Гарри Тёртлдав - Тьма сгущается

• Название: Тьма сгущается
• Автор: Гарри Тёртлдав
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-15231-8

Альгарвейские орды темным потоком катятся по стылым равнинам Ункерланта, подступая к окраинам древней столицы. Там, где бессильно оружие, там, где драконье пламя и неостановимая поступь закованных в броню чудовищ не могут сломить отчаянное и безнадежное сопротивление, — в дело идут колдовские чары. Земля рвется, как холст. Кровь тысяч невинных жертв питает убийственные заклятия, и чародеи по всему Дерлаваю и за его пределами корчатся в муках, переживая страдания несчастных. Захватчики же, подчинившие себе почти весь континент, твердят, будто ненавистных и презренных кауниан свозят к линии фронта лишь в качестве вспомогательных рабочих. Ункерланту, чтобы справиться с врагом, не остается ничего иного, как отыскать столь же неисчерпаемый источник жертв…

Преступление громоздится на преступление. Солдаты и партизаны, покорители и покоренные — все с ужасом взирают на то, как над истерзанной землей сгущается тьма.

---

Лесорубы вернулись к работе. Корнелю продолжал колоть чурбаки, не поднимая головы. Он редко позволял себе отвлекаться от работы, а сегодня — еще меньше обычного. И всякий раз, когда он, выпрямившись, оглядывал вырубку, он ощущал на себе взгляды остальных работников. Имя «Корнелю» было не самым редким на островах Сибиу… но все же встречалось нечасто.

За ужином — подводник получил большую миску крутой овсянки с рубленой солониной — к нему подошел Джурджу и присел рядом на поваленном стволе.

— Это тебя разыскивают ищейки Мезенцио?

— Не знаю. — Корнелю невозмутимо отправил в рот еще ложку овсянки. — Может быть, да. А может, и нет.

Он пожалел, что не записался в бригаду под чужим именем.

Джурджу кивнул.

— Стоило спросить. Так, как ты дерешься, учат в армии или на флоте. Должно быть, эти горластые болваны захотят допросить бывшего военного.

— Ага. — Корнелю упрямо буравил взглядом овсянку. Смотреть Джурджу в лицо он боялся — да и голоден был настолько, что дурные манеры казались простительными. Все лесорубы наворачивали немудреный ужин, словно оголодавшие волки: работа такая.

— Я не единственный, кто так умеет, — добавил он с набитым ртом. — Вот ты, к примеру.

— Ага, я тоже. — Джурджу мотнул тяжелой башкой, словно вновь прикидываясь дураком. — Но тот альгарвеец не назвал мое имя. Он искал тебя.

В душе Корнелю вскипел гнев.

— Ну так выдай меня! Если речь и вправду шла обо мне, тебе неплохо заплатят. Они же хотят нас умаслить. «Сибиане — тоже альгарвейское племя», — язвительно процитировал он текст плакатов, которые видел на улицах Тырговиште.

— Топор им в жопу, а не одно племя, — буркнул Джурджу. — Если они нас так любят, нечего было к нам соваться. Это я так думаю. Но найдутся и другие… те, что иначе считают.

— Предатели, — горько бросил Корнелю.

Джурджу не стал спорить.

— Они есть, — только и промолвил он. — Закроешь на это глаза — сам поплатишься. — Он поднялся на ноги, возывшаясь над Корнелю, будто башня. — Возьми лишнее одеяло: чую, к утру заснежит.

У Корнелю было такое же предчувствие. Моряк не ожидал такого чутья на погоду у человека, который всю жизнь провел на суше. В это время года погода обыкновенно бывала скверная: Тырговиште омывали студеные южные воды, а холмы в глубине острова были высоки. Даже редкими ясными днями солнце едва поднималось в небо и тут же устало опускалось за окоем. Когда же небосвод заволакивали тучи, невозможно было отличить день от ночи.

Теплых шерстяных одеял у Корнелю было припасено в достатке. Закутавшись в них, как в кокон, подводник устроился поближе к костру. Такими ночами огонь не угасал до зари, несмотря даже на то, что в пламени сгорал прибыток бригады.

Спустя пару часов повалил снег. Буря, должно быть, взбивала белой пеной волны на морях вокруг Сибиу. Корнелю проснулся от сырости, завернулся в одеяло с головой и заснул снова.

К утру мир побелел. Корнелю знал: у моря, в городе Тырговиште, снега не было. Там шел дождь или лежала на улицах слякоть — на взгляд моряка, еще хуже снегопада. И все же он мечтал оказаться там, дома, заняться любовью с Костаке перед горящим камином — и чтобы не рубить самому дрова на растопку. О Бринце он едва вспомнил и с трудом уместил девочку в эту идиллическую картину: пускай спит в колыбельке — или где там положено спать детям ее возраста.

Показалось ему или повар действительно странно косился на него, наваливая утреннюю порцию овсянки? Корнелю не стал долго раздумывать над этим. Он постарался побыстрей запихнуть в себя горячую кашу, чтобы согреться немного изнутри, и выхлебал с той же целью две кружки травяного отвара — редкая гадость, надо признаться.

— Пошевеливайтесь, па-арни! — крикнул Джурджу с напускной заботой. — Там, внизу, наш товар с руками оторвут! Знаю, обморозить пальчики никому не хочется, но вы же у меня храбрые ребятки!

Корнелю не успел за вчерашний день расколоть на дрова все чурбаки, но его позвали на помощь, чтобы свалить здоровенную пихту. Очнеь скоро подводник взмок, невзирая на холодный ветер и снег. Когда дерево с громовым треском рухнуло, подняв тучу ледяной пыли, Корнелю позволил себе довольно хмыкнуть. Ремесло лесоруба имело и свои положительные стороны: он сразу видел, чего достиг своими усилиями.

Подводник прошел вдоль ствола, одну за другой обрубая толстые ветви. В такую погоду приятно было и поработать: иначе в два счета замерзнуть можно. Корнелю раз за разом махал тяжелым топором, глотая пахнущий смолой и хвоей воздух и выдыхая огромные клубы тумана. Увлеченный своим занятием, он трудился, точно заведенный.

За работой он совершенно позабыл приглядывать за своим напарником Влайку. Вспомнил только тогда, когда за спиной захрустел снег под башмаками, — и вовремя. Моряк замахнулся топором на очередной сук… и второй лесоруб набросился на его сзади.

Должно быть, Влайку надеялся сбить Корнелю с ног и связать. В конце концов, моряк уступил в драке Джурджу. Но Джурджу знал все приемы рукопашного боя и вдобавок был сильней и тяжелей своего противника. А Влайку — нет.

Корнелю упал на колени, но не рухнул в снег, а, не выпустив топора, левой рукой отбил захват и врезал локтем Влайку под дых. Удар оказался неточным, однако лесоруб всхлипнул от боли. Корнелю ударил еще раз, извернулся и вскочил на ноги.

Влайку отпрыгнул, едва не споткнувшись, и поспешно схватился за топор. Он легко мог бы прикончить Корнелю одним ударом, но альгарвейцы, судя по всему, готовы были больше заплатить за пленника, и лесоруб попытался взять добычу живьем. Но раз не вышло — что же, можно предъявить и одну голову. Корнелю неуклюже увернулся от удара, которым его могло разворотить, как тот чурбак.

Потом он ринулся вперед, осыпая противника градом ударов. Краем уха он слышал крики спешащих к месту драки лесорубов. Влайку тоже слышал и замахал топором еще пуще. Должно быть, он догадывался, что по голове его не погладят. Пригнувшись, Корнелю ушел от удара и, выпрямившись, врезал Влайку обухом по виску. Лесоруб пошатнулся и рухнул, точно подрубленная ель. Снег окрасился кровью.

Джурджу нагнулся к нему, но тут же встал и обернулся к Корнелю:

— Готов. Ты проломил ему череп.

— Он набросился на меня. Хотел выдать альгарвейцам, — ответил тот.

Но у Влайку были в бригаде приятели.

— Врешь! — крикнул кто-то.

— Убийца!

Другие вступились за товарища. Иные схватились за топоры.

— Стоять! — взревел Джурджу с такой яростью, что лесорубы застыли, не успев наброситься друг на друга. — По мне, так Корнелю правду говорит. Из-за чего им вздорить?

Но приятели Влайку продолжали орать, а было их немало — больше, с упавшим сердцем заметил Корнелю, чем казалось.

Джурджу ткнул пальцем в сторону проселка, что петлями уходил через холмы в сторону Тырговиште.

— Ты всегда хотел вернуться в город. Если у тебя осталась хоть капля соображения, лучше уматывай. А я присмотрю, чтобы никто не вздумал пойти за тобой.

Подводник обвел взглядом искаженные злобой лица. Если он останется в бригаде, то не протянет и часа — не говоря о том, чтобы пережить ночь.

— Слушаюсь, — с горечью промолвил он и, с насмешкой отдав бригадиру честь, вскинул топор на плечо, словно боевой жезл, и двинулся на север, к морю.

* * *

Тальфанг засыпало снегом, и навстречу хлопьям подымались над горящим ункерлантским городком дым и пламя. Теальдо скорчился в дверном проеме, готовый палить во все, что движется. Его рота вслед за остальными была брошена в мясорубку. Солдат не знал, сколько его товарищей еще живы, но был уверен — рота сильно поредеет, пройдя проклятый город насквозь. Если это когда-нибудь случится.

— Может, мы еще дойдем до Котбуса, — крикнул из соседнего дома Тразоне, — если возьмем, наконец, эту вонючую дыру!

— Какими, интересно, силами мы ее возьмем? — поинтересовался Теальдо. — Подкреплений в тылу я что-от не заметил, это точно. И где наши бегемоты? Что-то я их в последние дни почти не видел.

— Видел, как же. Замерзшими на обочинах — позабыл? — отозвался Тразоне.

Теальдо помнил, хотя предпочел бы скорей забыть. Еще он предпочел бы, чтобы его товарищ язвил меньше.

— Я надеялся увидеть их в бою, — ответил он.

— В таком снегу у зверей на ногах словно силы преисподние висят, — промолвил его товарищ. — И как прикажешь наступать в такую погоду? — Он рискнул выглянуть из-за угла: не покажутся ли ункерлантцы? — и снова обернулся к Теальдо. — Не помешало бы еще чучелок порезать, чтобы чародеи нам пособили.

— Тяжеленько их к передовой подвозить, — ответил тот, пожав плечами. — Погода жуткая, да ункеры продолжают рвать становые жилы. Кроме того, Свеммель в ответ зарежет толпу своих, вот и все.

Он так и не узнал, что хотел ответить ему Тразоне, — ункерлантцы выбрали этот момент, чтобы вновь засыпать наступающих альгарвейцев ядрами. Теальдо прижался к дверному косяку, делая вид, будто его тут нет вовсе. К северу от Тальфанга солдаты Свеммеля смогли развернуть батарею мощных ядрометов.