Геннадий Белимов - Близость с пришельцами. Тайны контактов 6-го рода

• Название: Близость с пришельцами. Тайны контактов 6-го рода
• Автор: Геннадий Белимов
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2005
• ISBN: 5-7905-2679-9

Автор обобщает материалы по оспариваемому и фантастическому феномену — сексуальным контактам людей с представителями иных миров, а может, и внеземных цивилизаций (по уфологической терминологии — «контакты 6-го рода»). Еще десять лет назад в это никто не верил, исследователи феномена подвергались насмешкам, а пострадавшим от насилия однозначно ставился диагноз о патологии на сексуальной почве. Как исследователь аномальных явлений автор столкнулся с этой проблемой много лет назад. В книге приводятся интересные и достоверные данные о неких экспериментах над людьми в сфере секса и репродуктивного производства.

Автор стремится исследовать эту проблему с серьезных научных позиций и далек от спекулятивных и сенсационных измышлений.

Книга полезна и познавательна и адресована широким слоям любознательных читателей.

---

Мимо этой темы не прошел и другой знаменитый российский собиратель сказок и легенд А. Афанасьев. Он пишет: «Змей, говорят простолюдины, летает по поднебесью, дыша пламенем; над знакомой ему избою он рассыпается искрами и через трубу является перед избранною подругою и оборачивается молодцем… Плодом связей жен со змеями бывают необыкновенные дети, а богатыри-кудесники и кикиморы».

Мой коллега по исследованиям аномального Алексей Константинович Прийма считает, что легендарные огненные змеи — это не что иное, как современные НЛО, а «красный молодец» — оператор «летающей тарелки», или энлонавт (11). В своей книге «Встречи с Нелюдьми» Прийма приводит историю, которую рассказали жители села Пешково Читинской области фольклористу Зиновьеву в шестидесятых годах минувшего XX столетия. Якобы огненный змей летал к их односельчанке Лидии, и она, кстати, не отрекалась от этого факта, а до того, в годы Второй мировой войны, он же наведывался к женщине по имени Паша. Пришелец являлся к ней в облике ее мужа Якова, ушедшего сражаться с фашистами.

Паша очень боялась, что муж погибнет на войне, каждый день плакала, убивалась по мужу. И вскоре, по словам местных жителей, стал «змей летать к ней». Появлялся Лжеяков только по ночам. Он укладывался рядом с Пашей. и требовал женских ласк.

Поначалу Паша безумно обрадовалась возвращению мужа. Решила, что тот дезертировал и скрывается в тайге от властей. Но потом заподозрила недоброе. Однажды она гладила «мужа» по голове и обнаружила на ней множество крупных шишек. Даже сказала про это своему Лжеякову, но тот отмолчался. А женщина припомнила рассказы ее землячек, что над селом видели полеты огненного змея, и именно недавно…

Встревоженная Паша рассказала обо всем жене своего брата Елизавете Максимовне. Та согласилась переночевать в ее избе, чтобы убедиться в реальности происходящего. И вот обе женщины, уложив спать троих детей-малолеток Паши, сами устроились на русской печи. Спустя какое-то время яркая вспышка осветила избу, и перед женщинами явился Лжеяков. Не обращая никакого внимания на Лизавету Максимовну, демон начал отчитывать жену Якова самыми крепкими словами: мол, нельзя было рассказывать никому о его визитах к ней, он-де сурово предупреждал об этом… Наоравшись и набушевавшись, пришелец внезапно исчез — растаял в воздухе.

А женщины услышали в сенях страшный грохот… Утром, едва рассвело, они поняли, что не могут выйти из избы: дверь не открывалась. Подняли крик, прибежал брат Якова Иван, другие соседи… И поразились: громадная поленница дров, сложенная возле избы под навесом, оказалась в сенях вся, до последнего полена… Так об этом событии узнала вся деревня, свидетелей происшедшего оказалось очень много.

Собственное расследование легендарных сказаний об огненном змее — Змее Змеевиче — предприняли кандидат исторических наук Людмила Лавреньева и Татьяна Щепанская, сотрудники Московской академии этнографии РАН (20).

Этот персонаж народной демонологии, оказывается, весьма распространен в российских деревнях от Поволжья до Полесья, а также в других местах страны, вплоть до Сибири. Говорят, что эта нежить влетает, разбрасывая искры, к одиноким женщинам, тоскующим о муже или возлюбленном. Пелагея Михайловна, жительница вятского села Воробьева Гора, рассказывала фольклористу-исследователю Татьяне Щепанской, будто сама наблюдала, когда зимой вышла из избы, как «огонь летит, что сноп, и вдруг рассыпается, искры вылетели… а другой раз видела такое же, когда молотила хлеб».

Очевидцы обычно свидетельствуют, что ОНО похоже на сноп, пучок, веник, огненный шар или змею с хвостом золотых искр. Как правило, видели его влетающим в трубу и почему-то именно в дома, где жили одинокие женщины, оставшиеся без мужа (умер, ушел на заработки, в армию да и пропал, долго не давая о себе знать). Рассказывают в разных местах одинаково: «И видят люди, как змей огненный летит по небу — и прямо в трубу. А в дом спустится и представляется человеком, как муж ейный…» Будто проходит в горницу, обнимает, целует заждавшуюся бабу, ложится с нею в кровать, угощает пряниками… Такие визиты могли иметь, по поверьям, трагический исход: одну вятскую молодуху огненный гость, говорят, увел в баню и посадил на горячую печку-каменку, после чего она умерла. Другая долго худела и чахла, забросила дом, дети бегали по деревне оборванные и грязные, попрошайничая по чужим домам. Через некоторое время случился пожар, и она сама сгорела в доме. По этой причине кое-где в деревнях за одинокими женщинами присматривали и, если замечали неладное, совершали обряд, чтобы отвадить незваного гостя.

Заметили люди и то, что особенную активность огненные летуны проявляли в период сталинских репрессий. Арестованные деревенские мужики гибли в ГУЛАГовских лагерях, оставляя тосковать своих молодых еще жен. «У меня золовка жила, — рассказывает Пелагея Яковлевна из того же вятского села. — У нее забрали мужика — троцкиста, что ли, нашли?.. А она затосковала: в ограду уйдет, сидит… Ее спрашивают: «Зачем туда ушла?» А она говорит: «Яков приходил. Гостинец мне дал, сухари…» Потихоньку стала сходить с ума. Тогда, — продолжает рассказчица, — мой муж говорит: «К тебе не Яков ходит, долгонький (так называли в тех местах лешего за высокий рост) ходит». Ее стали убеждать, чтоб не ходила в ограду. Ее караулили уж, не пускали…» Иногда этот гость проявлял себя слишком материально для призрака: то съедал напеченные с вечера хозяйкой блины, то поутру после его визита соседки видели у нее на руке синяки. На ночь она прогоняла от себя детей, чтобы спали отдельно, и дети слышали, как мать с кем-то ночью разговаривает, смеется, шепчется. В Полесье до сих пор рождение внебрачных детей иногда объясняют визитами огненной нежити и потому не слишком удивляются пропаже таких детей, которые должны, видно, быть призрачны, как и их родитель.

Чтобы отвадить феерического гостя, родня и соседи совершали разные магические действия: втыкали у дверей рябиновые ветки (на ягодах рябины будто бы есть крестики, отпугивающие нечистую силу), прибивали хомут и подкову, чертили углем кресты… В старинной книге «Абевега русских суеверий», изданной в 1786 году, ее автор М. Д. Чулков писал, что в верованиях XVIII века огненные змеи — это «дьяволы, которые летают и искушают женщин». Считается, что это существо куда древнее и сложнее, чем, скажем, образ того же черта…

Народная мифология — это, по сути, свидетельства очевидцев, которые сталкивались с необъяснимыми вещами и по-своему интерпретировали происходящее. Однако отмахиваться, отрицать какие-то события, пусть и невероятные с современной точки зрения, не приходится. Мы сами сейчас сталкиваемся с явлениями еще более поразительными и загадочными, оставляющими вполне материальные, следы. И у читателя в дальнейшем будет возможность убедиться в том на фактах данного исследования.

Не стоит говорить, что, возможно, неслучайно в сказках сплошь и рядом змеи похищают царевен и «красных девиц», что с ними сражаются добры молодцы и те же царевичи. Видимо, что-то такое было, замечалось людьми. Даже в серьезных литературных произведениях, оставшихся нам в наследие с XIV–XV веков, говорится о подобном, но не в сказочной форме, а в виде предания, исторического свидетельства. Такова, например, «Повесть о Петре и Февронии Муромских» — памятник литературы Древней Руси (21).

Повесть начинается так: «Се убо в Русийстей земли град, нарицаемый Муром. В нем же бе самодержавствуяи благоверный князь, яко поведаху, именем Павел. Искони же ненавидяи добра роду человеческому, диявол всели неприязненаго летящаго змия к жене князя того на блуд».

Если перевести на современный язык трудночитаемую из-за древности языка историю со змеем, то получается так, что змей принимал облик мужа несчастной женщины и совершал с ней соитие. Но княгиня что-то заподозрила в этой ситуации и все рассказала законному супругу. По распоряжению Павла Феврония сумела хитростью выпытать тайну смерти змея у «неприязнивого прелестника», и тот «тайну к ней изрещи, глаголя»: «Смерть моя есть от Петрова плеча, от Агрикова же меча!» Агриком на Руси звался сказочный богатырь, обладавший несметным количеством оружия, среди коего был и меч-кладенец. Поскольку князь Петр был братом Павла, а чудодейственный Агриков меч был замурован в стене Воздвиженского монастыря, то все решилось просто. Петр добыл заветный меч и подстерег змея, порубив его на куски. Но… был забрызган кровью змея и покрылся весь струпьями и язвами, от которых долго не мог излечиться.

Повествование заканчивается сообщением, что и Петр, и Феврония после всех этих потрясений ушли в монастырь, облекшись в «монашеские ризы». «И наречен бысть блаженный князь Петр во иноческом чину Давид, преподобная же княгиня Феврония нареченна бысть во иноческом чину Ефросиния».

Интересно, что легенда, рассказанная в повести о Петре и Февронии, имеет схожие сюжеты в западноевропейской литературе. Исследователи находят много общего в русской повести с песней о битве Зигурда со змеем Фафнаром и о союзе этого героя с вещей девой. Особенно много общего в отдельных эпизодах и сюжетной линии наблюдается в повести о Тристане и Изольде, давшей известные миру оперу и театральное действо. В более поздних записях собирателей фольклора сохранилось устное предание о Февронии, но не из Мурома, а из села Ласково Рязанской области. Исследователями высказывались предположения, что под именем Петра следует подразумевать князя Давида Юрьевича, княжившего в Муроме с 1204 по 1228 год. Однако существует и другое мнение — что прототипом Петра был муромский князь Петр, живший в начале XIV века, родоначальник бояр Овцыных и Володимеровых.