Юрий Петухов - Ангел Возмездия

• Название: Ангел Возмездия
• Автор: Юрий Петухов
• Жанр: Научная Фантастика

Фантастический роман-эпопея в пяти томах «Звёздная месть» (1990—1995), написанный в жанре «патриотической фантастики» — грандиозное эпическое полотно (полный текст 2500 страниц, общий тираж — свыше 10 миллионов экземпляров). События разворачиваются в ХХV-ХХХ веках будущего. Вместе с апогеем развития цивилизации наступает апогей её вырождения. Могущество Земной Цивилизации неизмеримо. Степень её духовной деградации ещё выше. Сверхкрутой сюжет, нетрадиционные повороты событий, десятки измерений, сотни пространств, три Вселенные, всепланетные и всепространственные войны.

Герой романа, космодесантник, прошедший через все круги ада, после мучительных размышлений приходит к выводу – для спасения цивилизации необходимо свержение правящего на Земле режима. Он свергает его, захватывает власть во всей Звездной Федерации. А когда приходит победа в нашу Вселенную вторгаются полчища из иных миров (правители Земной Федерации готовили их вторжение).

По необычности сюжета (фактически запретного для других авторов), накалу страстей, фантазии, философичности и психологизму “Звёздная Месть” не имеет ничего равного в отечественной и мировой литературе.

Роман-эпопея состоит из пяти самостоятельных романов: “Ангел Возмездия”, “Бунт Вурдалаков” (“вурдалаки” – биохимеры, которыми земляне населили “закрытые” миры), “Погружение во Мрак”, “Вторжение из Ада” (“ад” – Иная Вселенная), “Меч Вседержителя”.

---

Он вернулся в комнату. Поглядел на тяжело дышащего Гуга исподлобья, неодобрительно.

– И все-таки, дружище, тебя не зря вышвырнули из Космофлота, ты и впрямь Буйный. Зачем тебе лишние неприятности? Может, дело шло о штрафе за погром в кабаке одноглазого Сайруса или еще о каких-нибудь таких мелочах! А ты кулаками махать начинаеш, викинг хренов!

Гуг не обиделся, не рассердился. Он снова плюхнулся на скрипящую кровать, откинулся к стене. И сказал:

– Не-е, старина, у тебя точно разжижение мозгов! Вспомни-ка, о чем ты тут рассуждал только что, а?

– О чем? – не понял Иван.

– Балбесина, пока ты думаешь, что за тобой могут установить слежку, тебя уже взяли под колпак, дошло?!

– Ты уверен?

– Еще бы! – лицо Гуга было совершенно непроницаемо и серьезно. – А за скандал и потасовку в кабаке Сайруса, да и иных местах, о которых ты изолил забыть, я заплатил столько, что ребятам придется изрядно попыхтеть месячишко-другой, прежде чем мы восстановим нажитое... Не думай, что твои пьяные истерики были бесплатным развлечением! Тебе надо мотать отсюда, понял! За океаном сейчас совсем хреново, не скроешься от легавых. А в России, я думаю, тебя не сразу сцапают. Вали домой, Ваня! Никто тебе здесь не поможет. Но одну штуковину я тебе дам, глядишь, пригодится!

Иван уставился на Гуга иронически, скривил губы.

– Это какую же? – спросил он с явным сарказмом. – Фомку? Кастет? Отмычку? Чего ты мне можешь дать сейчас, Гуг Хлодрик Буйный, предводитель шайки грабителей и алкашей?! Чего у тебя есть за душой и вне ее – канистра виски? Или, может быть, ржавый парализатор? Мне в нашей всесильной конторе ни черта не смогли предложить, кроме любительской капсулы, понял! А остальное мне и задаром не нужно!

Гуг поднял руку.

– Не спеши, Ванюша, отказаться всегда успеешь. Я не знаю, как ты доберешься до того проклятого места, до этой окраины Метагалактики, это все твое дело... но ежели ты доберешься до нее, ежели ты решишь потолковать с местной братией, которая угробила твоих родичей, то тебе эта штуковина ох как пригодится... Да и все равно продать ее некому! Бери, Ваня!

Пора было собираться, уходить отсюда. Иван знал, что европоловцы вернутся с подкреплением и зададут им жару. Но апатия держала его в своих тисках. Он не мог встать, решиться на что-то.

– Вот, гляди! – Гуг долго ковырялся в стене за кроватью, наконец вытащил что-то неопределенное, завернутое в тряпицу. Вид у него был весьма самодовольный. – Мы тут год назад подломили парочку сейфов в одном пришвартовавшемся судне. Дело было мокрое, пятерых охранничков пришлось в воду сунуть с камешками, но, Ваня, они сами виноваты, зашебуршились не ко времени, задергались... А суденышко-то оказалось лабораторией засекреченной, усек? Я как допер, так чуть не сверзился от беспокойства, но поздно было – тут или пан, или кичман! Я грешным делом, подумал, ридориумом удастся разжиться, Ваня! Это ж раз в жизни! Грамм – и гуляй до могилы со всей оравой, еще и останется столько же!

– Раньше ты был другим, – вставил Иван. – Я жалею, что не удержал тебя в Отряде, очень жалею!

– Поздно, Ваня, поздно, жизнь не переделаешь! Да и все относительно, старина. Ты меня жалеешь, а я вот сейчас тебя жалею, не дай Бог, Ваня, на твоем месте быть, не дай Бог! Но слушай! Какой там к черту ридориум – пустые сейфы за семью бронированными дверями, а в одном – вот это яйцо! Гляди-ка, может, слыхал чего про такие!

Он развернул тряпицу, в огромной мясистой ладони оказалось обычное яйцо, чуть больше куриного, но цветом такое же, покрытое какими-то пятнышками, а может, и просто засиженное мухами. Иван понял, что самый обычный дурацкий розыгрыш.

– Не-е, ты носа-то, не вороти, дурачина! – Гуг явно занервничал. – Из-за этой штуковины вместе с нашими восемь душ отлетело к небесам, а ты нос воротишь. Ну скажи, вам там самую последнюю технику дают, самые новейшие всякие хреновины...

– Тебе тоже давали в свое время, – вставил Иван.

– Да ладно, я же не спорю! И не горюю, Ваня! Но ты скажи, такие хреновины давали?

– Нет!

– То-то!

– Не тяни, мне пора уходить отсюда.

Гуг Хлодрик рассмеялся ему прямо в лицо.

– На, Ваня, держи! С этой штукой ты уйдешь от кого угодно, даже от самого дьявола! И помни, какие у тебя друзья, а коли вернешься... – в глазах у Гуга появились грусть, он судя по всему, не верил, что Ивану доведется вернуться. Но он старался, чтобы это неверие не выплескивало наружу. – А коли вернешься, отдашь. Я с тебя за нее строго спрошу, понял?!

– Понял! Оставь себе.

Иван собирался встать. Но Хлодрик остановил его, усадил напротив.

Задышал тяжело, взволнованно, будто должно было произойти нечто необычное.

– Гляди!

Гуг прижал яйцо острым концом к шее, прямо под сивой бородищей, надавил. Поначалу ничего не изменилось, и Иван поневоле подумал, что старый приятель свихнулся от пьянства, от всего этого дичайшего и непотребного образа жизни, и он хотел толкнуть его рукой в плечо, чтобы очнулся от бреда, пришел в себя... Но рука его застыла в воздухе. То, что Иван увидал, было ни на что не похоже, если только на галлюцинацию. Лицо Гуга, да и его фигура, начали на глазах меняться: щеки втягивались, бледнели, плечи сужались, живот пропадал и одежда начинала обвисать складками несмотря на панцирь, скрываемый под нею, нос из набрякшего и непомерного превращался в тонкий, правильной формы, борода, вся до волоска, исчезла, оставив на своем месте недельную щетину...

Иван машинально провел ладонью по подбородку, щекам – он тоже не брился давненько, щетина торчала наждаком. Но не это озадачивало его. Гуг становился похожим на кого-то очень знакомого, он не просто утрачивал свой обычный облик, он превращался в кого-то. Но в кого?! Ивану показалось, что он сходит с ума! Перед ним сидел его собственный двойник, не надо было зеркала! Только теперь Иван сообразил, что к чему, но поверить, что это происходит на яву, не мог, не верилось! Да и не могло быть такого!

– А ты ущипни себя! – проговорил вдруг тот, кто был прежде Гугом Хлодриком. – Ущипни за ляжку! А хочешь, за нос! Глядишь, и проснешься.

Иван словно загипнотизированный последовал дурацкому совету. Но щипки не помогали – он чувствовал боль и не просыпался.

– Что скажешь?

Иван тысячи раз слышал собственный голос в записях. И теперь он готов был спорить на что угодно, что прозвучал именно его голос, это не могло быть ошибкой, в этом во всем была какая-то закономерность.

– Гуг, это ты? – спросил он, глуповато улыбаясь.

– А кто же еще, конечно, я – Гуг Хлодрик! – ответил сидящий напротив – Ивановым голосом. – Ты только чувств не лишись, ладно? А то стал чувствительным больно, как барышня! Ну, Ваня, отвечай, пока я добрый, нужна тебе эта хреновина или нет?!

Иван замялся. Он думал о множестве вещей и не мог сразу найти нужного.

И все-таки, спросил:

– Сколько времени она действует вот так?

– Столько, сколько надо тебе!

– А обратно?

Иван-двойник оторвал яйцо от шеи, сунул его тупым концом в рот, надул щеки и почти сразу же превратился в обрюзгшего и краснорожего Гуга Хлодрика.

– Вот как! – заявил Гуг надменно, оттопыривая губу.

Но Иван не мог поверить в чудо, случившееся у него на глазах.

– Слушай, Хлодрик, а может, это гипнолокатор, – предположил он, – может, ничего на самом деле не меняется, просто нам начинают видеться всякие вещи...

Гуг сплюнул под ноги, почесал за ухом...

– Все проверено, не будь занудой, Ваня. Держи!

Он сунул яйцо в руку Ивану.

– Только зря не экспериментируй с ним, не стоит. Штуковина непонятная, может, в ней еще чего есть, откуда нам знать. Вон Лысый, ну ты его должен знать, тот, что тебя брал, доэкспериментировался – щас по ходам бегает, на четырех лапках и с длинным голым хвостом!

– Врешь!

– Ей-Богу, Ваня! Эта хреновина, видать, настраивается на самый активный, биоактивный, объект в радиусе своего действия. Ну этот дурашлеп позавчера и доигрался – поймал крысу, здесь их полно, сам видал, приставил к горлышку яичко, и поминай как звали – только хвостиком вильнул, Ваня! Где его теперь отлавливать, а? Может, сам возвернется? Хорошо еще, что я подобрал... Так что ты не дури, не надо!

Ивану вдруг показалось, что все это продолжение алкогольного бреда, белой горячки. Но рука его сжимала вполне материальное и даже какое-то живое на ощупь яйцеобразное тело неизвестного происхождения. И от этой реальности деваться было некуда. Он обтер яйцо о штанину, сунул в боковой карман комбинезона.

– Но должны же быть какие-то инструкции? – предположил он, поглаживая колючий подбородок.

– Ванюша, у тебя нулевой допуск, а ты болтаешь о такой ерунде! Ну где ты видал, чтобы засекреченные штуки хранили вместе с инструкциями, чертежами, техдокументацией, ты наивный человек. Ваня. Если и были какие инструкции, так на другом суденышке за семью замками, а то и вообще у черта на рогах! Давай-ка, собирайся, пора уматывать, теперь я чую недоброе, меня чутье не подводит!