Вильям Александров - Планета МИФ

• Название: Планета МИФ
• Автор: Вильям Александров
• Издательство: Издательство ЦК ЛКСМ Узбекистана «Ёш гвардия»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1975

В книге В. Александрова три повести: «Заповедник», «Альфа Центавра» и «Планета МИФ». Действие первой из них отнесено к нашим дням. События второй, небольшой повести разворачиваются так, что как бы перебрасывают мост из настоящего в будущее. Новеллы, слагающие третью повесть, хронологически относятся к двадцать второму веку. Писатель то и дело «опрокидывает» фантастические картины в нашу современность и, напротив, проецирует сегодняшний день в будущее. Три повести, написанные в разных жанрах, на различном тематическом материале, обнаруживают в результате глубокое внутреннее единство.

Роднит все эти три повести авторская концепция мира. В восприятии В. Александрова важнейшая пружина человеческой жизни — мысль, нацеленная в будущее, мысль, пронизанная чувством, мысль — мечта. Мера всех событий — дело, озаренное мыслью, дело — творчество.

---

Другой говорил, что был в храме поэзии — там звучала райская музыка и пели восхитительные песни.

— А вы? — спрашивали они меня.

— Я увидел свое детство, увидел, как листья плывут по воде, — говорил я им.

И они пожимали плечами.

Нарушитель

Открытие доктора Бадалова, сумевшего классифицировать волновые колебания коры головного мозга разных людей и на этом основании разработать систему из пяти групп и методику определения этих групп, взволновало в свое время многих, вызвало ожесточенные споры.

Одни утверждали, что, подобно открытию групп крови, открытие психогрупп избавит человечество от многих неприятностей. Однако если значение открытия групп крови в основном ограничивалось сферой медицины, то открытие психогрупп будет иметь последствия гораздо более широкие, так как оно вторгается в область человеческих отношений.

На первых порах предсказывали особую роль, которую сыграет открытие доктора Бадалова при комплектовании изолированно действующих коллективов, то есть в первую очередь при комплектовании космических экспедиций.

Говорили, что при помощи аппарата Бадалова и пользуясь разработанными доктором таблицами, можно быстро и легко подобрать наиболее работоспособный, цельный коллектив, исключив из него слишком разнородные, несовместимые элементы.

По утверждению других, определение психогрупп может иметь какое-то значение при сугубо специальных исследованиях, но распространение этого метода в сферу, социальную может повлечь за собой множество ошибок с неприятными последствиями, так как в области человеческих отношений никакие приборы пока еще не могли заменить живого человеческого общения.

Бее эти споры были в разгаре, когда мне как-то вечером позвонил Аллан и весело сказал, что завтра, в десять утра, в Голубом зале ВКЦ доктор Бадалов будет демонстрировать преимущества своего метода при подборе состава космических экспедиций.

— Хотите присутствовать? — спросил он меня, И по боевому блеску его глаз на экране я понял, что завтра предстоит нечто интересное.

У меня, правда, были дела, но упускать такой случай было бы преступлением.

И все же я спросил:

— Скажите, Аллан, вы всерьез верите, что какой-то, пусть самый гениальный аппарат может подобрать вам спутников для полета лучше, чем это сделаете вы сами?

— А вот посмотрим, что он нам покажет — этот доктор Фауст, — так же насмешливо и задорно проговорил с экрана мой друг. — Ну как, приедете? Обещаю вам интересное зрелище…

— Приеду, — сказал я____ Обязательно.

* * *

И вот мы в огромном куполообразном Голубом зале ВКЦ. Бездонный голубой купол, созданный голографическим изображением, рождает полную иллюзию реального неба. Когда надо, оно становится вечерним, когда надо — ночным, и любой звездный участок появляется на нем.

В центре зала, на возвышении, меняющем по необходимости свою высоту, находится стол, рядом — два кресла. На столе — небольшой аппарат и шлем.

В круглом, амфитеатром поднимающемся вверх зале — весь цвет земной космонавтики — прославленные пилоты, учёные, исследователи.

Мы с Алланом заняли места где-то в десятом ряду — как раз на уровне демонстрационной площадки.

На возвышение поднялись двое — лысоватый старик с лицом Вольтера и высокий плотный человек атлетического сложения с могучей шеей и большими сильными руками.

— Вот это он и есть, — усмехнулся Аллан. — Доктор Фауст нашего века.

— А старик?

— Председатель Совета. Умнейший старик.

Председатель подошел к столику, чуть поодаль остановился доктор Бадалов.

— Прошу внимания, — негромко сказал Председатель, и зал мгновенно затих. Голос у старика был глуховатый, с хрипотцой, но акустическое устройство доносило его к каждому креслу так, как-будто он говорил рядом.

— Сегодня доктор Бадалов расскажет о сущности своего открытия и продемонстрирует его в действии, — продолжал Председатель в полной тишине. — Я попрошу отнестись к объяснению и к демонстрации опыта со всей серьезностью. Это не фокус, не цирк, как может показаться с первого взгляда, а научный эксперимент. Я знаю, многие из присутствующих относятся к идее комплектования при помощи системы, предложенной доктором Бадаловым, весьма скептически. Попрошу отбросить предубеждение, подойти к делу по научному объективно. От этого будет зависеть многое. Прошу вас, доктор…

Он пригласил Бадалова к столу, а сам осторожной старческой походкой стал спускаться вниз. И пока он спускался, в зале стояла такая же мертвая тишина. Он занял место в перлом ряду, сбоку.

Доктор Бадалов подошел к столу, провел ладонью по верхней крышке своего аппарата, потрогал ка-кие-то ручки, переложил шлем. Видно, он волновался, но когда заговорил, голос его — густой, басовитый — звучал уверенно и спокойно.

— Сущность моей идеи проста. Волновые колебания работающего мозга имеют общую природу у всех людей, но имеют и специфические различия, которые можно разделить на несколько основных групп. Условно эти группы я бы сравнил с диапазонами волк — длинными, средними, короткими и ультракороткими. Различия, правда, в другом, не в длине волн, а в их форме, в характере. Таких форм — великое множество, но по самым общим признакам они делятся на пять групп, причем законы взаимодействия таковы: лучше всего взаимодействуют одноименные группы, затем — соседние. Через одну группу взаимодействие слабое, через две, — то есть первая — четвёртая, вторая — пятая, — вообще отсутствует, а крайние, то есть первая и пятая, дают неожиданный эффект: иногда полное противодействие, иногда полное взаимодействие. Третья группа, стоящая посредине, взаимодействует со всеми, но лучше, разумеется, с соседними. Вот и вся премудрость.

Доктор Бадалов развел руками и улыбнулся. Улыбка у него была приветливая, он как бы приглашал всех полюбоваться простотой и стройностью его системы.

А зал загудел, и в этом гуле чувствовалось недоверие, даже неодобрение. Видно, людям, сидевшим рядом, хорошо знавшим друг друга, трудно было вдруг начать делить своих друзей на какие-то группы.

— Ну как? — спросил Аллан сидевшего справа от него крепыша в чёрной куртке, с падающими на лоб темными волосами. — Нравится?

— Черт его знает! — проговорил тот мрачно и еще глубже ушёл в поднятый воротник своей куртки. Он сидел, вытянув ноги, весь как-то вжавшись в кресло, мрачно глядя исподлобья на все происходящее.

— Что же вы предлагаете? — закричали из зала. — Разделить всех нас на группы?

— Может, все человечество опять разделить, расселить по континентам?!

Доктор Бадалов поднял руку.

— Прошу понять меня правильно. Я не отдаю предпочтение ни одной из групп. Каждая группа — самоценная творческая категория, не имеющая никаких преимуществ перед другой. В обычных условиях все они прекрасно уживаются, даже дополняют друг друга. Но когда речь идет о комплектовании экипажей, то лучше всего отбирать одноименные и соседние группы — это обеспечит наилучшее взаимопонимание и наилучшую работоспособность коллектива. Вот и все.

Он опять развел руками и опять улыбнулся.

А зал снова загудел.

Председатель покачал головой и поднялся на возвышение.

Стало тихо.

— Сейчас мы проведем опыт, — сказал он. — Вот здесь, в этом списке, шестьдесят человек из разных концов земного шара. Все они нам хорошо известны, но неизвестны доктору Бадалову, во всяком случае, он не знает их лично. Все шестьдесят человек пройдут здесь, на ваших глазах, определение групп, а затем доктор Бадалов на основании своей системы составит из них три экипажа. Итак, начинаем!

И первым он назвал Аллана.

Тот нехотя встал и пошел к центру зала, поднялся наверх.

— Садитесь, пожалуйста, сюда, — указал ему на одно из кресел доктор Бадалов. — Наденьте вот этот шлем и отвечайте мысленно на вопросы, перечисленные вот здесь.

Он положил перед Алланом листок. Тот пробежал его глазами, кивнул головой.

— Все, — сказал доктор Бадалов. — Следующий.

Аллан шёл на место, а в это время из зала выходил другой.

— Все отвечают мысленно на одни и те же вопросы, — пояснил доктор Бадалов. — Группа определяется автоматически, счётно-решающим устройством.

Аллан прошел между рядами, плюхнулся в кресло рядом со мной, зло закинул ногу за ногу.

И вдруг расхохотался.

— Никогда не чувствовал себя таким идиотом!

— Погодите, может, в этом что-то есть.

— Может быть. Только уж больно смахивает на шарлатанство.

А из зала один за другим выходили люди, мужчины и женщины, садились в кресло на возвышении, надевали шлем, прочитывали бумажку и возвращались на место. Все это занимало не более двух кинут.

— Вопросы там хоть стоящие? — спросил я.