Петер Карваш - Юморески и другие пустячки

• Название: Юморески и другие пустячки
• Автор: Петер Карваш
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Прочий юмор
• Год: 1991
• ISBN: 5-235-01363-8

Говорить о жизненно важных, глобальных вещах легко, но не легковесно, шутливо, но убедительно — редкое качество, и Карваш, один из крупнейших словацких писа­телей, им обладает. Писателя интересует сфера челове­ческих взаимоотношений с их непредсказуемостью, неожи­данностью ходов, поворотов.

---

— Ах, вот как,— возразил страж и понимающе подмигнул.— Они у вас не подходят. Отлично. Ну вот что, попрошу спуститься! — Он вдруг повысил голос и, чтобы выразить свое отношение более убедительно, начал осторожно как бы тянуть Модеста Владивоя В. за ногу.

Все еще вдохновляемый остатками ночи, проведенной восемнадцатилетним, мой приятель чуть было не поддался искушению стряхнуть с себя суровую длань стража порядка, но затем в нем одержала верх врожденная и выпестованная на службе корректность, и он покорно спустился в партер. Это стоило ему таких сил, что остается загадкой, как же он, собственно, вскарабкался наверх. Из этого мы делаем вывод, что не следует навязывать людям возраст, пусть они сами его выбирают.

— Ваше удостоверение личности,— терпеливо произнес полицейский, глядя при этом на виллу поверх головы моего приятеля. Модест В. достал бумажник, с готовностью вынул требуемый документ и подал его полицейскому. При этом он тоже попытался глядеть куда-то поверх стража порядка, но у него это плохо получалось, поскольку тот был на голову выше.

— Так, уважаемый пан Рудольф Штвртецкий,— рассудительно сказал полицейский,— не могли бы вы нам объяснить, что вы там делали?

По-видимому, во множественном числе он говорил от имени всего своего подразделения или от имени всего населения, или хотя бы от имени читателей завтрашней вечерней газеты, в которой это происшествие будет упомянуто петитом.

— Но, видите ли, я там еще не был,— настоятельно заявил мой приятель.— Я еще только хотел туда попасть — дело в том, что я там живу! Скажем, вон те плавки,— он решительно показал на балкон,— они мои. И потом, меня вовсе не зовут Рудольф Штвртецкий.

— Да что вы говорите,— с интересом сказал молодой человек в униформе.— И как же вас зовут, если не секрет?

— Модест Владивой В.,— сказал Модест Владивой В.

Он понимал, что это имя звучит неправдоподобно, но что поделаешь, если именно так его зовут.

— Ага,— кивнул полицейский. Похоже, чувство юмора начинало покидать его.— Значит, во-первых: пятьдесят крон штрафа. Во-вторых: немедленно прекратите свои шуточки. В-третьих и в последний раз: что вам нужно было в этом доме?

— Ничего,— оскорбленно проворчал Модест и тоже повысил голос: — Я хочу лечь в свою постель. Меня клонит ко сну. Я живу здесь, на втором этаже. Меня зовут Модест Владивой В.

— Гм,— сказал молодой человек в униформе.— Покажите-ка ваши ключи, глубокоуважаемый Модест Владивой...

Взяв ключи, он поочередно вставлял их в замок калитки.

— Не подходят,— деловито сказал он и поднял брови.— Эти ключи не имеют никакого отношения к этому дому.— Он еще раз заглянул в удостоверение личности.— И не должны подходить. Вы ведь живете на улице Хлумецкого, 87б, пан Штвртецкий.

— Не называйте меня паном Штвртецким! — воскликнул мой приятель, теряя терпение.— Я Модест Владивой В. и живу в этом доме. Пани Брандштеттерова это подтвердит!

— Это ваше удостоверение личности?

— Разумеется,— раздраженно ответил мой приятель.

— Тогда вы Рудольф Штвртецкий и проживаете на Хлумецкого, 87б. И перестаньте препираться со мной! Я хочу знать, что выделали в этом доме, который вы покинули, пытаясь перелезть через ограду?

— Вы позволите? — спросил мой приятель, и полицейский подал ему удостоверение. Да, это было удостоверение личности какого-то Рудольфа Штвртецкого с улицы Хлумецкого, 87б. Но как оно попало в бумажник Модеста В.? Что здесь, собственно, происходит? И с кем? — может быть, с кем-то совсем другим?

Ночь между тем рассеивалась; в другом литературном жанре она бы уступала место чудесному весеннему утру.

— Ну, что скажете? — бесцеремонно спросил полицейский, охранявший покойный сон жителей этого района (а вовсе не района, к которому относится улица Хлумецкого).

Тут на первом этаже виллы раскрылось окно. Мой приятель радостно обернулся к полицейскому.

— Это пани Брандштеттерова! — воскликнул он с облегчением.— Она вам подтвердит, что я здесь живу! Уже пятнадцать лет! Эй! Пани Брандштеттерова!

— Ну-ка, погодите,— тихо сказал полицейский.— Предоставьте это мне.

Он подошел к калитке.

— Простите, пани, ваши фамилия Брандштеттерова?

— Да,— произнес сонный женский голос.— А в чем дело?

— Именно это я и выясняю. В этом доме живет некий пан... пан В.?

— Да, живет,— сказала хозяйка,— этажом выше, но он спит.

— Я не сплю! — воскликнул мой приятель, и голос его сорвался.— Я здесь, пани Брандштеттерова!

— Он спит,— упрямо повторил женский голос из дома.— Он вернулся поздно, что-то там праздновал, и будет долго отсыпаться, завтра воскресенье. И он терпеть не может, когда его будят. У него от этого зубы болят!

— Но это ошибка! — кричал мой приятель фальцетом.— Я еще не вернулся! То есть я вернулся, но я то ли ключи перепутал, то ли еще что! Я хочу попасть в дом! Откройте, пожалуйста. И подтвердите, что я — это я! И у меня потом голова болит, а не зубы!

— Пану В. я открывала после полуночи,— сказал голос из дома.— Пан В.— очень солидный пан, в это время он давно уже спит.

— Вчера! Это вчера вы мне отворяли после полуночи, пани Брандштеттерова...

— Вчера я была у дочери в Брезно,— упрямо сказал голос.

— Ну, хватит,— вмешался охранитель порядка, явно желая действительно охранить его, и обратился к садику.— Простите, пани, но вы не могли бы на минуту подойти к калитке?

— Раз это так нужно,— пробрюзжал голос. Это было неподражаемое брюзжание пани Брандштеттеровой, урожденной Пржеровской.

Вскоре заскрипел ключ в замке домовых дверей, они отворились, домохозяйка моего приятеля прошла дорожкой к калитке и отперла ее тоже: замок явно был исправен — это была солидная ремесленная работа.

— Доброе утро,— сказал запыхавшийся и вспотевший Модест Владивой В.— Не сердитесь, пани домохозяйка, что мы вас беспокоим так рано, но вот этот...

— Кто этот пан? — спросила пани Брандштеттерова у стража порядка.

— Вы не знаете? — спросил старшина.

— Но, пани хозяйка! — вскричал мой приятель с внезапными слезами на глазах.— Как же вы меня не узнаете? Ведь я у вас живу уже пятнадцать лет! В этой двухкомнатной квартире над вами! Вы у меня убираете и стираете мне белье!

— У меня там живет пан Модест Владивой В.,— сказала пожилая взлохмаченная женщина в длиннополом халате.— А вы кто изволите быть?

Мой приятель Модест Владивой В., как говорится, остолбенел.

— Дыхните-ка на меня, — сказал наконец полицейский.— Спасибо,— обратился он к домохозяйке моего приятеля.— Извините за беспокойство. А вы пройдете со мной.

— Но пани Брандштеттерова! — закричал мой приятель и вцепился в кованую калитку обеими руками.

— Тише,— строго сказала пани.— Еще разбудите моего квартиранта. Это очень приличный человек, и он много работает. Ему нужно отдохнуть как следует.

С этими словами она отправилась к дому типичной утиной походкой пани Брандштеттеровой.

— Этого не может быть,— сказал Модест Владивой В., бледный как стена.

— Ну почему же,— сказал решительный молодой человек в униформе.— Почему бы и нет?

Дежурный поручик в участке попытался привести все обстоятельства к общему знаменателю: чрезмерное количество выпитого алкоголя.

Но мой приятель Модест Владивой В., окончательно протрезвевший на высокогорном воздухе ограды, от волнения и стыда (день между тем наступил, и на улицах появились люди, когда униформированный страж порядка повел его в участок через весь район) утратил последние остатки хорошего настроения, а также и рассудительности; он громко протестовал и на все лады требовал удостоверить его личность с помощью других свидетелей или документов.

Вдруг он о чем-то вспомнил и ликующе воскликнул:

— Позвоните в гостиницу «Народный дом»! Там остановились мои соученики Летенай, Кицко, Гашчич, Халми и Бёзендорфер! Мы до утра продолжали там праздновать в номере 37! Позвоните туда, почему вы не звоните?

Наконец ему удалось убедить насупленного поручика, тот позвонил в «Народный дом» и попросил соединить его с тридцать седьмым номером. После чего он выяснил, что, во-первых, там действительно остановился гость по имени Летенай Ян, во-вторых, что этот гость находится под сильным влиянием выпитой сливовицы, в-третьих, что компанию ему составляют пан Халми и пан В., Модест Владивой.

— То есть, вы хотите сказать,— спросил поручик в телефон, отведя трубку от уха, чтобы мой приятель мог услышать ответ,— что особа, именуемая Модест Владивой В., находится в вашем гостиничном номере?

— Ну да,— кричал Летенай Ян так громко, что в телефоне почти не было надобности,— вот он сидит на моей постели и хлещет прямо из бутылки.

— Спасибо за информацию,— сказал поручик, положил трубку и посмотрел на моего приятеля испытующе и немного печально.

— Быть этого не может,— в очередной раз пролепетал Модест Владивой В. И тут же встрепенулся: — Не станете же вы верить вдрызг пьяному человеку! — воскликнул он.