Георг Борн - Грешница и кающаяся. Часть I

• Название: Грешница и кающаяся. Часть I
• Автор: Георг Борн
• Издательство: ЭЯ
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-87216-021-6

Авантюрно-исторический роман «Грешница и кающаяся» был написан известным немецким писателем Георгом Борном в живой, увлекательной и динамичной манере. Писатель рассказывает об удивительных и опасных приключениях князя Монте-Веро и его верных слуг-друзей. Несмотря на многочисленные интриги своих недоброжелателей князь выходит победителем из всех ситуаций благодаря своим нравственным принципам. На протяжении всего романа героям сопутствует любовь и верность. В настоящий том вошла первая часть романа.

---

— Я искал ее,— продолжал Ульрих тихо.— Сердце мое разрывалось от боли, но я постарался как можно равнодушнее осведомиться о принцессе Кристине в замке, тогда еще полном жизни. Мне коротко отвечали: она уехала! С мучительным нетерпением ждал я от нее известия, признака жизни, но напрасно. Я не сумел отыскать ни малейшего следа…

— Неужели никто так и не постарался узнать, жива ли еще принцесса Кристина и где она? — спросил Эбергард.

— Никто! Я заранее знал это по ее словам, сказанным на прощанье. Ее нет более на этом свете… Я увижу ее там!

Я не знаю, где ее могила, и пригласил вас сюда, чтобы попросить, не узнаете ли вы об этом при дворе. Ведь вы часто там бываете. Мне хотелось открыть вам тайну своей жизни, она так тягостна для меня! Знаете, что мне часто приходит на ум в последнее время, Эбергард? — голос старого Ульриха прерывался.— Не искупаю ли я своими страданиями вину Кристины?

Посмотрев на мои разбитые члены, вы поверите, что я желаю смерти! Я рад, что открыл вам свою душу; мне казалось, я обязан был это сделать, и теперь мне легче на сердце. Позовите сюда моего сына и принесите свечу, вокруг меня темно!

— Вы слишком понадеялись на свои силы! Этот рассказ утомил вас. Я постараюсь узнать, что сталось с одетой в черное дамой и где она нашла убежище. Вы сказали, что карета была запряжена четверкой вороных лошадей?

— Совершенно черных… — простонал старый Ульрих.— Совершенно черных… Я вижу это еще яснее ясного, потому-то так темно у меня перед глазами! Где мой сын? Побудьте оба со мной… Принесите сюда свет!

Эбергард позвал молодого Ульриха, они послали за доктором Вильгельми, так как силы больного быстро убывали. Зажгли лампы и свечи.

— Так лучше,— прошептал старик.— Подойдите ко мне, дайте мне ваши руки. Снова стало темно вокруг, я не вижу вас. Молитесь за меня… Господь смилуется надо мной…

— Отец! — воскликнул сын, заметив, что глаза больного закрываются.

— Дайте мне успокоиться, позвольте мне уснуть,— прошептал больной, видно, чувствуя приближение смерти.

Эбергард пожал руку друга.

Взволнованные, стояли они перед креслом, где, тяжело переводя дыхание, недвижимо лежал старик.

— Света, больше света… — едва слышно простонал старик.

Друзья с молитвой опустились на колени. Старый Ульрих посмотрел на них еще раз взглядом, выражавшим любовь и благословение…

Грудь его стала прерывисто подниматься.

— Ах,— прошептал он,— света… И лицо его просветлело, как бы от небесного сияния. Он не хрипел, не чувствовал боли.— Кристина… — произнес он.

Последнее слово прозвучало так спокойно, что Эбергард с уверенностью сказал:

— Он снова увидел ее.

Старый Ульрих перестал дышать, глаза его закатились; он отошел в мир вечного покоя и справедливости.

Пришел доктор Вильгельми.

Посмотрев на неподвижно лежащего старика, он молча подал руку двум друзьям. В комнате воцарилось глубокое, благоговейное молчание.

— Он миновал уже то, что нам еще предстоит пройти; он увидел то, что навсегда закрыто для нас, живущих в этом мире,— сказал, наконец, Вильгельми: — Будем и мы стараться заснуть так же спокойно, как он. Посмотрите, Божье благословение осенило его.

XL. ДОКУМЕНТ

Монастырь Гейлигштейн, где Леона стала аббатисой, располагался в десяти милях от резиденции короля. Однако сообщение с городом было очень удобным, так как железная дорога проходила рядом. Так что Леона часто меняла уединение монастырских стен на шум столичной жизни.

Прежде чем продолжить наш правдивый рассказ, следует сказать, каким образом графине Понинской удалось завладеть документом, о котором она говорила камергеру по пути из башни у пруда в замок.

После смерти отшельника Иоганна фон дер Бурга Эбергарду, носившему фамилию старика, досталось в наследство его небольшое имущество. Все оно состояло из нескольких старинных стульев, шкафов и дорогого письменного стола редкой работы, свидетельствовавшего о том, что старый Иоганн жил прежде в роскоши и.богатстве. Вероятно, несчастия или угрызения совести довели его до того, что он стал искать спокойствия в лишениях и нужде.

Часто обстоятельства заставляют человека стремиться к такого рода жизни, и мы узнаем впоследствии, что прошлое Иоганна действительно дало ему повод бежать от житейской суеты и поселиться в уединении, где он мог найти душевное успокоение.

Много ли нужно было отшельнику, добровольно подвергшему себя самым суровым лишениям.

Очевидно, старый Иоганн оказал сильное влияние на развитие Эбергарда. Живые, исполненные правды слова старика заронили благодатное семя в душу юноши, открытую всему прекрасному и благородному. Но это семя могло вполне созреть только при столкновении с жизнью после долгой и тяжелой борьбы — лишь она одна может возвысить и облагородить душу человека до той высоты и совершенства, какого достиг Эбергард.

С трогательным благоговением смотрел Эбергард на каждую вещь в хижине своего воспитателя, в котором он привык видеть отца. Всякий предмет, до которого дотрагивался старик, был для него священным.

Тяжело было Эбергарду уносить эти вещи из старой хижины, близкой к разрушению, но он не мог ничего оставить: все, что находилось там, было ему одинаково дорого, одинаково близко. Похоронив своего верного воспитателя, единственного человека, которого он мог назвать своим, Эбергард взял с собою всю его старую утварь: стулья, шкафы, письменный стол — единственный ценный предмет во всем наследстве.

Мы знаем, что в то время Леона причиняла много горя Эбергарду, обманывая его самым беззастенчивым образом. Но у нее, был его ребенок, которого он не мог отнять, и ради него он перед отъездом из Европы прислал ей как святыню наследство старого Иоганна.

Тщеславная графиня Понинская, в то время носившая еще фамилию фон дер Бург, но хлопотавшая уже о том, чтобы поменять ее на свое громкое родовое имя, конечно, осмеяла грошовую посылку Эбергарда и не сочла нужным беречь ее.

Да и не могла иначе поступить женщина, без угрызений совести отдавшая свое родное дитя чужим людям, чтобы без помех предаться страсти властвовать над людьми. Было бы неестественным, если бы Леона, обманывая мужа, с любовью приняла это воспоминание о днях его юности. Люди, подобные ей, неспособны на глубокие чувства; ради своих эгоистических расчетов они готовы пожертвовать всем и всеми.

Если даже допустить, что Леона действительно любила молодого итальянца, с которым обманула мужа, то и тогда можно утверждать, что эта любовь была только первым проявлением страсти, разгоревшейся позже, после знакомства с камергером Шлеве. Она не столько любила этого итальянца, сколько радовалась, видя его коленопреклоненным перед ее красотой!

Не заботясь о сохранности наследства Иоганна, Леона раздарила стулья и шкафы прислуге, оставив себе только письменный стол, конечно, не на память об отшельнике, которого она знала в юности, а потому, что этот стол своей искусной старинной резьбой обращал на себя внимание всех посетителей салона тщеславной графини. Старая графиня, мать Леоны, к тому времени истратила свое громадное состояние, теперь она была так бедна и так низко пала, что молодая графиня стыдилась называть ее своей матерью.

И когда пропавший без вести Эбергард завоевал себе славу и богатство в отдаленных частях света, приобретая своей энергией и отвагой громкое и благородное имя, Леона, казалось, по стопам матери готова была взяться за суму, расточив последние остатки своего когда-то большого состояния.

Но графиня Леона Понинская, дочь властолюбивого корсиканца, дух которого она отчасти унаследовала, искала и нашла случай удовлетворить свою страсть к господству, а вместе с тем и к богатству.

Когда у нее не стало средств, чтобы блистать в обществе под именем графини Понинской, она решилась пристать перед этим самым обществом в обличье мисс Брэндон, давая не виданные до тех пор представления.

Леона играла со львами, купленными ею на остатки средств, как с котятами. В глазах этой женщины была какая-то магическая сила. Она одним взглядом могла укротить царей пустыни и заставить их смиренно лежать у своих ног.

Распродав все свое имущество, Леона сохранила по какой-то странной случайности письменный стол Иоганна. Она так привыкла к нему, что оставила его у себя даже и после того, как снова разбогатела. Она купила роскошный дворец в столице, где мы уже однажды побывали вместе с принцем и его тенью. Леона и теперь, будучи аббатисой Гейлигштейнского монастыря, владела этим великолепным дворцом.

А письменный стол старого Иоганна, это чудесное наследие прошлых веков, стоял во дворцовой зале рядом со спальней графини Ионинской, убранной с восточным великолепием и роскошью. Это был тот самый салон, где мы уже однажды видели прекрасную Леону, когда она, утомленная танцами и музыкой, полулежала на диване с бокалом шампанского в руках.