Георг Хакен - Одна испанская ночь (Треуголка)

• Название: Одна испанская ночь (Треуголка)
• Автор: Георг Хакен
• Жанр: Русская классическая проза

---

ЛУКАС. Не то слово!.. Прошу простить меня, сеньора, но я был просто вне себя от ревности. Моя Фраскита! Как она могла изменять мне!.. И с кем?

МЕРСЕДЕС. С моим недостойным супругом, дядюшка Лукас. Мы с вами оказались в одинаковом положении. Я - обманутая жена, вы - одураченный муж. И хоть у вас были бесчестные намерения, дядюшка Лукас; хотя я никогда не прощу вам этой наглости, все-таки пусть ваша жена и мой муж некоторое время думают, что попались в собственные сети и что вы с помощью этого переодевания отплатили им той же монетой. Этот обман будет нашей лучшей местью. А когда понадобится, мы его раскроем. Сейчас же отправляйтесь на половину коррехидора и ждите. Когда будет нужно, я вас позову.

Все уходят в дом. Тишина. Слышатся крики ночных сторожей: "Пресвятая богородица, спаси нас! Половина первого, все спокойно!". К дверям дома подходят Фраскита, коррехидор и Гардунья. Гардунья несколько раз ударяет молотком в дверь. Тишина.

ГАРДУНЬЯ. Скверно, сеньор!

ЭУХЕНИО. Завтра же я тебя повешу, Гардунья!

Гардунья с силой начинает колотить в дверь.

ГАРДУНЬЯ. Откройте!

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. Кто там?

ГАРДУНЬЯ. Это голос кормилицы...

ЭУХЕНИО. Я! Откройте!

РОЗА-ХОСЕФА (показавшись в окне наверху). А кто это я?

ЭУХЕНИО. Разве ты меня не узнаешь? Это я, хозяин!.. Коррехидор!..

РОЗА-ХОСЕФА. Идите себе с богом! Мой хозяин целый час как воротился и лег почивать. Ложитесь и вы. Проспитесь, хмель-то, глядишь, и выйдет вон из головы.

ЭУХЕНИО. Мамка! Ты разве не слышишь, что я приказываю тебе отворить? Ты разве не слышишь, что это я? Хочешь, чтоб и тебя повесили?

РОЗА-ХОСЕФА. Да что ж это такое?.. Кто это так буянит?

ЭУХЕНИО. Это я, коррехидор!

РОЗА-ХОСЕФА. Полно молоть вздор! Я же сказала, что еще двенадцати не было, а уж сеньор коррехидор воротился домой... Я своими собственными глазами видела, как он заперся на половине у госпожи!

ФРАСКИТА. Лукас! Лукас! И ты мог усомниться во мне! И ты мог обнимать другую! Ах, горю нашему помочь нельзя!

ЭУХЕНИО. Именем короля! Приказываю открыть дверь.

РОЗА-ХОСЕФА. Шутки вы со мной шутите, что ли?.. Ладно, обождите!.. Сейчас я вам покажу!..

Двери распахиваются и из дома выскакивает толпа слуг, вооруженных палками.

СЛУГИ. А ну-ка! Где он - тот, кто выдает себя за коррехидора? Где этот буян? Где этот пьяница?

Они набрасываются на коррехидора.

ЭУХЕНИО. Гардунья! На помощь! Я коррехидор!

СЛУГИ. Да ведь это и впрямь коррехидор! Коррехидор!

ЭУХЕНИО. Всех в тюрьму!

СЛУГИ. Сеньор... Простите, ваша милость, что мы с вами так обошлись! Но как узнать вашу милость в таком простом одеянии?

ЭУХЕНИО. Всех на виселицу!

На балконе дома появляется жена коррехидора Мерседес.

МЕРСЕДЕС. Что здесь за шум?

СЛУГИ. Госпожа!

ЭУХЕНИО. Моя жена!

МЕРСЕДЕС. Пропустите их. Сеньор коррехидор разрешает.

ЭУХЕНИО. Прежде всего, я Суньига-и-Понсе де Леон!.. Горе тем, кто об этом забыл! Горе моей супруге, если она бросила тень на мое имя! Мерседес! Я немедленно должен знать...

МЕРСЕДЕС. А, дядюшка Лукас! Вы здесь? Что-нибудь случилось на мельнице?

ЭУХЕНИО. Сеньора! Мне не до шуток! Прежде чем давать вам объяснения, я должен звать, что сталось с моей честью...

МЕРСЕДЕС. Это уж не ваша забота! Разве вы мне поручили ее хранить?

ЭУХЕНИО. Да, сеньора... Вам!  Жены всегда оберегают честь своих мужей!

МЕРСЕДЕС. В таком случае, дорогой Лукас, спрашивайте об этом свою жену... Тем более что она здесь. Войдите, сеньора, и садитесь. Сенья Фраскита!.. Я же вам сказала: входите и садитесь. Так вот, дядюшка Лукас... Перед вами сенья Фраскита... Теперь вы можете повторить свой вопрос! Можете спросить ее насчет своей чести!

ЭУХЕНИО. Мерседес! Клянусь распятьем, ты еще не знаешь, на что я способен! Я заклинаю тебя бросить эти шутки и рассказать все, что здесь произошло в мое отсутствие!.. Где этот человек?

МЕРСЕДЕС. Кто? Мой муж?.. Мой муж встает и сейчас придет сюда.

ЭУХЕНИО. Встает?!

МЕРСЕДЕС. Вы удивлены? А где же, по-вашему, в такой час должен быть порядочный человек, как не у себя дома, в своей постели, вместе со своей законной супругой, как велит нам бог?

ЭУХЕНИО. Мерседита, что ты говоришь! Ведь мы здесь не одни! Ведь я коррехидор!

МЕРСЕДЕС. Не кричите на меня, дядюшка Лукас, не то я прикажу альгвасилам отвести вас в тюрьму!

ЭУХЕНИО. Меня, в тюрьму! Меня! Коррехидора города!

МЕРСЕДЕС. Коррехидор города, представитель правосудия, наместник короля, вернулся домой в положенный час, чтобы отдохнуть от своих благородных трудов, а завтра он снова станет на страже чести и жизни горожан, охраняя святость домашнего очага и целомудрие женщин, и не позволит никому, пусть, даже человеку, переодетому коррехидором или кем-нибудь еще, проникать в спальня чужих жен, дабы никто не смел захватывать врасплох добродетель во время ее беззаботного покоя, дабы не мог злоупотреблять ее безгрешным сном...

ЭУХЕНИО. Мерседита, о чем это ты разглагольствуешь? Если правда, что все это произошло в моем доме, то я скажу, что ты обманщица, изменница, распутница!

МЕРСЕДЕС. С кем разговаривает этот человек? Кто этот безумец? Кто этот пьяница?.. Я никак не могу поверить, что это почтенный мельник, дядюшка Лукас, хотя платье безусловно его!.. Мой супруг, коррехидор города, вернулся к себе домой часа два тому назад, вернулся в своей треугольной шляпе, красном плаще, при шпаге и с жезлом... Слуги и альгвасилы, здесь присутствующие, приветствовали его, когда он вошел в дом, поднялся по лестнице и прошел через приемную. Затем они заперли все двери, и после этого никто уже больше не проникал на мою половину, пока не явились вы. Так это было? Говорите...

СЛУГИ. Именно так! Так в точности все и было!

ЭУХЕНИО. Пошли вон! Гардунья! Гардунья! Хватай этих подлецов, которые меня оскорбляют! Всех в тюрьму! Всех на виселицу!

МЕРСЕДЕС. Но, кроме того, сеньор... допустим, что вы и в самом деле мой супруг... допустим, что вы и в самом деле дон Эухенио де Суньига-и-Понсе де Леон...

ЭУХЕНИО. Я самый!

МЕРСЕДЕС. Допустим еще, что я до некоторой степени виновата, приняв за вас человека, который проник в одежде коррехидора в мою спальню...

ЭУХЕНИО. Мерзавцы!

МЕРСЕДЕС. Допустим все, что вам заблагорассудится... Но только ответьте мне сначала, сударь, какие у вас основания быть мною - недовольным? Имеете ли вы право быть моим обвинителем? Имеете ли право быть моим судьей? Вы что же, слушали проповеди? Или ходили исповедоваться? Или, может быть, отстояли обедню? Откуда вы явились в этом одеянии? Откуда вы явились вместе с этой сеньорой? Где провели половину ночи?

ФРАСКИТА. Дозвольте мне...

МЕРСЕДЕС. Сеньора, не трудитесь давать объяснения... Я их у вас не прошу! Сюда идет тот, кто имеет право требовать их у вас. Объясняйтесь с ним!

К ним выходит Лукас в одежде коррехидора.

ЛУКАС. Добрый вечер. Да хранит тебя небо, Фраскита! Ты уже послала назначение своему племяннику?

ФРАСКИТА. Я презираю тебя, Лукас!

ЛУКАС. Так ты по-прежнему моя Фраскита?!

ФРАСКИТА. Нет! Я уже не твоя Фраскита! Я... Вспомни свои ночные подвиги, и поймешь, что ты сделал с сердцем, которое тебя так любило! Сеньора, сеньора! Как я несчастна!

МЕРСЕДЕС. Не так, как ты думаешь!

ЛУКАС. Кто несчастный, так это я!

ЭУХЕНИО. Ну, а я? Ах, я, мошенник! Чудовище! Распутник! Так мне и надо!

ЛУКАС. Сеньоры, давайте выясним...

МЕРСЕДЕС. Выяснять тут нечего, дядюшка Лукас. Ваша жена святая!

ЛУКАС. Хорошо, да... но...

МЕРСЕДЕС. Никаких "но"... Позвольте ей сказать, и вы увидите, как она сумеет оправдаться. Лишь только я ее увидела, сердце мне подсказало, что она святая, несмотря на все ваши рассказы.

ЛУКАС. Хорошо, пусть говорит!

ФРАСКИТА. Мне нечего говорить. Говорить должен ты!.. Ведь это ты...

ЛУКАС. Ну, а ты?

ЭУХЕНИО. Теперь речь идет не о ней!.. Речь идет о вас и вот об этой сеньоре!.. Ах, Мерседита! Кто бы мог подумать, что ты...

МЕРСЕДЕС. Ну, а ты?

ЭУХЕНИО. А ты?

ЛУКАС. Ну, а ты?

ФРАСКИТА. Это ты!

ЛУКАС. Нет, ты!

ФРАСКИТА. Нет, как ты только мог!..

МЕРСЕДЕС. Знаешь, не будем сейчас об этом говорить! Это наше частное дело, мы его обсудим потом. Сейчас самое важное вернуть спокойствие дядюшке Лукасу, что, на мой взгляд, очень легко сделать. Здесь Гардунья - ему ничего не стоит оправдать сенью Фраскиту.

ФРАСКИТА. Я не нуждаюсь, чтобы меня оправдывали.

ЛУКАС. Да ты, Фраскита, смеешься, что ли, надо мной? Я собственными глазами видел как коррехидор лежал на нашей кровати.

ФРАСКИТА. Нет, я говорю совершенно серьезно. Меня не было на мельнице, когда ты видел там сеньора коррехидора.

ЛУКАС. Ради бога, объясни толком...

ФРАСКИТА. Выслушай меня, Лукас... и умри со стыда, что ты мог меня заподозрить! Если ты хочешь знать, почему на нашей кровати лежал сеньор коррехидор, то пощупай одежду, которую ты надел на себя, - она, видно, и сейчас еще не просохла. Так вот эта одежда объяснит тебе все лучше, чем я...