Андрей Бондаренко - Северная война

• Название: Северная война
• Автор: Андрей Бондаренко
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-062638-0, 978-5-9725-1656-8

Егор был профессиональным военным. Жил в России, пусть не слишком счастливо, зато — наслаждаясь благами XXI века.

Но однажды ему предложили высокооплачиваемый контракт. Долгосрочный, на пять лет. На охрану первого лица государства. Царя Всея Руси Петра Алексеевича Романова.

От такого не отказываются.

Только не бывает в истории лишних персонажей. Пришлось Егору стать… Александром Меньшиковым. Ближайшим другом и сподвижником Петра Первого, полноправным жителем XVIII века, со званиями, должностями, деньгами и крепкой семьей.

И когда срок контракта истек, Егор даже не стал задумываться. Остался.

Все бы ничего, но у порога уже стоит Карл XII, а за ним — непобедимая армия шведов.

Егору, а вернее, теперь уже Светлейшему князю Александру Меньшикову, предстоит заслужить звание генерал-фельдмаршала русской армии.

Грядет Северная война.

---

Несмотря на то что местами горели яркие костры и тут и там на веревках сушились какая-то верхняя и нижняя одежка, вокруг ощущался крепкий образцовый порядок.

«Действительно получился автономный, знатный и настоящий такой городок! — взволнованно вертел головой во все стороны Егор, жадно вдыхая полной грудью знакомый специфичный запах, и думал: — Здесь — мой второй дом, и это не просто высокопарные слова! Запах армейского стационарного лагеря — лучший аромат на этой прекрасной планете, для тех, кто понимает, конечно…» Высунувшись из открытого каретного окошка, он велел Митьке-денщику, который на этот раз выступал в роли умелого кучера:

— Правь, деревенщина, на восточный край, к тем вот дальним баракам! Правый — это солдатская тюрьма, гауптвахта по-иноземному, а левый — изба пыточная. Ты же первый раз в полку? Вот и запоминай, пригодится…

«Как же можно — без пыточной избы! — ехидно и насмешливо заблажил внутренний голос. — Времена же у нас нынче темные, страшные, жестокие… Как без пыточной — вершить дела праведные да справедливые? Отменил бы ты, братец, это подлое дело, а? Кто-то ведь должен это сделать первым!»

Егор понимал, что внутренний голос абсолютно прав, но, но…

— И без этого — дел полон рот! — недовольно пробормотал он, опускаясь обратно на каретное сиденье. — И почему это я один должен быть белым и пушистым, привлекая тем самым нездоровое внимание к своей персоне? Ладно, ладно, вот закончится эта война, которая, кстати, еще даже толком и не началась, вот тогда-то ужо явим всем образец человеколюбия и милосердия…

Возле темно-серого и громоздкого сруба пыточной избы неторопливо прогуливались, лениво и вяло переругиваясь между собой, Василий Волков и подполковник Андрюшка Соколов — командир четвертого батальона. Завидев подъезжающую карету начальника, спорщики прекратили свои незлобивые прения и быстрым шагом пошли навстречу.

— Ну и чего ругаемся, други мои? — поинтересовался Егор, ловко спрыгивая с приступка кареты на пожухлую осеннюю травку. — Не поделили что важное?

— Александр Данилыч! — четко отсалютовав, взволнованно зачастил Соколов. — Подполковник Волков — мой близкий друг, и все такое прочее… Но я не получал от вас приказа — принимать под арест неизвестных мне гражданских лиц! Не имею для действа этого на момент сей никаких веских оснований!

— Молодцом, Андрюха, благодарю за хорошую службу! — скупо похвалил подчиненного Егор и тут же повинился: — Вы уж, господа подполковники, оба извините меня! Совсем вылетело из головы, за всеми этими печальными событиями последних дней… Ничего, сейчас все это оформим соответствующим приказом. Так что, еще раз — извините!

— Да вы что, господин генерал-майор, Александр Данилович! — смущенным хором дружно забормотали подполковники. — Достаточно вашего слова…

— Оформим приказом! — повысил голос Егор. — Дело-то скользкое, непонятно чем еще и завершится… Ладно, а где эти? Которые — гонцы «перехваченные и доставленные»?

— Да вона — дремлют, родимые! Под охраной надежных сержантов! — махнул рукой в сторону Волков. — И сумки с бумагами там же, рядом со спящими гонцами. Без вас почту пока не вскрывали…

У темно-серой стены пыточной избы стояли два толстенных березовых чурбака, на которых вольготно расположились два гонца «перехваченных»: иноземные богатые камзолы, неаккуратно распахнутые на груди, кудрявые парики сбились на сторону, глаза плотно закрыты, головы, откинутые назад, опираются на шершавые бревна избы, рты широко раскрыты, храп — на всю округу… Рядом со спящими дисциплинированно замерли два усатых преображенца с ружьями наперевес.

— Что случилось с ними, может, приболели? — обеспокоенно спросил Егор.

— Да вот, Александр Данилович, так получилось! — задумчиво почесал свою левую, выбритую до синевы щеку Андрюшка Соколов. — Больно уж эти заграничные господа оказались шумными и беспокойными: все требовали чего-то, грозились карами страшными и кровавыми, небесными и земными… Вот и поднесли им по маленькому ковшику перцовочки крепкой — для поднятия настроения. Откушали они, понравилось… Еще, понятное дело, поднесли. Вот и…

— Слабы оказались иноземцы на дело хмельное! — совершенно серьезно поддержал приятеля Волков. — Выпили-то — всего и ничего, а уснули крепко, не добудишься.

Чуть в стороне от безмятежно похрапывающих гонцов были аккуратной горкой сложены несколько кожаных и холщовых сумок с почтой.

— Господин подполковник, у тебя в солдатской темнице нынче много постояльцев? — спросил Егор у Соколова.

— Да как обычно, господин генерал-майор! — непонимающе пожал подполковник своими широкими плечами. — С десяток наберется всякой швали. А что?

— Высели их всех срочно оттуда! Прямо сейчас! Пристрой куда-нибудь, пусть займутся полезным трудом, копают там что-нибудь, например… После этого пусть солдаты там внутри приберутся — тщательно, — но и очень быстро. Мы в этом помещении устроим временную рабочую точку. Вижу, спросить хочешь о чем-то?

— Господин генерал-майор, а с этими пьяными иноземными гавриками что делать? — кивнул головой Андрюшка в сторону крепко спящих посыльных.

— С этими? Придерживаться прежней мудрой тактики, а именно поить хмельным и далее. Денег на это полезное дело я выделю. Необходимо срочно обставить пыточную избу под маленькое кружало, дыбу тщательно замаскировать тряпками, организовать из солдат несколько полноценных смен — чтобы составляли нашим глупым иноземным воробышкам компанию крепкую собутыльную… Спаивать их старательно и без всякого роздыха! Что делать с гонцами дальше — я объясню потом…

В помещении бывшей солдатской темницы Василий Волков собрал шестерых наиболее толковых и сообразительных сотрудников охранной службы.

— Значится так, братцы! В этих толстых сумках, что лежат на столе, находятся самые разные документы, — начал стандартный служебный инструктаж Егор. — Что написано в этих хитрых бумагах — ни меня, ни вас не должно интересовать. Совсем не должно! Более того, нас всех должно интересовать только то, что в этих бумагах внешне не написано! Понятно, орлы?

— Никак нет, господин генерал-майор! — дисциплинированным хором ответили толковые и сообразительные сотрудники.

— Поясняю, в первый и последний раз! Существуют всякие возможности делать написанный текст полностью невидимым. А потом, соответственно, обратно видимым, если это понадобится кому-то знающему. Поэтому вас должны интересовать только чистые, не исписанные места на этих документах. Именно такие подозрительные места и должны быть тщательно и аккуратно обработаны специальными растворами. Вот — эти растворы, а вот — поручик Сергей Бухвостов, который вас и обучит этой нехитрой премудрости. Все бумаги с обнаруженной тайнописью откладывать в сторону! О каждой такой находке докладывать мне лично и незамедлительно! Только прошу четко запомнить: в какой сумке — какие документы лежали. Чтобы потом можно было бы все аккуратно сложить обратно, ничего не перепутав… Все, орлы, желаю успехов!

Он вышел на свежий осенний воздух, из приоткрытого окна пыточной избы доносились абсолютно пьяные голоса, душевно выводящие одновременно сразу несколько застольных песен — на нескольких разных языках.

— Идет процесс, идет, родимый! — довольно ухмыльнулся Егор и незамедлительно отправился в полковую столовую — завтракать.

Каша пшеничка-размазня, да с осенней переваренной жирной уклейкой, да с маслом ореховым — это тот еще продукт — для тех, кто понимает, конечно.

К вечеру этого же дня к двум гонцам-неудачникам добавился их третий нерасторопный коллега, на следующее утро — четвертый…

Хоронить Франца Лефорта вышла вся знать московская (еще бы — не вышла!), к ней плюсом — все послы и гости важные, иноземные. Громко и размеренно били армейские барабаны, светло и печально пели трубы. Шестнадцать черных вороных коней, выстроенные классическим немецким цугом, влекли вперед колесницу, на которой стоял скромный гроб, обитый черной материей.

Впереди похоронной процессии шли три полка — в полных списочных составах: Преображенский, Семеновский и Гордоновский, с развернутыми воинскими знаменами. Царь — в простом солдатском темно-зеленом мундире — шагал в авангарде преображенцев, бок о бок с Егором.

— Франц, Франц! Что же ты так — не ко времени? — горестно глядя в землю, пробормотал Петр. — Подлая смерть, она всегда уносит самых лучших, самых-самых надежных! Ты-то, Алексашка, береги себя! Хоть ты — не покинь меня…

Однако уже через пять-шесть минут царский голос неожиданно стал резким и откровенно недобрым, да и тема разговора кардинально поменялась:

— Тут разные — очень нежные… э-э, стали мне на ухо всякое нашептывать — про тебя, охранитель мой верный. Мол, берешь слишком много на себя, любимого, своеволен до полного неприличия, вороват, чрезмерно заумен — временами… Даже и не знаю, что делать теперь! — Петр нерешительно замолчал, нервно закашлялся, явно ожидая, что собеседник сам подхватит нить этого неприятного разговора.