Василий Орехов - Империя наносит ответный удар

• Название: Империя наносит ответный удар
• Автор: Василий Орехов
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-23541-4

В страшной бойне на планете Дальний Приют выжили лишь они трое — Звездные Горностаи, воины элитного спецназа Пятого флота Российской Империи. Прошло много лет, и им выпал уникальный шанс лицом к лицу столкнуться с теми, кто спровоцировал нападение на мирную русскую колонию, и покарать врагов за бессмысленное и жестокое кровопролитие. Их лишь трое против целых армий боевиков космической мафии — однако подразделение Горностаев боеспособно до тех пор, пока жив хоть один боец.

---

Глидер миновал приметное озерцо и направился к вздымавшимся на юго-востоке холмам.

— Н-но, пшла, дура!

Почесывая спину кнутовищем, хуторянин деловито загонял в распахнутые ворота хлева коровку. Животное протяжно мычало, жалобно зыркая на хозяина выпуклым блестящим глазом. Не обращая внимания на мольбы подопечной, тот попинывал ее в корму, добиваясь, чтобы она попала в створ ворот с первого раза. Коровка была неповоротливой, как танк, и на воротах виднелись отчетливые глубокие вмятины от предыдущих столкновений.

— Давай, давай, Бусечка! Куда пошла? А ну, стой!

Коровка Буся, бессмысленно вращая глазами, двинулась боком и с грохотом врезалась в сетчатый металлический забор. Селянин с проклятиями бросился к ней и начал плечом оттирать в сторону хлева.

— Ну, давай же, родимая… Пошла, бестия, кому говорят!

Брюшко Буси вдруг конвульсивно сократилось и плюнуло в человека едким секретом. Чуть отклонившись и пропустив мимо себя жгучую петлю изумрудного цвета, которая вдребезги разбилась о забор, хуторянин совсем рассердился:

— Ах ты, стерва… — Он отвесил коровке могучего пинка по филейной части корпуса, и животное снова развернулось мордой к воротам. — Пошла, дщерь греха! Давно кнута не пробовала? Сейчас выпросишь — угощу!

Коровка кнута не хотела, поэтому снова покорно двинулась к воротам — и с размаху слепо врезалась в них грудным панцирем. Хозяин набрал в легкие побольше воздуху, чтобы от души выматерить бестолковое животное, но в этот момент у него на запястье затрещал, запиликал суматошно электронный браслет. Хуторянин бросил на него недовольный взгляд и тут же подобрался: браслет сигнализировал, что в доме сработала радарная система.

— Все, подруга, некогда мне больше с тобой вожжаться! — Резким движением он вонзил кнутовище между жестких чешуек панциря коровки и сжал рукоятку в пальцах. Слабый электрический разряд уколол животное в нежную мякоть, и оно, взбрыкнув четырьмя лапами из восьми и протестующе взревев, все-таки ухитрилось протиснуться в хлев, ободрав панцирные бока о створки ворот. Большая вымахала, зараза, четыре панциря за год сбросила, красавица. Снова надо расширять помещение.

Быстро заперев хлев, хуторянин бегом бросился в дом.

На радаре отображалась мерцающая красная точка. В зону действия радарной системы вошел небольшой глидер, который стремительно приближался с северо-запада. Места здесь были неспокойные, на планете порой высаживались шайки космических отморозков с территорий американского фронтира, интересовавшихся старательскими артелями и продуктами, которые можно было отобрать у местных фермеров. Разумеется, обычно для пиратов все заканчивалось плачевно, однако местный люд был настороже. Береженого, как известно, святые угодники берегут.

Забрав в сенях прислоненный к стене «баринов», хуторянин вышел на улицу и, приложив ладонь козырьком ко лбу, посмотрел в вечернее небо. На горизонте, на фоне пылающего местного заката, показалось продолговатое пятнышко глидера. Такие модели не были приспособлены для межпланетных перелетов, соседи использовали их, чтобы перемещаться по губернии, но это еще ничего не значило.

Жесткое, продубленное излучением двух солнц лицо прорезала хмурая усмешка, и хуторянин, вскинув «баринов», текучим, ловким, совершенно не характерным для крестьянина, более свойственным танцору движением скользнул вперед и в сторону, к покосившемуся овину.

Легкий катер опустился на пастбище за домом, неподалеку от Бусиного хлева, пустив воздушную волну по зарослям травы. Заслышав чужака, коровка заволновалась и заскреблась в своем домике, словно жук в спичечном коробке. Глидер действительно оказался соседский, однако хуторянин продолжал держать его в рамке пассивного широкоугольного прицела, пока сосед Никодим не откинул прозрачный колпак кабины, не вылез из катера и не свистнул условным свистом, который обозначал, что все в порядке.

— Родим Афанасьевич, ты здесь? Вылазь! — крикнул гость, озираясь в поисках хозяина. — Свои!

Выйдя из-за овина и забросив «баринов» за спину, хуторянин степенно поздоровался с соседом.

— Здоров будь, соседушко, — приветствовал он гостя и замолчал. А чего болтать-то? Раз сосед наведался — значит, дело у него. А раз у него дело, так пусть сам разговор и затевает.

— Гостя я тебе привез, Родим Афанасьевич, — ответил тот, и тут же с заднего сиденья глидера донесся старческий, но энергичный голос:

— Однако помогите же спуститься, молодые люди!

Из кабины высунулась абсолютно седая голова. На вид пассажиру было лет сто — сто двадцать, хотя вел он себя для своего возраста довольно бодро. На нем был изысканный городской костюм. Переносицу пассажира оседлало стильное позолоченное пенсне (впрочем, как называется эта очередная новомодная форма веб-коммуникатора, пилот узнал, только спросив у пассажира при посадке).

— Никодим, друг мой, примите информаторий!

Сосед поспешно подхватил чемоданчик, который старик подал ему из кабины. Видимо, этот багаж был слишком дорог гостю, чтобы доверять его грузовому отделению. Хуторянин подставил руку, и седой пассажир, опершись на нее, с трудом спустился по крутой металлической лесенке.

— Старость — не радость, — пожаловался он, ступив на твердую почву, и без всякого перехода восхитился: — Какой воздух, какой пейзаж! Какие цветы! Когда уйду на покой, лет через двадцать, непременно прилечу к вам жить. Найдется у вас тут немножко землицы для престарелого профессора?

— Да вон, полная долина, — добродушно махнул рукой Никодим. — Приезжайте и живите где хотите. Или в Озерках, с людьми, если есть желание. С домом поможем, с семенным фондом тоже. Оружие дадим. Своих не обижаем. А с таким соседом, как Родим Афанасьевич, вообще ничего не страшно.

Хуторянин хранил спокойное молчание. Как видно, он был не из говорунов.

— Спасибо, молодой человек! — Профессор благодарно улыбнулся, а потом хитро прищурился и, развернувшись к хозяину хутора, спросил, глядя на собеседника поверх пенсне: — Так вы, значит, и есть тот самый знаменитый охотник?

Тот пожал плечами.

— Не охотник я. Хуторянин.

— Ну да, — прогудел Никодим, — хуторянин… А кто каждый год по осени привозит на сборный пункт потребкооператива под полсотни шкур росомах? Это ж не каждая охотничья артель столько за сезон скрадывает…

— Ну и что? — пожал плечами Родим. — Артельным-то по лесам за росомахами приходится гонять, сторожить, а ко мне они сами приходят. Места-то глухие. Их тут — как мошкары…

— Вот-вот, — закивал головой пассажир, — это очень хорошо, очень… Кстати, позвольте представиться — Вельяминов, Федор Степанович.

— Родим, — откликнулся хуторянин. — Пестрецов.

— Крайне приятно. — Гость покосился на ствол «баринова», торчавший у правого бедра собеседника: — Серьезная вещь, однако! Армейский вариант, если не ошибаюсь? Чем же, позвольте спросить, вызваны столь строгие меры предосторожности с вашей стороны? Никодим еще в воздухе запугал меня, что вы запросто можете сбить нас при посадке. Неужели мы похожи на бандитов?

Хозяин лениво пожал плечами.

— Кто ж вас разберет? Глидер вроде знакомый, да откуда я знаю, кто на нем летит? На брюхе у него не написано.

— Я же говорил, профессор, — встрял Никодим, — озоруют тут у нас всякие придурки. В прошлом месяце вон одни уроды семью Исуповых в заложники захватили. С хутора Пашкин Лес. И на их же глидере полетели к лагерю старательской артели Кузьмы Оглобли. Думали врасплох застать. Только когда вывалились из глидера, получили в упор залп из старательских «бариновых». А потом еще один. И пожалте бриться. Те, кто выжил в перестрелке, потом очень удивлялись, как так получилось и почему налет не удался.

— А с семьей что? — обеспокоенно вскинулся профессор.

— Так с ними только двое охранников осталось. Вон Родим Афанасьевич с парой наших, что недавно из армии вернулись, баловников и скрутили.

— И вы, значит, тоже в армии служили? — профессор окинул уважительным взглядом крепкую фигуру хуторянина.

Тот молча пожал плечами, будто не поняв вопроса, а Никодим даже удивился:

— А кто не служил-то? Самое мужицкое дело — императору служить и родину от супостата оберегать.

Профессор вздохнул:

— Ну, в столице не все так думают, особенно из молодежи…

От такого заявления Никодим даже глаза вытаращил. Это как же так — в армии не служить и продолжать мужиком считаться?! Да где ж это видано?.. Впрочем, кто их, столичных, разберет. Он когда учился, слыхивал, что есть мужики, которые с другими мужиками заместо женщин живут. Такие, ясно дело, и служить не пойдут, потому что не женское это дело, так что все возможно…

— Но кому же это могло прийти в голову напасть на подданных русского императора? — снова вернулся к теме озорников профессор. — Все ведь знают, что у Александра Михайловича с мародерами разговор короткий.