Георг Хакен - Страсти по Голландии

• Название: Страсти по Голландии
• Автор: Георг Хакен
• Жанр: Русская классическая проза

---

1-Й ПАРЕНЬ. Чисто с такими как мы шутки плохи, парень!

ПЕТЕР (потирая ушибленные места). Еще бы не запомнить! А теперь, раз уж вы меня все равно отколотили, сделайте милость - спойте мне ту песню, которую вы только что пели.

Парни дружно гогочут.

1-Й ПАРЕНЬ. А что? Мы люди не гордые. А для хорошего человека почему бы не спеть! Споем, братаны!

2-Й ПАРЕНЬ. Конкретно, споем! Жалко, что ли!

3-Й ПАРЕНЬ. Да без базару, о чем разговор!

1-Й ПАРЕНЬ. Только ты, братела, в другой раз утухни конкретно, свернись в трубочку и не возникай по-любому, пока чисто в череп не схавал!

Парни вновь затягивают свою песню.

ПЕСНЯ. Напоследок с песней громкой

Эту кружку подниму

За дорожную котомку,

За походную суму!

За рекою, в деревушке

Варят мед чудесный.

Разопьем с тобой по кружке

В первый день воскресный!

Парни уходят. Петер остается один.

ПЕТЕР. Значит "воскресный" рифмуется с "чудесный". Теперь, Стеклушка, давай с тобой еще раз перемолвимся словцом.

Из-за старой ели появляется огромный детина в куртке из темной парусины, на широкой груди - зеленые помочи, шириною с ладонь. Он в штанах из черной кожи, на ногах - громадные сапоги. В руках - багор, длиною с корабельную мачту. Это Голландец Михель.

МИХЕЛЬ. Петер Мунк, что ты делаешь в моем лесу?

ПЕТЕР. С добрым утром, земляк. Я иду лесом к себе домой - вот и все мое дело.

МИХЕЛЬ. Разве эта дорога ведет к твоему дому? Ты меня обманываешь, Петер Мунк!

ПЕТЕР. Да, конечно, она ведет не совсем прямо к моему дому, но сегодня такой жаркий день... Вот я и подумал, что идти лесом хоть и дальше, но прохладнее!

МИХЕЛЬ. Не лги, угольщик Мунк! А не то я одним щелчком вышибу из тебя дух!

ПЕТЕР. Уверяю вас, земляк, я и не думал лгать!

МИХЕЛЬ. Еще одно слово, и я уложу тебя на месте этим багром!

Михель заносит над Петером свой багор. Петер сжимается от страха и закрывает голову руками. Михель смеется.

Эх ты, дурак! Нашел к кому на поклон ходить! Думаешь, я не видел, как ты распинался перед этим жалким старикашкой, перед этим стеклянным пузырьком. Счастье твое, что ты не знал до конца его дурацкого заклинания! Он скряга, дарит мало, а если и подарит что-нибудь, так ты жизни рад не будешь. Жаль мне тебя, Петер, от души жаль! Такой славный, красивый парень мог бы далеко пойти, а ты сидишь возле дымной ямы да угли

жжешь. Другие, не задумываясь, швыряют без счета направо и налево золотые гульдены, а ты боишься истратить несколько талеров... Что за жалкая жизнь!

ПЕТЕР. Что правда, то правда. Жизнь незавидная.

МИХЕЛЬ. Вот то-то же!.. Ну да мне не впервой выручать вашего брата из нужды... Говори попросту: сколько сотен гульденов нужно тебе для начала?

Михель хлопает себя по карману, в котором звонко бренчат гульдены.

ПЕТЕР. Благодарю вас, сударь, но я не желаю иметь с вами дела, ведь я вас узнал. Вы - Голландец Михель!

Петер пытается убежать от Михеля, но тот преграждает ему путь багром.

МИХЕЛЬ. Не торопись, Петер Мунк! Ты еще раскаешься... На лбу у тебя написано и по глазам видно: тебе меня не миновать! Послушай-ка, что я тебе скажу, а то будет поздно...

Видишь вон ту канаву? Это граница моих владений...

Петеру удается перескочить через канаву. Михель заносит над его головою багор, но тот ударяется о невидимую стену и разлетается в щепки. Одна из щепок падает у ног Петера.

ПЕТЕР. Что, приятель, промахнулся?

Петер хватает щепку, чтобы запустить ею в Михеля, но щепка в его руке оживает и превращается в змею, которая стремится его ужалить. Вдруг откуда-то сверху слетает огромный глухарь, который хватает змею за голову и взмывает с нею вверх. Михель скрежещет зубами, воет и топает от ярости. Он грозит кулаком кому-то невидимому, а потом исчезает. Отдышавшись, Петер снимает шляпу и отвешивает перед огромной елью три низких поклона.

Под косматой елью

В темном подземелье,

Где рождается родник,

Меж корней живет старик.

Он неслыханно богат,

Он хранит заветный клад.

Кто родился в день воскресный,

Получает клад чудесный!

ГОЛОС. Хоть ты и не совсем угадал, Петер Мунк, но я покажусь тебе, так уж и быть.

Под елью появляется маленький старичок в черном кафтанчике, широких шароварах, красных чулочках и большой остроконечной шляпе с широкими полями. Вся его одежда напоминает собой стекло, которое еще не успело остыть. Во рту у него стеклянная трубка. Он то и дело попыхивает ею, выпуская густые клубы дыма.

СТЕКЛУШКА. Здравствуй, Петер Мунк!

ПЕТЕР. Здравствуйте, господин хранитель клада!

СТЕКЛУШКА. Этот грубиян Михель, кажется, здорово напугал тебя?

ПЕТЕР. Да, господин Стеклушка, я и вправду натерпелся страху.

СТЕКЛУШКА. Но я его славно проучил и даже отнял у злыдня его знаменитый багор. Больше он его не получит.

ПЕТЕР. А вы, верно, и были тем почтенным глухарем, который заклевал змею? Благодарю вас, господин стеклянный человечек! Вы мне спасли жизнь! Пропал бы я без вас. Нижайшее вам спасибо.

СТЕКЛУШКА. Но ведь ты звал меня, Петер. Говори, зачем?

ПЕТЕР. Уж если вы так добры ко мне, сделайте милость, помогите мне еще в одном деле. Я бедный угольщик, и живется мне очень трудно. Вы и сами понимаете, что если с утра до ночи сидеть возле угольной ямы, далеко не уйдешь.

СТЕКЛУШКА. Но ведь кто-то должен быть и угольщиком!

ПЕТЕР. Вот и пусть им будет кто-нибудь другой. А я еще молодой, мне хотелось бы узнать в жизни что-нибудь получше. Вот гляжу я на других - все люди как люди, им и почет, и уважение, и богатство... Взять хотя бы, к примеру, Иезекиила Толстого, Шлюркера Тощего или Вильма Красивого, так ведь у них денег - что соломы.

СТЕКЛУШКА. Петер, никогда не говори мне об этих людях. И сам не думай о них. Сейчас тебе кажется, что на всем свете нет никого, кто был бы счастливее их, а пройдет год или два, и ты увидишь, что нет на свете никого несчастнее. Петер Мунк, я не хочу думать, что тебя привела ко мне любовь к безделью и легкой наживе.

ПЕТЕР. Нет, нет, я ведь сам знаю, что лень - мать всех пороков. Но разве я виноват, что мое ремесло мне не по душе?

СТЕКЛУШКА. Не презирай своего ремесла. Твой отец и дед были почтенными людьми, а ведь они были угольщиками.

ПЕТЕР. Я готов быть стекольщиком, часовщиком, сплавщиком - кем угодно, только не угольщиком.

СТЕКЛУШКА. Странный вы народ - люди! Всегда недовольны тем, что есть. Был бы ты стекольщиком - захотел бы стать сплавщиком, был бы сплавщиком захотел бы стать стекольщиком. Всегда хорошо там, где нас нет. Ну да пусть будет по-твоему. Если ты обещаешь мне работать честно, не ленясь, я помогу тебе.

ПЕТЕР. Да здравствует господин хранитель клада, самый добрый и могущественный из всех лесных духов!

СТЕКЛУШКА. У меня заведен такой обычай: я исполняю три желания каждого, кто родился в воскресенье около полудня и сумел найти дорогу ко мне. В первых двух он волен, даже если они окажутся самыми глупыми. Но третье желание исполняю только в том случае, если оно стоит того. Ну, Петер, подумай хорошенько и скажи мне, чего ты хочешь.

ПЕТЕР. Если вы, мудрейший властелин леса, в самом деле хотите осчастливить меня, я скажу вам самое заветное желание моего сердца. Я хочу уметь танцевать лучше всех, обладать необыкновенной силой и всегда иметь в кармане столько же денег, сколько их у Иезекиила Толстого, когда он садится за игорный стол.

СТЕКЛУШКА. Безумец! Неужели ты не мог придумать что-нибудь поумнее? Ты сам губишь свое счастье, Петер Мунк. Но сказанного не воротишь - твое желание будет исполнено. Говори же, чего бы ты хотел еще. Но смотри, на этот раз будь умнее!

ПЕТЕР. Я хочу быть владельцем самого большого стекольного завода, какой только есть в Шварцвальде. Ну и, конечно, мне нужны деньги, чтобы пустить его в ход.

СТЕКЛУШКА. И это все? Неужели это все, Петер? Подумай хорошенько, что еще тебе нужно.

ПЕТЕР. Ну, если вам не жалко, прибавьте ко второму желанию еще пару лошадок и повозочку. И хватит...

СТЕКЛУШКА. Глупец! Лошадок, повозочку! Ума-разума надо тебе, понимаешь, а не лошадок и повозочку. Ну да все-таки второе твое желание поумнее первого. Стекольный завод - это дело стоящее. Если вести его с умом, то он прокормит своего владельца-умельца - и все у тебя будет, и лошадки и повозочка.

ПЕТЕР. Так ведь у меня остается еще одно желание, и я могу попросить себе ума, если это так уж необходимо, как вы говорите.

СТЕКЛУШКА. Погоди, прибереги третье желание про черный день. Кто знает, что еще ждет тебя впереди! А теперь ступай домой. Да возьми для начала вот это.

Стеклушка дает Петеру кошелек, туго набитый деньгами.

Здесь ровно две тысячи гульденов. Три дня тому назад умер старый Винкфриц, хозяин большого стекольного завода. Предложи его вдове эти деньги, и она с радостью продаст тебе свой завод. Но помни, что гордыня нередко предшествует падению, а работа кормит только того, кто любит работу. Да не водись с Иезекиилом Толстым и пореже заходи в трактир. Это к добру не приведет. Ну прощай. Я буду изредка заглядывать к тебе, чтобы помочь советом, когда тебе не будет хватать своего ума-разума.