Александр Фед - Ариадна обрывает нить

• Название: Ариадна обрывает нить
• Автор: Александр Фед
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

---

– Интересно, сколько сегодня градусов? Впрочем, мы этого никогда не узнаем, сегодня перегорел последний термометр…

Не услышав ожидаемого ответа, Грэм ощутил всем своим существом, что зря сотрясал воздух своей неуместной шуткой. Шон Берк не заметил его присутствия. Он был погружён в раздумье, о чём можно было сразу догадаться, если бы Грэм обратил внимание на закрытые глаза Берка. Несомненно, и очевидно было одно – Шон не хотел, чтобы его отвлекали разные там любители метеорологических тем.

Странно получается. Даже, если ты понимаешь, что выглядишь полным идиотом и основательно влип в собственную глупость, то ничего другого не остаётся, кроме как искать способ вылезти из созданной ситуации менее заметным. Самое главное в такой момент – ретироваться и как можно быстрее. Лучше всего сделать это тихо, почти незаметно, чтобы потом появился шанс отказаться не только от своих не совсем удачных слов, но и от самого факта вашего присутствия в том самом злополучном для вас месте и в то самое время, когда вы сморозили глупость.

Определив для себя главную задачу в плане своего исчезновения, Грэм поспешил обратно в холл, где спешно расположился в своём же кресле, предварительно прихватив пульт и включив телевизор. Если бы следом за ним в дверном проёме появился Шон, то и тогда историк сделал бы вид, что телевизор ему уже порядком надоел, а неожиданной встрече с другом он несказанно рад.

Однако в холле он пребывал в полном одиночестве, если не считать работающий телевизор. Из этого следовало, что единственным собеседником на ближайшее время мог оказаться именно он, якобы давно ему надоевший, по заранее сочинённой им же самим легенде, на тот случай, если Шон последует за ним, чтобы отомстить за нарушенный покой.

Всё было скучно и однообразно – Шон его не преследовал, а удачно составленная легенда, с каждой минутой одинокого сидения Грэма в холле, становилась бессмысленной. Маленькой радостью могла бы стать молодая и весьма привлекательная девушка, неожиданно украсившая экран телевизора, но и она не оправдала надежд скучающего беглеца, оказавшись ведущей теленовостей.

«Очередной военный переворот потерпел неудачу. Правительственные войска…». Поспешным нажатием на кнопку телевизионного пульта Уайтхэм, без особых сожалений, освободил миловидную собеседницу от своего присутствия. Жаль, что она это не оценила. Её стандартная, холодная красота, предполагающая профессиональное равнодушие к мировым проблемам, которые она монотонно озвучивала, вызвала у него неожиданное и резкое раздражение.

Бросив прощальный взгляд на красавицу и потухший экран, Грэм отчётливо осознал, что его душевный дискомфорт никак не связан с монотонным безразличием теледивы. Вероятнее всего, неожиданное раздражение было спровоцировано невообразимой жарой и не проходящей обидой на себя за невнимательность, которая проявилась в неудачной, даже глупой, с его стороны, встрече с руководителем экспедиции.

Оставшись в полном одиночестве и скрытом негодовании, Грэм испытал неприятное чувство, то ли головокружение, то ли помутнение сознания, которое однозначно указывало на необходимость покинуть это невыносимо одинокое помещение, заполненное тихим шелестом работающего вентилятора, который давил на нервы своей беспомощностью.

Собрав все свои последние силы, Уайтхэм весьма резво покинул кресло и поспешил, в очередной раз выйти на террасу, укрытую от нещадного светила огромным, старомодным навесом. Своими свисающими, потрёпанными краями напоминающими бахрому, он исправно давал тень, а слабый ветерок со стороны океана нёс с собой хоть и незначительное, но всё же утешение от тропического зноя.

К огромному удивлению Уайтхэма он не обнаружил на террасе Шона, перед которым он намерен был извиниться, если тот напомнит о его первом и не совсем удачном появлении. Судя по всему, руководитель экспедиции воспользовался другим выходом с террасы, который позволял миновать холл, выходя на лестницу, ведущую на второй этаж, где размещалась библиотека. Впрочем, это был не единственный вариант ухода Шона, и Грэм, обрадованный тем, что ему не придётся краснеть за своё не совсем тактичное поведение, решил не придумывать фантастических историй на тему «куда уехал Шон?».

Грэм Уайтхэм, доктор исторических наук, любил приходить в это умиротворяющее место, где открывающийся на океан вид сглаживал угрызения совести, которые он испытывал с самого первого дня пребывания на этом изумительном острове. Ему, привыкшему в университете к весьма плотной сетке лекционных и семинарских занятий, казалось такое существование бесполезным и неоправданным на фоне интенсивной, практически круглосуточной работы его товарищей технарей. Впрочем, изменить установленный порядок подготовки звездолёта к полёту он не мог, а это значит, что ему оставалось только одно – терпеливо ждать старта первой звёздной экспедиции.

Чтобы хоть как-то успокоить свою, измученную вынужденным бездельем совесть, Грэм пытался загружать свои привыкшие к работе мозги различными проблемами, которые волновали не одного его, но и всё человечество. Глубоко в душе, историк не совсем понимал цель, намечающегося прыжка в глубины космоса. Как представитель гуманитарных наук он был сторонником не технических, а исключительно мысленных экспериментов, которые, по его опыту и убеждению, могли разрешить любые проблемы, имеющие отношение к земной, человеческой цивилизации.

Более того, как истинный представитель исторической науки, не лишённый интереса к мифам Древней Греции, опять же в душе, но не так глубоко, он противился попытке нарушить ход времени. Его мифологическое суеверие вселяло уважение и тайный трепет перед богиней Атропос, в чьём ведении было будущее. Что-то подсказывало – лучше не вторгаться во владения мойр. Впрочем, будучи человеком двадцать первого века, он не решился озвучить свой архаичный, мистический протест, чтобы не засмеяли товарищи по будущему полёту.

Вот и сейчас, отбросив свои увядшие от веков опасения, он пытался загрузить работой свой мозг, изнывающий от жары и отсутствия достойных его дел. Нежный океанский бриз, доносивший свои мягкие дуновения до террасы, приятно остужал тело, а заодно и кипящие от зноя мысли, давая спасительную возможность сосредоточиться на одной из них, наиболее важной на данный момент.

Огромная, спокойная гладь воды, в сочетании с таким же бесконечным и глубоким небом, создавали ощущение полного, абсолютного, почти идеального одиночества и покоя. Грэм мечтал только об одном, поудобнее устроиться в своём любимом шезлонге и предаться размышлениям. В такие минуты, он представлял себя на палубе корабля, яхты или плота заброшенного в бескрайние дали Атлантики. Подобные мысленные морские пейзажи успокаивали уставший, засыпающий от жары мозг.

Решительно согнав со своего законного места толстого, золотисто-зелёного жука, вооружённого огромными усами-антеннами, Грэм удобно расположился в покачивающейся ложбине шезлонга, которая подстроилась под тело своего единственного хозяина. Как это ни странно, но право собственности на этот лежак Грэм отстоял в упорном противостоянии с Щербаковым, который так же положил глаз на это уютное, угловое местечко. В честной и справедливой борьбе двух интересов Уайтхэм был твёрд и непоколебим, ведь он первым занял его, так сказать: «Пришёл, увидел, победил!».

Впрочем, его соперник не был особенно настойчив. Гордо запрокинув голову, Сергей выдал весьма неожиданную фразу: «Уступаю грубой силе», – после чего территориальный спор разрешился в пользу представителя гуманитарных наук, то есть доктора исторических, а не физико-математических наук, к коим принадлежал Сергей Щербаков.

Ещё раз, осмотрев пустынную террасу, историк закрыл глаза и, сделав несколько глубоких вдохов, добился полнейшего расслабления. Впрочем, он не собирался дремать. Обретя долгожданную бодрость, он осмотрел окружающий его мир и остановил свой выбор на побережье, где неожиданно увидел Сергея, присевшего на корточки и перебирающего прибрежную гальку, старательно отыскивая единственно пригодный для очередного «блинчика» плоский камень.

Все знали, что подобной «кулинарией на океанской глади» русский физик любил заниматься в особо напряжённые дни, например, когда в его лаборатории выполняли центровку линз «Нультона» или проводили тестирование готового аппарата. Чтобы не мешать инженерам-монтажникам, выполняющим тонкую работу, где приходилось учитывать микроны при общем весе аппарата около полутонны, Сергей уходил на берег океана, чтобы его нервозность и переживания не повлияли на работу единой и слаженной команды профессионалов.

Из дружеской беседы за завтраком, от самого Щербакова Грэм узнал, что именно сегодня планировали тестирование последнего «Нультона». Стало ясно, что именно это обстоятельство и выгнало физика на «океанскую кухню».