Гарри Тёртлдав - Молот и наковальня

• Название: Молот и наковальня
• Автор: Гарри Тёртлдав
• Издательство: АСТ, Terra Fantastica
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1998

Видесс в кольце врагов. Трон занял новый император — деспот, мало заботящийся о варварских племенах и враждебных государствах, покушающихся на страну. Немногие осмеливаются выступить против него. И головы этих немногих вскоре оказываются на копьях.

Лишь одно имя оставляет надежду на освобождение — Маниакос. В изгнании на самом краю цивилизованного мира молодой Маниакос принимает вызов, собирает войска и отправляется в путь, чтобы свергнуть тирана. Но тиран делает все возможное, чтобы остановить и уничтожить мятежника. И даже если Маниакос сможет выжить, ему еще предстоит объединить разоренную страну, отразить нападения многочисленных врагов — и сразиться с бывшим другом, который стал самым опасным врагом империи.

---

— Все сказанное вами звучит просто великолепно. — Словно в подтверждение этих слов, в животе у него громко заурчало. — Но сперва мне необходимо повидаться с моей женой и моим отцом, дабы сообщить им о том, что произошло. Голуби подождут.

— Величайший! — дрожащим голосом вопросил один из евнухов. — А где же достопочтеннейший Камеас?

Маниакис слегка скривился, но на этот вопрос, как и на множество других столь же неприятных вопросов, по его мнению, следовало отвечать прямо.

— Если удача повернулась к нему лицом, то сейчас он в плену у кубратов. Если нет… — Ему показалось, что развивать эту тему не стоит.

Евнух опустил глаза долу и долго разглядывал ступени парадной лестницы.

— Ну, ежели считать, что оказаться в плену у варваров — лучшая доля, — пробормотал он наконец, — да убережет нас Фос от худшей!

Отпустив воинов, сопровождавших его по городу, и воздав по достоинству тем бойцам, которые сражались с ним бок о бок, а затем делили все тяготы бегства из-под Имброса, Маниакис прошел в резиденцию. Там, привлеченная необычным столпотворением, его уже ждала Нифона. Выражение ее лица лучше любых слов объяснило Маниакису, как убого выглядит он со стороны.

— Я в полном порядке, — поспешил сказать он. — Просто я голоден, очень устал, грязен, как навозный червь, и дурно одет. Мне очень хотелось бы, чтобы остальные новости были не хуже тех, какие я только что сообщил о себе, но… — И он буквально в нескольких словах еще раз повторил историю о предательстве кагана Этзилия.

Пальчик Нифоны описал магический круг солнца над ее левой грудью.

— Главное, что ты жив и в безопасности, — прошептала она. — Все остальное не имеет ровным счетом никакого значения.

— Верно, я жив и в безопасности, — повторил Маниакис и впервые за долгое время поверил этому сам.

Каждое мгновение каждого дня с тех самых пор, как Этзилий преподнес ему коварный сюрприз, Маниакис чувствовал себя зверем, которого вот-вот затравят следующие за ним по пятам охотники. Его спасли только удача и неусыпная бдительность. И эта бдительность за несколько кратких дней въелась в его душу куда глубже, нежели грязь в его одежду. Помолчав немного, он с горечью произнес:

— Но потеряно слишком многое и слишком многие: Багдасар, Камеас, дань, которую я вез кагану, дабы купить мир, несчастные клерики, которые должны были благословить сей мир, мимы и даже прекрасные кони, которыми я надеялся усладить взор Этзилия. Потеряно все!

Нифона снова очертила круг солнца у своей груди:

— Лишь бы уцелел человек, который, миновав узкий, словно лезвие ножа, мост-чистилище, сможет приобщиться к свету, даруемому нам Фосом. А что касается коней и сокровищ, так на то ты и Автократор. Стоит захотеть, и ты снова добудешь все это!

— Если бы это было так легко! — воскликнул Маниакис, горько засмеявшись. — Если бы я мог просто приказать доставить требующееся из тайной кладовой или, произнеся пару заклинаний, сотворить прямо из воздуха! Но я не кудесник и понятия не имею, где добыть столь необходимое империи золото!

— Мой отец — главный имперский казначей, — сказала Нифона, словно напоминая ребенку вещь, которую тому давно следовало бы запомнить. — Поговори с ним, и он добудет для тебя золото.

Маниакис говорил с Курикием, и не однажды. Основная тема разговоров с тестем сводилась к тому, что имперская казна пуста, как дырявый карман нищего, а кроме того, катастрофически упало поступление ежегодных налогов. Удивляться тут нечему: сказывались долгие годы гражданской войны и непрерывного вторжения иноземцев, которые не только разрушали весь жизненный уклад империи, но и мешали сборщикам налогов попасть в земли большинства отдаленных провинций. И покуда хотя бы часть иноземных захватчиков не будет изгнана, правительству империи придется соразмерять свои расходы с мизерными доходами, подбирая жалкие крохи, которыми побрезговали грабители.

Но объяснять все это Нифоне не было никакого смысла. Поэтому Маниакис просто сказал:

— Мы сделаем все, что в наших силах. Если сможем, сделаем больше. Что же касается лично меня, то мне необходимы ванна, добрый обед и недельный сон.

Ротруда посмотрела бы на него искоса и лукаво спросила: «И только»?

Но Ротруда была далеко. И лишь в его воспоминаниях жили ее слова, ее речь с сочным, певучим халогайским акцентом. Нифона же просто кивнула с озабоченным видом. Маниакис беззвучно вздохнул. Мы сделаем все, что в наших силах, подумал он. Если сможем, сделаем больше.

* * *

Некоторые из спутников Маниакиса по путешествию в Имброс продолжали возвращаться в столицу. Иногда по двое или по трое, иногда более крупными группами. Они рассказывали страшные вещи о том, что творят в северных провинциях кубраты. Такие рассказы не могли поразить Маниакиса, ибо кое-что он видел сам, и у него хватало воображения, чтобы представить себе остальное.

Через пять дней после его собственного возвращения у городских ворот появился Багдасар, верхом на кляче, годившейся разве что на шкуру для поделок не очень привередливого сапожника. Подобно Маниакису, у мага возникли серьезные трудности со стражниками, пока он не убедил их в том, что он — это он.

— Тебе следовало превратить их в жаб и отправить спать на дно ближайшего грязного пруда до самой весны! — пошутил Маниакис, когда Багдасару наконец с величайшим трудом удалось добиться аудиенции у Автократора.

— Я не могу без содрогания слышать о магии превращений, — ответил васпураканский маг и действительно зябко передернул плечами. — Когда номады напали на лагерь, превратив мирный пир в побоище, я решил придать себе облик кубрата. Мои заклинания оказались даже чересчур хороши: я не только выглядел как остальные варвары, но и начал думать так же, как они. Точнее, ощущать себя так, как, по моему мнению, должны ощущать себя они. Уверяю тебя, это крайне неприятно.

— В таком случае я просто счастлив, что тебе пришла мысль двинуться на юг, вместо того чтобы откочевать к реке Астрис вместе с твоими новыми соплеменниками, — глубокомысленно произнес Маниакис.

— Это совсем не смешно, уверяю тебя! — воскликнул Багдасар, хотя Маниакис и не думал смеяться. По крайней мере, вслух.

— В полном смятении чувств, — продолжал Багдасар, — я укрылся в лесу и прятался там несколько дней, не сознавая, от кого прячусь: от видессийцев или от волков-номадов. Клянусь жизнью! Страх обычно быстро разрушает магические чары, но мой страх, напротив, усилил их до таких пределов, каких просто невозможно достичь никакими способами нашего ремесла.

— Но как же ты тогда выяснил, кто ты такой? — спросил Маниакис.

— Пришлось ждать. Как уже говорил, несколько дней я прятался по рощам и дубравам, словно лесной зверь, потом заклинания все-таки ослабли, и я двинулся на юг, — ответил васпураканский маг. — Но по мере того как чары слабели, я снова начал бояться кочевников. Нет, это было ужасно!

— Я действительно рад, что ты не откочевал с какой-нибудь их ордой на север, пока твоя магия еще действовала в полную силу, — искренне сказал Маниакис.

— Думаю, что ты даже вполовину не так рад, как я, — не менее искренне ответил Багдасар. — Как бы я стал объясняться с этими варварами, если бы внезапно обнаружился мой истинный вид? Уверяю тебя, я просто красавец по сравнению с тем типом, чей облик мне пришлось принять. Но даже для красоты существует должное время и должное место!

Совершенно неукротимое самомнение Багдасара заставило Маниакиса улыбнуться, но он тут же вновь посерьезнел:

— К сожалению, магия крайне редко дает такой определенный ответ, какой от нее хочется получить. Например, в твоем зеркале я увидел, как возвращаюсь в Видесс, но не увидел в нем стаю преследующих меня кубратов, из чего сделал вывод, что соглашение будет заключено успешно. Ты же просто хотел выглядеть как кочевник, а в результате стал им на самом деле.

— Стань тем, кем хочешь казаться, — прекрасное жизненное правило, — согласился Багдасар, — но не для магии. Колдовство слишком сильно переплетает кажущееся с реальным.

— Так или иначе, но тебе удалось добраться до Видесса, чему я очень рад, — похлопал его по плечу Маниакис. — Мне и впредь понадобится твоя помощь, а связываться с другим колдуном я очень не хотел.

— Ты слишком добр, величайший, ведь в столице множество магов, гораздо более сильных, чем я. — Багдасар виновато понурился. — Окажись я искушеннее в своем ремесле, и тебе удалось бы получить предупреждение о предательстве, которое замыслил Этзилий!

— Ты оказал мне немало услуг, а мои предпочтения и причуды не должны тебя беспокоить, — ответил Маниакис. — Хотя в арсенале используемых мною средств они занимают куда более важное место, нежели грубая сила.

— Не говори нелепостей, величайший, — назидательно поднял указательный палец Багдасар. — У Автократоров не бывает причуд!