну, конечно.

Шон удивленно посмотрел на нее. Она неподвижно смотрела куда-то вдаль.

— Мы должны отвезти его обратно в Кашель. Туда, где мы его нашли. Маккей говорил, что это место особенное. Может быть, это и есть решение.

— Свет. Холодное железо. Могущество Патрика, — медленно повторил Шон.

Оба погрузились в молчание, думая о долгой дороге назад в Ирландию. Сперва следовало изловить эту тварь. И удержать ее.

— По-моему, стоит попробовать сперва уничтожить его здесь, — сказал Шон.

— Уничтожить? Как? — Голос Энджелы сорвался на визг.

Шон оглянулся на других посетителей закусочной. Кажется, никто ничего не заметил.

— В темноте он уязвим, — напомнил он.

Они уставились в заоконную тьму.

— Почему мы? — слабым голосом спросила Энджела. — Почему ему понадобилось выбрать именно нас?

Шон не сумел ответить.

— Ему нужен мой ребенок. Вот чего он дожидается, — прошептала она, отвечая на свой вопрос.

Шон надолго задумался, но не поправил жену.

Она повернулась к мужу. На лице было крупными буквами написано отчаяние.

— Как нам его изловить? — запричитала она. — Он может быть где угодно!

Шон вглядывался во мрак ночи.

— Думаю, он сам вернется, — спокойно сказал он. — Он… — Шон помолчал, осторожно подбирая слова. — Ему теперь нужно свести большие счеты. Догадываюсь, что ждать слишком долго нам не придется.

Остаток ночи они провели в кембриджском мотеле. Паренек за стойкой администратора заметил состояние Шона. Оно не бросилось бы в глаза только слепому. Подозрительно оглядев странного посетителя он, однако, ничего не сказал и просто протянул им ключи.

Гасить свет в номере они не стали.

Спали оба плохо.

Наконец перед рассветом Энджела задремала.

Шон лежал рядом с ней, лихорадочно соображая. Владевший им последние несколько часов ужас, от которого цепенел рассудок, ослабил свою хватку и позволил голове с грехом пополам заработать вновь.

Однако было понятно, что его общему представлению об устройстве мира, о том, что реально, а что нет, бросили вызов. Последствия этого и ощущал теперь Шон. Он чувствовал себя оторвавшимся от ветки падающим листком, совершенно затерянным, безнадежно планирующим в бездну кошмара, где могло случиться все, что угодно.

Шон сопротивлялся, что было сил, внушая себе, что столкновение с тварью не означает, будто нужно презреть благоразумие и отказаться от способности мыслить. На самом деле оно означало, что у реальности неровные края. С лазейками. С тайнами. С мало кому заметными зонами. Впрочем, может статься, их просто благоразумно не замечали, а то и принимали как должное, что одно и то же. Подобных явлений множество, внушал себе Шон. Обычных явлений. В науке — принцип Маха, например. Или теория вероятности. Никто не знает, почему ее принципы срабатывают. Они просто срабатывают, и все. Ученые больше не пытались объяснять, втолковывать вам, "почему". Они лишь преподносили зарегистрированные явления. Явления как таковые. Цифры. Наблюдения. Позже, если удавалось, они увязывали их в единое целое, в осмысленную структуру, в уравнение. Потом объявлялся еще кто-нибудь вроде Эйнштейна и переписывал это уравнение. Но всегда важнее всего были наблюдения. Все и всяческие. Не только удобные, но и неудобные тоже. К которым относилось все то, что так восхищало людей вроде Черил: НЛО, Сасквачи, Бермудские треугольники, призраки, и прочая, и прочая. Однако их следует объяснить, сказал себе Шон, с ними явно следует разобраться, а не отбрасывать окончательно и бесповоротно, заметая под ковер.

Вот и богганы тоже. Если эта тварь — одна из них, значит, ни в коем случае не нужно чувствовать себя обязанным считать их чем-то сверхъестественным. Если она реальна, тогда она часть природы и, следовательно, естественна. А все естественное, полагал Шон, можно понять, внимательно изучить с позиций интеллекта… и найти средство борьбы с ним. "Традиционные элементы", как их назвал Маккей в связи с рассказанной им историей, "на протяжении веков появлялись в бесчисленном множестве преданий". Возможно, традиционными эти элементы были не потому, что передавались из поколения в поколение, а потому, что действительно возникали вновь и вновь… прибавляясь к modus operandi как структурные элементы событий? В таком случае, возникавшие вокруг богганов народные сказания были не упражнениями в сочинительстве, а попытками примитивных умов описать нечто реальное, но столь чужеродное, что понять его иначе, как в сверхъестественных терминах, не удавалось. Хищная, безжалостная форма жизни тайно делила с людьми планету, выедая и их, и иные живые существа где и когда могла.