Галина Петреченко - Рюрик

• Название: Рюрик
• Автор: Галина Петреченко
• Жанр: История

ПЕТРЕЧЕНКО ГАЛИНА ФЕОДОСЬЕВНА родилась в 1942 г. в г. Горьком (Нижний Новгород). В 1968 г. окончила историко-филологический факультет Горьковского государственного университета имени Н. И. Лобачевского и получила специальность историк-исследователь. Преподавала историю в старших классах, одновременно работала над серией исторических романов о первых русских князьях.

Исторический роман Г. Петреченко "Рюрик" был впервые издан издательством "Флокс" в Нижнем Новгороде в 1994 г. и вызвал широкий интерес у читателей. Международным фондом "Культурная инициатива" с подачи Информационного центра "Сорос - Нижний Новгород" роман рекомендован для обязательного прочтения студентам 1-го курса вузов России и СНГ и учащимся 8-х классов общеобразовательных школ по программе "История России", а также учащимся 10 - 11-х классов по программе "Литература России XX века".

---

- Молодцы, варяженьки!

Рюрик преодолел крутую лестницу и подошел к Гостомыслу.

Бояре расступились перед ним, улыбаясь, но ревниво наблюдали за каждым жестом обоих правителей.

И Гостомысл протянул дрожащие руки навстречу великому князю.

- Славлю тебя за храбрость и победу, сын мой, - тихо и проникновенно проговорил он, глядя в пытливые глаза варяга, и все увидели, как по полному, но уже старому, а некогда такому горделивому и столь хитрому лицу новгородского посадника полились неудержимые слезы.

Улыбки слетели с лиц бояр, и все уставились на Власку. В который раз они слышат из уст посадника это непонятно-ласковое "сын мой", но не по отношению к законному сыну, а по отношению к варягу. Что это: оговорка... или?.. Власко рванулся в сторону отца, но ему тут же преградил дорогу Полюда.

Рюрик вгляделся в лицо Гостомысла, в ласковый взор его заплаканных глаз, в трепетные старческие руки, держащие драгоценную сустугу, и невольно прошептал:

- Благодарю, отец! - Он наклонился к новгородскому владыке и ощутил на своем лице его мокрые губы.

- Ты достоин этой награды! - прошептал опять Гостомысл, не замечая своих слез, и бережно вложил в руки Рюрика знатную одежду.

Великий князь низко поклонился посаднику, затем так же низко поклонился и боярам и опять обратил внимание на затаенность и настороженность их поз и лиц.

Власка не видно из-за Полюды. Домослав тесно прижался к Золотоноше и Полюде. Мстислав сделал шаг в направлении к знатному кривичу Лешку и тем самым дал понять варяжскому князю: немедленно спускайся вниз.

Рюрик поклонился Мстиславу и быстро покинул помост.

Народ шумел, кричал, бросал цветы на дорогу, а кто-то даже попытался надеть на голову Рюрика можжевеловый венок.

Князь неловко отмахнулся.

Человек не понял, в чем дело, подобрал венок и опять надел его на шлем князю.

Рюрик перестал сопротивляться. Молча сел на коня, перекинув через круп соболиную сустугу. На вопрос Дагара: "Что случилось?" - едва слышно бросил: "Потом!" - и молча тронул коня.

Вплоть до самого конца Северной улицы дружина Рюрика ехала медленно и торжественно, под ликующие возгласы толпы. Словенки, разодетые в нарядные сарафаны, пели в честь варягов заславные песни и водили хороводы, осыпая березовыми листьями победителей, явно не желая отпускать от себя видных мужчин.

Но вот Северная улица закончилась узкими столами, заставленными бочонками с настойками, едой и деревянными резными кубками. Раздалась веселая команда, и дружинники шумной гурьбой окружили эти столы.

- За великого князя Северной Руси! - воскликнул вдруг кто-то громким голосом, и Рюрику подали большой кубок с вином.

Князь оглянулся на глашатая и узнал в нем молодого боярина, надевавшего на его голову можжевеловый венок.

- Может, назовешь себя, красный молодец? - обратился к нему Рюрик, принимая кубок и думая: "А надо ли пить-то?" - и вгляделся в лицо глашатая. Лицо боярина - открытое, улыбающееся, приятное. Рюрик не мог сдержаться и улыбнулся человеку.

- Домославич я, - ответил тот и бодро предложил: - Пей, наша брусничная только во здоровье идет! Яд мы в ее не пущаем, - все так же, улыбаясь, проговорил сын Домослава и первым осушил кубок.

- Дагар! Выпьем за победу! - весело обратился Рюрик к другу, слегка покраснев.

- Выпьем! - охотно согласился меченосец и приподнял кубок.

Все полководцы шумно присоединились к великому князю и дружно осушили кубки.

Закусывая, Рюрик заметил, как к Домославичу подошел высокий, тоже, видно, знатный, молодой словенский боярин и что-то шепнул ему на ухо.

Тот поставил кубок, обернулся к Рюрику и тихо обронил:

- Гостомысл... только что... умер...

Рюрик поперхнулся и бросил кубок на землю.

На торговой площади все замерло.

НЕУЖЕЛИ КОНЕЦ

Не хватало только болезни Эфанды! Все было у Рюрика, все он пережил; переломил себя, отстоял своего Святовита, примирил с собой Власка после смерти Гостомысла, заставил Бэрина снова творить молитвы, и вот новая напасть. Так теперь что за испытание послал ему Святовит? За что? Он ломал голову над заветами богов и ни в чем не находил оправдания их гнева на Эфанду. Она и мухи не обидела за всю жизнь! Так за что же ее? За что-о!..

Второй месяц Рюрик не отходил от ее одра. Жар не проходил. Бредит все так же часто. Слабеет на глазах...

И надо же было случиться грозе в то летнее утро, когда она с трехлетним Ингварем гуляла по лесу и собирала со своей служанкой целебные травы...

Она верила, что все травы надо собирать только до полудня, пока луна-проказница не в полном сиянии и когда солнце облачками накрыто. А оказалось, не облачка, а огромные серые тучи нависли над лесом и разразились грозовым дождем... Эфанда схватила сына и накрыла его своим убрусом. Но дождь лил как из ведра, и она, сняв с себя верхнюю кофточку, накинула еще и ее на маленького сына. Стоя под огромной елью, Эфанда решила, что дождь быстро пройдет и они со служанкой как-нибудь доберутся до города по солнышку. Но не тут-то было.

Неожиданно подул холодный ветер, и полил занудливый холодный дождь. Ветки ели отяжелели и пропускали ливень на несчастных женщин с плачущим ребенком на руках.

- Пошли домой! - решилась Эфанда, окинув небо хмурым взглядом.

Служанка выхватила у нее Ингваря, накрыла его еще и своим убрусом и, бросив корзину с травами, чавкая по лужам лаптями, не разбирая дороги, побежала к городу.

- Батюшки, а сама-то как? Княгиня, сама-то, глаголю, как? - боязливо спрашивала себя служанка и оборачивалась постоянно на княгиню, но Эфанда ничего ей не отвечала. Пытаясь прикрыть от дождя рукой грудь, она молча спешила за служанкой.

- Идешь? - спрашивала, иногда оборачиваясь к ней,словенка.

- Иду, - хмуро отвечала Эфанда. - Лишь бы сын не намок! - твердила она беспрестанно, глядя на огромные лужи холодной дождевой воды, обойти которые было уже нельзя.

- Он-то теплый! А вот ты-то вся ледяная небось, - со страхом восклицала молодая словенка. Она оглянулась на княгиню и ахнула: младшая жена великого князя шла по щиколотки в грязной воде; маленькие кожаные тапочки промокли и грозили вот-вот расползтись. - Батюшки-святы, - испугалась добрая словенка, - ведь промерзнет вся. И помочь нечем...

Эфанда не возражала: она действительно была вся ледяная, и путь еще был далек... "Боги жестоки! - хмуро думала она, шлепая по вязкой грязи. - Почему они не подсказали мне, что погода изменится? Почему они не посоветовали взять с собой еще служанок?.." Княгиня посмотрела на небо и застыла в ужасе: низкие темные тучи густо заволокли весь небосклон и грозили остаться на нем навечно...

* * *

Второй месяц ни горячие отвары, ни меховые покрывала, ни натирания углем - ничто не помогало. Рюрик смотрел на закрытые очи любимой жены и молил всех богов вернуть ей здоровье. Он отдал в жертву Велесу своего лучшего быка! В жертву Святовиту принес трех рабов - привязал их у столба ладейными веревками: по норманнской легенде здоровье убитого человека должно перейти в тело и душу хворого. В жертву Лелю князь зарубил самых бойких пятерых петухов... А верховный жрец рарогов творил без устали одну молитву за другой то языческим богам, то христианскому.

Но ни один бог не откликнулся ни на зов жреца, ни на зов великого князя. Ни один бог не смилостивился.

Ранним осенним утром Эфанда умерла.

- Это - конец! - хмуро решил Рюрик, разговаривая сам с собой. Конец! - зловеще шептал он себе. - Конец? - ядовито спрашивал он себя и хрипло убеждал: - От меня ушли все! Мать! Отец! Олег! Сигур! Триар! Гостомысл!.. Унжа! - закричал он, затем застонал и встал на колени перед одром Эфанды. - Ты родила прекраснейшую из женщин!.. Зачем ты ее забрала к себе?.. Зачем?.. Я же умру без нее... - жалобно бормотал он, сидя на полу и поглаживая руками бездыханное тело жены. - Неужели... конец?! - растерянно и страшным шепотом спрашивал Рюрик себя, рыдал и не подпускал никого к трупу Эфанды целых два дня.

На третье утро, черный от бессонных и бредовых ночей, Рюрик приказал обмыть тело жены и похоронить по всем обычаям своего родного племени...

Тело Эфанды, одетое в богатые одежды великой княгини, возлежало на крутых носилках и было доступно для обозрения каждому.

Люди прощались с прекрасной женщиной, которой завидовали, которой любовались, но которую не понимали. Таких кротких и терпеливых они еще не встречали. Откуда в ней это было - дивились они, не ведая заветов ее родителей...

"Неужели такие боле нужны богам, чем мы?.. Так они ее и позвали ко собе?!" - вопрошали они друг друга шепотом.

Рюрик знал, откуда в ней все это было, но теперь это не имело никакого значения. Она ушла в мир холода и мрака. И голова ее уже сейчас положена в сторону, северной владыки Бабы-Яги [Баба-Яга (слав.) - богиня смерти у славян-язычников]. Так принято у старых рарогов. "И так... положат и меня!" - убедительно прошептал он, будто ведал, что это произойдет очень скоро...