Карл Барц - Свастика в небе. Борьба и поражение германских военно-воздушных сил. 1939–1945 гг.

• Название: Свастика в небе. Борьба и поражение германских военно-воздушных сил. 1939–1945 гг.
• Автор: Карл Барц
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9524-4165-1

Карл Барц рассматривает историю люфтваффе с их основания до полного поражения, подробно описывая все значительные операции с участием германских авиационных подразделений. Люфтваффе впервые померялись силами с Королевскими ВВС Британии в Дюнкерке, и Геринг потерпел первое поражение в воздухе. Но в дальнейшем немецкая авиация нанесла огромный урон противнику. В Германии были разработаны автоматизированная система наведения ночных истребителей, превосходящий по техническим параметрам все зарубежные аналоги истребитель Ме-262, а в декабре 1944 года состоялся первый запуск «Кобр» — пилотируемых ракет, предназначенных для использования против соединений бомбардировщиков врага. Однако никакие научные достижения уже не могли спасти Германию, погубленную противоречивыми действиями безумного диктатора.

---

Никто и никогда не узнает точного числа тех, кто был истреблен в ходе этих бессмысленных и жестоких налетов. К апрелю из руин были извлечены 30 тысяч тел, но оставалось еще намного больше. Всего 60 тысяч, по самым осторожным оценкам. В стратегическом отношении эта страшная бойня не имела никакой практической цели.

Затем Рур в течение месяца пережил сорок массированных налетов, в ходе которых была впервые использована новая английская 10-тонная бомба. Повсюду немецкие города превращались в щебень: Вюрцбург, Потсдам и даже такие обширные конгломераты, как Берлин. В конце февраля на опустошенный город был совершен сороковой налет. А худшее все еще было впереди… Ужасы Тридцатилетней войны[414] были детской игрой по сравнению с событиями 1944–1945 годов в Германии.

Первая группа реактивных истребителей под командованием майора Новотны была сформирована в октябре 1944 года в Ахмере[415]. А скоро Ме-262 начали появляться во многих других местах. Главная трудность состояла в том, чтобы найти для них подходящий аэродром. Квалифицированный и опытный пилот мог посадить машину на взлетно-посадочной полосе длиной 1300–1600 метров, но для безопасной посадки была необходима полоса длиной более 2000 метров. Проблема была решена путем использования прямых участков автобанов. После посадки самолеты маскировались в ближайшем лесу или деревне.

Майор Новотны и его люди быстро доказали ценность Ме-262 как истребителя и вскоре уже заявили о своей 50-й победе[416]. 8 октября в группу прибыли Галланд и Траутлофт[417], чтобы убедиться в ее прогрессе. Они появились как раз вовремя, чтобы стать свидетелями атаки во главе с майором Новотны на соединение бомбардировщиков союзников. Группа FW-190, поднятая в воздух, чтобы прикрыть взлет Ме-262, уже вступила в бой с истребителями союзников, реактивные самолеты взлетели, и атака началась[418]. Были сбиты четыре бомбардировщика, а затем вниз спикировал неуправляемый Ме-262, который, ударившись о землю, взорвался. Это была машина майора Новотны.

Оставалось все меньше и меньше свободного пространства, союзники наступали с запада, а русские — с востока. Часто подразделения люфтваффе были вынуждены перелетать с аэродрома на аэродром настолько поспешно, что приходилось бросать большое количество драгоценного бензина, не было никакой возможности вывезти его — к этому времени немецкие железные дороги уже находились в состоянии полного упадка. И очень часто, когда эскадрильи достигали своего нового аэродрома, они обнаруживали, что там для них нет никакого бензина, и пилоты должны были стоять и смотреть, как их машины уничтожаются на земле самолетами союзников.

Но немецкие истребители все еще поднимались в воздух, несмотря на все трудности и подавляющее превосходство противника. Только за одну неделю союзниками были опустошены 57 немецких аэродромов и уничтожены 1738 самолетов. В последний месяц войны была предпринята попытка сконцентрировать 150 реактивных истребителей[419], но к этому времени Германия уже была раздроблена на две части: американцы и русские встретились на Эльбе.

20 апреля Геринг простился с «Каринхалле». Вокруг уже пахло бензином. Русские были в лесу к северу, и «Каринхалле» должно быть сожжено прежде, чем они здесь появятся. Когда за Герингом приехал автомобиль, он в последний раз окинул взглядом дом, в котором наслаждался годами своего триумфа, и заплакал. Колонна автомобилей направилась в Берлин и, пробравшись через разрушенные улицы, добралась до рейхсканцелярии. Это был день рождения фюрера, и Геринг спустился в его знаменитый бункер. Тем же вечером он продолжил свой путь и в полдень следующего дня достиг своего дома в Оберзальцберге.

23 апреля с аэродрома Гатов в Берхтесгаден на Не-111 вылетел генерал Коллер. Внизу под ним окрестная сельская местность выглядела так, словно была охвачена пожаром; дым и огонь поднимались над фермами, деревнями и лесами. Над Эльбой он столкнулся с мощным зенитным огнем, но его самолет не был подбит и благополучно приземлился на аэродроме в Баварии. Оттуда он на автомобиле отправился в Оберзальцберг, где сказал Герингу, что Гитлер претерпевает физический упадок и что теперь, очевидно, наступило время ему взять всю власть в свои руки.

Выслушав Коллера, Геринг принес металлическую коробку и, открыв ее, достал знаменитый документ, который назначал его рейхсканцлером Германии в случае неспособности Гитлера исполнять эти обязанности по любой причине[420]. Коллер и Боухлер[421] настаивали на том, что пришло время Герингу взять власть, но Геринг колебался. Он боялся Мартина Бормана, своего смертельного врага, который, как он знал, ждал только повода, чтобы сокрушить его.

— Если я поступлю так, то меня назовут изменником, — сказал Геринг. — А если не буду действовать, то меня станут упрекать за то, что я подвел свою страну в критический момент.

Он связался с Ламмерсом[422], который уверил его, что этот драгоценный документ имеет законную силу. Но Геринг все еще не был способен принять решение.

— Почему бы вам не связаться непосредственно с Гитлером? — предложил Коллер. — Вы сможете поставить этот вопрос перед ним лично. Он не может возражать против вашего исполнения этого приказа.

Геринг принял это предложение, и Коллер и Браухич набросали решительное послание. Геринг, прочитав, одобрил его, и оно было по радио передано в Берлин. В нем говорилось:

«Мой фюрер, Вы согласитесь с тем, что ввиду Вашего решения оставаться в Берлине и защищать столицу я теперь должен взять на себя руководство рейхом в соответствии с законом от 29 июня 1941 года, облекающим меня полномочиями как внутренними, так и внешними? При неполучении ответа к 22.00 сегодняшнего дня я буду полагать, что Вы больше не свободны действовать самостоятельно, и буду тогда действовать по своей собственной инициативе».

Геринг проинформировал Коллера, что на следующий день он полетит прямо к Эйзенхауэру и что надо немедленно начать подготовку к этому полету. Геринг уже планировал обратиться с воззванием к немецкому народу, уволить Риббентропа и пойти на полное сотрудничество с западными союзниками. Около 22.00 пришел ответ Гитлера. Он был коротким и по сути:

«Я сам решу, когда придет время ввести в действие закон от 29 июня. Я имею полную свободу действий и запрещаю любые шаги в указанном Вами направлении».

Это был конец. Следующим шагом стал арест нацистской службой безопасности Геринга и всей его свиты. Это окончательно подорвало его, и он покорно оставил все свои посты. Его продолжали держать под арестом, и 29 апреля была получена радиограмма Мартина Бормана:

«Если Берлин падет, то предатели 25 апреля должны быть немедленно казнены».

Борман, наконец, одержал верх.

Но 6 мая Геринг был освобожден по приказу Кессельринга. И 8 мая около Растатта он сдался американцу, генералу Стэку, который обращался с ним настолько внимательно, что Геринг был очень воодушевлен. Он спасся из лап СС и теперь, казалось, чувствовал себя в безопасности: военнопленным на почетных условиях. Он даже начал смеяться и шутить со своими американскими охранниками.

Тем же вечером Геринг и его компаньоны были размещены на квартирах в Целле. На следующий день его перевезли в Аугсбург, где он встретился с генералом Спаатцом. Это было в последний раз, когда Геринг носил свои медали.

Война закончилась. В течение ее западные союзники сбросили на Германию 1996036 тонн бомб. На Англию же, включая оружие «Фау», было сброшено 74172 тонны взрывчатки, ставшие причиной гибели 60 тысяч человек, из них 30 тысяч — в столице. Обоими типами оружия «Фау» были убиты 8938 человек.

Вероятно, никогда не удастся произвести точную оценку немецких гражданских потерь. Англичане считают, что они около 600 тысяч человек.

В ходе войны Англия потеряла 10045 истребителей и 11965 бомбардировщиков. Потери Америки составили 8420 истребителей и 9949 бомбардировщиков. Британские потери в авиации насчитывали 79281 военнослужащего всех рангов. Американские потери включают 19265 человек. Официальные немецкие потери люфтваффе составили 138596 человек убитыми и 156132 человека пропавшими без вести, которые, вероятно, также погибли. Германия потеряла в общей сложности 94435 самолетов, в том числе 38977 дневных истребителей, 9827 ночных истребителей и 21807 бомбардировщиков.

В 1939 году в Германии насчитывалось 19 миллионов зданий. К концу войны 4 миллиона из них были полностью разрушены. Кроме того, был причинен огромный другой ущерб, особенно на железной дороге. Результатом эксперимента бомбардировочного командования стала покрытая руинами Германия и сотни тысяч убитых мужчин, женщин и детей. Но этот эксперимент не достиг своей цели. Преднамеренные действия по подрыву морального духа гражданского населения не оказали никакого решающего влияния на результат войны. Сегодня некоторые британские источники искренне признают это. Не требуется слишком много говорить о том, что попытка сломить моральный дух гражданского населения массированными бомбежками жилых районов была наихудшей ошибкой, допущенной англо-американским руководством в ходе войны.