Гарри Тёртлдав - Тьма сгущается

• Название: Тьма сгущается
• Автор: Гарри Тёртлдав
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-15231-8

Альгарвейские орды темным потоком катятся по стылым равнинам Ункерланта, подступая к окраинам древней столицы. Там, где бессильно оружие, там, где драконье пламя и неостановимая поступь закованных в броню чудовищ не могут сломить отчаянное и безнадежное сопротивление, — в дело идут колдовские чары. Земля рвется, как холст. Кровь тысяч невинных жертв питает убийственные заклятия, и чародеи по всему Дерлаваю и за его пределами корчатся в муках, переживая страдания несчастных. Захватчики же, подчинившие себе почти весь континент, твердят, будто ненавистных и презренных кауниан свозят к линии фронта лишь в качестве вспомогательных рабочих. Ункерланту, чтобы справиться с врагом, не остается ничего иного, как отыскать столь же неисчерпаемый источник жертв…

Преступление громоздится на преступление. Солдаты и партизаны, покорители и покоренные — все с ужасом взирают на то, как над истерзанной землей сгущается тьма.

---

— Ха! — фыркнул Тразоне. — Смешно, сударь.

Несмотря на бесконечные однообразные байки о каунианской девчонке, которую майор обхаживал, прежде чем отправиться на западный фронт, Спинелло неплохо освоился на должности батальонного командира.

— Хотя, на мой взгляд, — для пущей убедительности майор сдернул шляпу, изобразил ею некую фигуру в воздухе и вновь залихватски набекрень пристроил на голове, — здешние бабы слишком страшны, чтобы заслужить внимание настоящих альгарвейских парней!

Тразоне только плечами пожал.

— Лучше страшная баба, чем никакой.

Сам он не раз отстаивал очередь в бордель для низших чинов. Не лучшее развлечение — куда там! — но все веселей, чем без женщин.

Спинелло не приходилось стоять по очередям в бардак: офицерские бордели были поприличней солдатских. И все равно майор закатил глаза.

— Страшны как смерть! — заявил он. — Все до последней. Вот когда я служил в гарнизоне того фортвежского городишки…

И он пустился вновь расписывать прелести своей ойнгестунской блондиночки. Тразоне только ухмылялся. Язык у майора был подвешен что надо. Если хоть половина его рассказов была правдой, каунианскую сучку он вышколил, как иной охотник — своих борзых. Правда, насчет баб все врут, кроме самих баб, а те на мужиках отыгрываются.

На окраине Аспанга начали рваться ядра — далеко в стороне от базарной площади.

— Мальчики Свеммеля не отстают от графика, — заметил Спинелло, даже не обернувшись на канонаду. Смелости ему было не занимать.

— Думаете, ункеры попытаются нас снова вышибить из города? — спросил Тразоне.

— По мне, так пусть пытаются, — ответил Спинелло. — С тех пор, как нас загнали в Аспанг, мы так укрепили город, что пусть Свеммель хоть всю свою армию на нас бросит — мы все равно перебьем ее до последнего солдата, прежде чем они вломятся на наши позиции.

Возможно, это было правдой: до сих пор Аспанг держался, невзирая на постоянные атаки вражеских сил. Но слишком много альгарвейских солдат полегло, чтобы остановить напор ункерлантцев.

— Кроме того, — Спинелло выразительно повел рукой, — снег тает. Следующие несколько недель ни мы, ни они не сможем куда-то двигаться — разве что вниз, на дно болота.

— Что-то в этом есть, — согласился Тразоне. — Ункерлант бьет все рекорды по количеству дорожной грязи. Кубок вручали прошлой осенью. Силы преисподние, да если бы не здешняя распутица, мы бы в Котбус вошли, не сбавляя шага!

Спинелло покачал пальцем. Тразоне нахмурился — что такого может возразить этот офицеришка, когда его осенью и в Ункерланте-то не было? В то время майор отсиживался в Фортвеге, обрабатывая свою ковнянскую шлюшку. Однако Спинелло нашел слова.

— Подумай, приятель, — проговорил он менторским тоном. — Осенью дороги развозит от дождей. Весной дороги развозит от дождей — и оттого, что начинает таять скопившийся за зиму снег. Как думаешь, что хуже?

Тразоне, как ему было приказано, подумал. Потом присвистнул неслышно.

— Да мы в грязи до жопы завязнем! — воскликнул он.

— Глубже, — пообещал Спинелло. — Как и ункеры. Покуда грязь не подсохнет, на фронте будет затишье. А потом посмотрим, кто ударит первым и где. Будет любопытненько…

Сейчас он больше походил на ученого, нежели на солдата.

— Мне уже до смерти надоело отступать, — только и ответил Тразоне. — Я бы лучше на запад двинул.

Общая картина кампании не волновала его так, как собственный маленький участок фронта. Если Тразоне отступал — Альгарве проигрывала войну. Если наступал — побеждала.

— На запад мы и двинемся, — уверенно предрек Спинелло. И у него были причины для такой уверенности: — Если думаешь, что ункерлантские чародеи хитрее наших, — подумай еще раз.

— Ага. — Тразоне кивнул и хмыкнул. — К тому времени, как эта драная война закончится, мы так всех кауниан изведем.

И если в их число попадет и девка, которую драл в свое время майор, Тразоне не прольет по ней ни слезинки.

— И всех ункерлантцев заодно, — добавил Спинелло. — Кого мы не пристрелим, того Свеммелевы чародеи зарежут. Ну и поделом. Прескверный народец. И уродливый вдобавок. — Он вытянулся по стойке «смирно». — Мы достойны победы, ибо мы красивы!

Всерьез он это или фантазирует, как это с ним бывало, Тразоне не мог сказать, да и не пытался. Спинелло доказал свое мастерство на поле боя и пока оставался хорошим командиром — пускай хоть с ума сходит.

Майор огрел Тразоне по спине:

— Давай, солдат! Колбаса ждет!

И он двинулся прочь через всю площадь, вышагивая, точно бойцовый петушок. Тразоне поглядел ему вслед почти с отеческой приязнью. Потом развернулся и зашагал в сторону театра, где сейчас расквартирована была его рота. У входа еще болталась афиша с названием спектакля, который давали на здешней сцене перед тем, как альгарвейцы вошли в Аспанг, — во всяком случае, так кто-то сказал Тразоне, потому что сам солдат не знал ункерлантского и не умел читать здешние письмена — от альгарвейских они сильно отличались.

Сержант Панфило припас несколько луковиц и, что было еще важнее, сковородку. Из соседнего с театром дома рота вынесла железную печурку. За зиму снабжение не раз подводило бойцов, и если уж тем удавалось добыть еды, ее приходилось еще и готовить самим. Очень скоро над сковородкой повис мясной дух.

На запах явился один из рядовых, тощий парень по имени Кловизио, и уставился грустными собачьими глазами на шипящие колбаски. В животе у Тразоне бурчало так, что солдат забыл о вежливости.

— Если думаешь выклянчить у нас объедков — катись лучше отсюда… колбасой! — прорычал он.

Выражение обиды на физиономии Кловизио было столь же напускным, как и мигом сброшенный жалостный вид.

— Приятель, — с достоинством промолвил он, — я могу внести свою долю.

Он снял флягу с пояса и осторожно поболтал. Забулькало. На лицах Тразоне и Панфило расплылись улыбки.

— Вот это дело! — заметил сержант, перевернул колбасы острием ножа, окинул оценивающим взором и снял сковороду с огня. — Можно и поделиться.

Трое солдат быстро расправились с колбасой и жареным луком, прихлебывая по очереди огненный ункерлантский самогон из фляги Кловизио.

— Неплохо, — заключил Тразоне, гоняя ножом по сковородке последние колечки лука, и похлопал себя по животу. — Уж получше, чем мясо с костей замерзшего до смерти бегемота.

— Или мяса с костей бегемота, который сначала сдох, а уже потом замерз. И не сразу, — добавил Кловизио.

Тразоне кивнул, поморщившись: тошнотворно-сладковатый привкус подтухшего мяса был знаком ему не хуже, чем любому альгарвейскому солдату на западном фронте.

— И уж куда лучше, чем лапу сосать! — закончил сержант Панфило, чтобы не отставать от товарищей.

— Ага, — поддержал Тразоне, и все трое серьезно кивнули.

Голодать тоже приходилось любому альгарвейцу в Ункерланте. Солдат обернулся к Кловизио:

— Во фляге осталось что-нибудь?

Кловизио тряхнул флягу. Внутри все еще булькало. Тразоне сделал глоток, но допивать не стал, а отдал фляжку сержанту, и тот, воспользовавшись своим высоким чином, выцедил себе в пасть последние капли.

Несколько минут все трое сидели неподвижно, глядя на опустевшую сковородку. Потом Тразоне кивнул, как бы в согласии с невысказанными словами товарищей.

— Неплохо, — повторил он. — Брюхо набили, за воротник заложили…

— И никто не пытается нас спалить, — добавил Кловизио.

— Да, могло быть хуже, — заключил сержант. — На своих шкурах проверено.

Оба рядовых кивнули — действительно, проверяли.

— Даже когда было совсем паршиво, — заметил Тразоне, — можно было хотя бы отстреливаться. Я предпочту оказаться на своем месте, чем на месте какого-нибудь вшивого ковнянина в этих… как их называют — в трудовых лагерях, ждать, пока тебя пустят на чародейное сырье.

— Я по-любому лучше окажусь на своем месте, чем на месте вонючего ковнянина, — объявил Кловизио. — Чем больше их пойдет под нож, тем скорей мы надерем задницы ункерам и разойдемся по домам.

— Домой, — мечтательно протянул Тразоне и встряхнулся, будто неохотно пробуждаясь от сна. — Я уже и не помню, каково это — оказаться дома. Слишком долго на фронте пробыл. Как воевать — помню. А остальное…

Он пожал плечами. Панфило и Кловизио опустили головы.

* * *

Отцовский взгляд Леофсигу положительно не нравился. Хестан набрал в грудь воздуху и неспешно выдохнул, как бы растягивая печальный вздох.

— Сынок, но почему? — спросил он. — Наша семья и родные Фельгильды обсуждали ваш союз уже не один месяц, и ты прекрасно знаешь об этом. Ее отец — торговец не из бедных, даже по нынешним скорбным временам. Наш союз с родом Эльфсига пойдет на пользу обеим сторонам. — Он поднял бровь. — А Фельгильда по тебе сохнет. Ты, я думаю, заметил.