Роман Злотников - Орел взмывает ввысь

• Название: Орел взмывает ввысь
• Автор: Роман Злотников
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9922-0684-5

Могла бы Россия стать такой? Да нет, это фантастика. Никаких шансов. Но все же как бы хотелось… И нет ли в этой фантастике чего такого, что можно было бы взять на вооружение сегодняшней России?

---

— Много разного. Ольку за сына римского кесаря Фердинанда сватают.

— За какого?

— За Леопольда… он ноне у кесаря один остался.

— А старший где, Фердинанд Венгерский?

— Помер.

— Эх ты, так это Олька у нас императоршей станет? — поразился старший брат.

— Похоже, — снова пожал плечами Данила, его титулы волновали мало. Гораздо больше его волновала всякая техника. — Потом королева свейская Кристина от престола отреклась, и ноне ее брательник Карл Густав у свеев царствует. А еще свеи летом наших купчишек в Риге побили да пограбили.

— Свеи?

— Ну… вообще-то шепчут, что немцы рижские. Но поскольку они под свеями ходят, то…

Иван понимающе кивнул. А что тут говорить-то? Чья власть — тому ответ и держать. И вся недолга.

— А еще ходят слухи, что батюшка войска исполчает. Иван радостно сверкнул глазами и хлопнул себя по коленке.

— Ну наконец-то! Эх и ввалим мы свеям, чтобы неповадно было…

— Ох, братик, — снисходительно посмотрел на него Данила, — все бы тебе воевать…

Иван рассмеялся:

— Ну, братик, ты прям как батюшка! И с чего бы это всё? Ну где я здесь-то воевал? За три года, что я здесь, токмо два рейда и было. Да и в них не воевали вовсе, а замиряли. Эвон, восемнадцать монгольских родов ныне не под журженями, а под нами ходят. Нечто плохо?

— А ну как журжени обидятся? Но старший брат махнул рукой:

— Ништо! Им сейчас совсем не до нас. Наоборот, еще сильнее в друзья набиваются и снова пушек и пищалей просят. У них на юге такие дела творятся, им там еще колупаться и колупаться. В общем, лет десять у тебя, братик, есть. Ежели… — Иван хитро прищурился, — батюшка тебя обратно раньше не потребует. Супружеский долг сполнять…

До Байкала добрались к середине декабря, так что Рождество встретили в Иркутске-городке, где отдыхали до наступления нового, тысяча шестьсот пятьдесят пятого года. А третьего января тронулись дальше.

К ледоходу успели добраться до Соли-Камской, где седмицу пережидали, пока шел лед, а затем загрузились на уже приуготовленные к их приезду лодьи, поскольку о времени их прибытия было заранее отправлено известие по голубиной почте, и двинулись далее водой. Дошли до Рязани, а там уже конным ходом напрямки двинулись на Москву.

Уже на подъезде к Москве, в начале июня, выехали на строящуюся цареву дорогу. Вернее, то, что она строилась, было видно по тому, в каком она была состоянии, а вовсе не по тому, что на ее строительстве работало так уж много людей. На насыпи деловито ковырялось около двух десятков человек. Руководивший работами поляк в кунтуше, не дозволявшем никаких сомнений относительно его национальной принадлежности, по-русски сняв шапку, поклонился царскому штандарту, но затем принял столь высокомерный вид, что царевич невольно натянул поводья и рассмеялся.

— Э-э-э… пшепрошем ясновельможному пану, — выудил он из памяти куцые знания польского языка. В царевой школе кроме обязательных греческого, латинского и немецкого он учил испанский и шведский. А из польского помнил с дюжину слов, краем уха ухваченных от тех, кто учил польский. — Можно спросить?

— Чем могу быть полезен сиятельному пану царевичу? — с достоинством ответствовал поляк.

— Я просто хотел поинтересоваться, как идут дела. Как люди, хватает ли? Не ленятся ли?

— Э-э-э, сиятельный пан царевич… — руководитель работ воздел кверху палец, — у вашего батюшки даже поляки не ленятся! А мы это дело куда как любим. Что уж говорить о русских?! А если вы хотите спросить, почему у меня работает так мало людей… Так на то есть простой ответ — крестьяне на полях. Людей на работы мне дают на месяц-полтора летом, после того, как крестьяне закончат сев и посадки овощей, и до того, как начнется уборка. А потом еще месяца на четыре зимой, с перерывом от Рождества до Крещения. И все! Рабочих рук бардзо мало. Если бы у меня было хотя бы столько же, сколько было, когда мы строили тот канал между Цной и Тверцой… А с тем, что мне дают, мы будем строить эти дороги сто лет! Пшепрошем, я столько не проживу.

Царевич задумчиво кивнул. Да… чего уж тут говорить, ежели за пять с лишним лет, что его не было, построен только участок в тридцать верст! То есть этот участок, конечно, не один. Насколько Иван помнил, строительство вели сразу несколько артелей, на разных участках, но строительство царевых дорог явно затягивалось. А он теперь, после стольких лет на самом дальнем востоке страны, отлично понимал необходимость хороших дорог… Царевы же дороги должны были получиться на диво хороши — широкие, с выпуклой проезжей частью, с коей должна скатываться дождевая вода, да еще и укрепленной щебнем и такой ширины, коя позволяла свободно разъехаться двум армейским повозкам, с большими обочинами, с канавами для сбора дождевой воды про краям. Куда там римским виа, по примеру которых они вроде как и строились. Единственное, что те были мощеными… ну да лиха беда начало. И эти замостим! Но как ускорить строительство — неясно. То есть нет, как раз ясно. Нужны рабочие руки. Но где их взять? Вероятно, бригадам дорожных строителей и так выделяют максимум того, что возможно выделить, если не разорять крестьян. Если уж поляк не ругается, значит, большего действительно выделить невозможно…

До Москвы добрались к обеду следующего дня, заночевав прямо в лесу на бивуаке. И уже в столице узнали последние новости. Например, что Екатерина Браган-ская с посольством и в сопровождении своего младшего брата Альфонсу, ставшего наследником престола вследствие смерти старшего брата Тоеодосио два года назад, уже прибыла в страну и на данный момент добралась до Великого Новгорода. Но Ивана волновало отнюдь не это, пусть и касающееся его напрямую событие. И даже не то, что у отца в Александровой слободе сидело аж два посольства — датское и польское. Хотя то, что здесь оказались последние, было удивительно. И даже странно, поскольку ненависть польской шляхты к русским была общеизвестна, а отправить посольство без приговора сейма нынешний польский круль Ян II Казимир был совершенно неспособен… Молодого царевича волновало лишь то, что слухи об исполчении войска полностью подтвердились. Ибо сие почти точно означало, что войне — быть!

Так что в Москве царевич задерживаться не стал, сразу помчавшись в Александрову слободу.

Соскочив с коня на дворе старого дворца, коий служил его отцу, царю русскому Федору II Борисовичу присутственным местом, Иван бегом взлетел по ступенькам крыльца и, проскочив большую приемную залу, будто молодой вихрь, ворвался в кабинет отца. Отец был не один. За круглым столом сидели генерал-воевода Беклемишев, окольничий Пошибов и глава Посольского приказа Качумасов, а также глава приказа Большой казны Трубецкой. Иван притормозил и, бросив взгляд на отца, который только кивнул ему, продолжая слушать главу приказа Большой казны, послушно сел, сверля отца горящими глазами.

Наконец боярин Трубецкой закончил. Царь помолчал, что-то черкая в своих записях, кои делал во время доклада, а потом отодвинул их и развернулся к сыну.

— Мать видел?

— Нет, батюшка, я…

Но царь не дал ему закончить.

— Что, на войну проситься прискакал? — недовольно спросил он и, не дав себе труда выслушать ответ, отрезал: — Не пущу. Нечего тебе там делать! У тебя свадьба на носу! Невеста через две недели уже здесь будет.

— Но, батюшка! — обиженно взревел царевич, не заметив, как удивленно округлились за его спиной глаза генерал-воеводы Беклемишева. — Как же это… Я ж…

— Людей убивать рвешься?

— Нет! — возмущенно воскликнул царевич, но тут же поправился: — То есть и это тоже делать придется, война же, но не для того я в войско рвусь. Удовольствия от душегубства никогда не испытывал и испытывать не буду. Но в войско я ехать должон. Да хоть кем. Хоть сержантом. Уж сию-то должность я потяну. Обучили! Я… славу и победу державе нашей принести хочу.

— Славу и победу? — усмехнулся царь. — А знаешь, сын, ни то, ни другое ей не очень-то и надобно…

При этих словах Иван впал в ступор. Как это славы и победы державе не надобно? Это что ж такое государь и отец говорит-то? А что же ей тогда надобно? Бесславие и поражение, что ли?

Царь с усмешкой наблюдал за волнами недоумения, которые одна за другой прокатывались по лицу Ивана, и вдруг спросил:

— А вот скажи-ка, сын, зачем нам война?

— Ну… как? Дабы свеев наказать!

— За что?

— За обиды давние. И недавние тож. Да за рижскую замятию! Оне же наших людишек побили да пограбили!

— Девять человек, — спокойно отозвался отец. — Ежели окольничий, — он кивнул в сторону Пошибова, — более никого еще не отыщет. Но это вряд ли. Он искал тщательно. Прошлым летом таковых лишь семеро было, еще двое за зиму отыскались… У купцов за сезон в десять, а то и в сто раз более людишек гибнет. От болезней, татей или волной с кораблей смывает. Стоит оно войны?