Томас Рид - Собрание сочинений, том 4. В дебрях Южной Африки. Юные охотники. Охотники за жирафами.

• Название: Собрание сочинений, том 4. В дебрях Южной Африки. Юные охотники. Охотники за жирафами.
• Автор: Томас Рид
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1957

В четвертый том шеститомного собрания сочинений Майн Рида вошли романы: "В дебрях Южной Африки", "Юные охотники" и "Охотники за жирафами".

Издание выходит под общей редакцией проф. Р.  М.  С а м а р и н а. 

Иллюстрации И.  И л ь и н с к о г о.

Переплет, форзац, титул, шмуцтитулы, карты, буквицы и орнаментация  С.  П о ж а р с к о г о.

Схемы для карт составлены Т.  А л е к с е е в о й.

---

Замеченное Виллемом красноватое пятнышко находилось у подножия горной гряды, замыкавшей долину. Неподалеку оттуда виднелись купы деревьев, и охотник прикинул на глаз, сподручно ли будет стрелять из этого укрытия по животному, кем бы оно ни оказалось. Подойдя достаточно близко, Виллем смог наконец толком разглядеть, что это такое.

Это было небольшое животное, размером с антилопу-скакуна, но совсем другого цвета: шерсть на спине была темно-красная, а на животе белая; мордочка животного до самого темени была черная. Это маленькое создание было выше в крупе, чем в загривке, и почти бесхвостое. Хвостик длиной в дюйм напоминал какой-то обрубок.

Виллем понял, что перед ним олен„к. С этими животными он был уже знаком — они встречались и в Капской колонии. Там они обитают на возвышенностях, поросших кустарником. Приблизиться к оленьку, стоявшему невдалеке от олеандровой поросли, оказалось совсем не трудно. Он был не из пугливых.

Этот маленький самец находился в одиночестве; чаще всего оленьков встречают поодиночке, реже парой.

Очутившись на расстоянии выстрела, Виллем поднял было ружье, да так и замер, заинтригованный странным поведением маленького животного: оно не щипало травы и беспокойно топталось все на одном и том же месте у самого края олеандровой кущи.

Оленек непонятно почему то отбегал направо, то налево, то подвигался зигзагами, пятился и опять устремлялся вперед, не отводя ярко сверкавших глаз от одной точки; заметно было, что животное находится в состоянии крайнего возбуждения.

Виллем с любопытством огляделся вокруг. Чем могло объясняться такое странное поведение животного? Казалось, что-то, скрывавшееся среди олеандров, привлекло его внимание. Проследив за направлением взгляда оленька, охотник и сам увидел какой-то предмет, но в течение нескольких минут не мог понять, что это такое. У самых корней олеандра лежал глянцевитый, мясистый, бесформенный и совершенно неподвижный клубок. Только постепенно разглядел в нем Виллем плотные, мягкие и волнистые очертания тела, покоившегося как неживое. Это была змея!

Да, это была змея, гигантская змея, свернувшаяся спиралью и занимавшая пространство в несколько квадратных футов; в обхват тело этой змеи было толще бедра взрослого человека; голова ее покоилась на верху свившегося клубка. Скользя взглядом вдоль ее глянцевитого, пятнистого тела, Виллем заметил, что хвост змеи двумя тугими кольцами обвился вокруг ствола олеандрового дерева. Змея принадлежала к семейству удавов; это был один из видов питона — питон южноафриканский.

Этих змей Виллем знал под их ходячим прозвищем «каменные змеи». Так называют питонов потому, что водятся они преимущественно среди скал и каменистых россыпей. Их следовало бы называть «каменные питоны», определяя их место в ряду американских родичей — анаконды и «водяного удава», и настоящего удава — обитателя лесов. Последнему подошло бы название «древесный удав».

Хотя удавы и питоны облюбовали для себя разные жилища, повадки их очень схожи: подстерегая добычу, и те и другие терпеливо лежат в каком-нибудь укромном месте, дожидаясь случая схватить ее своими цепкими зубами, задушить в кольцах и проглотить. Случается, что жертва бывает крупнее самой змеи, но проглотить ее змее помогают эластичные мышцы пасти и обильная вязкая слюна ее желез.

Когда Виллем только заметил гигантского питона, голова змеи неподвижно покоилась на свернутых кольцах. Но вот гадина приподняла голову и вся вытянулась на несколько футов кверху; голова ее и верхняя часть тела стали плавно, пружинисто раскачиваться в воздухе. В широко разинутой пасти были отчетливо видны острые, подвижные зубы. Раздвоенный язычок временами высовывался изо рта и влажно блестел на солнце. Глаза гадины горели ярким огнем. Это было жуткое зрелище! Но оленек совсем не казался испуганным; напротив, он подходил все ближе и ближе — то ли из любопытства, то ли зачарованный взглядом змеи. Многие смеются над утверждением, будто змеи способны зачаровывать. Верим мы этому или нет, отрицать факт не приходится. Что бы там ни было — любопытство ли, страх ли, или зачарованность, — но что-то бесспорно заставляет птиц и животных подходить чуть ли не вплотную к разинутой и готовой их поглотить пасти змеи или крокодила. Это совершенно бесспорно и подкреплено словами многих заслуживающих доверия наблюдателей.

Виллему довелось стать свидетелем этого необычайного явления. Когда между приближавшимся оленьком и питоном осталось каких-нибудь шесть — восемь футов, змея с молниеносной быстротой выбросила вперед голову, и не успел оленек, который вдруг словно опомнился, отскочить, как гадина схватила его в пасть и потащила к дереву.

Судорожно и быстро обвились ее кольца вокруг жертвы, и, когда Виллем снова взглянул туда, красноватое тельце оленька почти совсем исчезло под плотными кольцами пятнистого питона, душившего его насмерть в своем страшном объятии.

Глава L. ВЕЛИКАЯ БИТВА ВИЛЛЕМА СО ЗМЕЕЙ

Как ни странно, теперь Виллем глядел на гигантскую змею почти с удовольствием, пожалуй даже с большим, чем на самую красивую антилопу. Объяснялось это тем, что один из его друзей, молодой врач в Грааф-Рейнете, увлекавшийся герпетологией[17], просил его добыть и привезти из экспедиции шкурки всяких редкостных змей, в особенности же интересовала его гигантская каменная змея, совсем не встречающаяся в колонии, даже на самом ее юге — у Оранжевой реки.

И вот теперь Виллему представился долгожданный случай добыть шкуру.

Убить двадцатифутовую змею толщиной в половину человеческого туловища — это не пустяк. Тут-то он превзойдет Гендрика!

Оленек вмиг был забыт, и змея завладела всеми помыслами охотника. Однако в охоте на змей Виллему не хватало сноровки. Не зная, как подступить к непривычному противнику, Виллем решил попросту всадить в него пулю. Он поднял громобой, нацелился в самую толстую часть змеиного тела и выстрелил.

Пуля попала в цель. Змея тотчас развила кольца и, бросив свою бездыханную жертву — теперь всего лишь мешок с изломанными костями, — быстро поползла прочь: пуля, как видно, не причинила ей особого вреда.

Охотник собрался было перезарядить ружье, но заметил, что питон скользит по направлению к каменной россыпи, нагроможденной у подножия горы; там, разумеется, находилось его убежище. Если только питон доползет туда, он для Виллема пропал. Терять время не приходилось, и Виллем, так и не перезарядив ружья, пустился вслед за уползающей змеей.

Как ни быстро скользят змеи, соперничать с человеком они не могут. Через несколько секунд Виллем догнал питона.

Теперь добыча была под рукой, но как взять ее? Прикладом ружья охотник стал наносить питону удар за ударом; но, хотя он и колотил что было силы, окованный металлом приклад скользил по гладкой коже питона, не причиняя тому ни боли, ни вреда и не замедляя его движения.

Питон не пытался отплатить противнику той же монетой; он, по-видимому, хотел только одного — поскорее добраться до своего жилища.

В этом он почти преуспел: невзирая на удары, один за другим сыпавшиеся на его тело, он достиг камней и наполовину залез в трещину, служившую, очевидно, входом в его убежище, раньше, чем охотник сообразил, как этому помешать.

Это был критический момент: еще секунда — и длинное тело все целиком уползет внутрь. Тогда прощай добыча! Что скажет он своему другу врачу, и Гендрику, и всем остальным спутникам?

Эти мысли ободрили Виллема. Им овладела твердая решимость добиться своего. Питон — не ядовитая змея, следовательно, столкновение с ним не так уж опасно; он, может статься, искусает его, но молодому охотнику приходилось иметь дело с кусающимися животными и выходить победителем. Теперь он попробует свои силы на змее.

Такие размышления вихрем пронеслись в его голове. Затем он отложил ружье, нагнулся, схватил змею за хвост обеими руками и принялся тянуть ее к себе.

Энергичным рывком Виллему удалось извлечь питона на несколько футов обратно из трещины, но затем, к его изумлению, змея стала сопротивляться, и, как ни был силен охотник, он ничего не мог с ней поделать. Питону, должно быть, удалось обвиться вокруг какого-нибудь выступа и благодаря своей чешуе крепко держаться за него.

Виллем напрягал все свои мускулы.

Матрос в штормовую погоду не мог бы тянуть с большей натугой главный брас. Но все было безуспешно — вытащить дальше змею ему не удавалось ни на фут, и другая ее половина так и оставалась скрытой в темном тайнике скалы.

А всякий раз, как Виллем хоть немного ослаблял хватку, питону удавалось залезть еще глубже в трещину, и отвоеванное он уже не отдавал назад. Если Виллем уступал дюйм, ему приходилось затем бороться за целых сорок пять. Все преимущества были на стороне питона — он двигался по чешуе, а Виллем тянул против чешуи.