Гарри Тёртлдав - Тьма надвигается

• Название: Тьма надвигается
• Автор: Гарри Тёртлдав
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-12847-6

Не успели поблекнуть в памяти выживших кровопролитные битвы Шестилетней войны, как начинает рушиться миропорядок, установленный победителями. Опозоренная, растоптанная, униженная Альгарве видит в кончине герцога Алардо повод вернуть отторгнутые у нее земли Бари — но прежние ее противники не намерены мириться с новым возвышением исконного врага. И вот эскадрильи драконов затмевают небо, поливают огнем беззащитные города. Катапульты забрасывают вражеские крепости разрывными ядрами. Ручные левиафаны атакуют из-под воды крейсера противника. А в лабораториях колдунов творятся загадочные опыты, что грозят пролить убийственный свет на основы основ волшебства…

На Дерлавай надвигается тьма.

---

Второй полковник расхохотался так буйно, что Скарню решил про себя — его сосед уже не первый раз осушает свой хрустальный кубок.

— За то, — произнес капитан, поднимая стакан, — чтобы мы послужили королю не хуже, чем этот каплун — нам.

— Отлично сказано, юноша, отлично сказано! — хором воскликнули оба полковника.

И выпили.

Скарню тоже выпил, потом отрезал себе изрядный кусок каплуна и наполнил тарелку пастернаком, тушенным в сливках и сбрызнутым топленым маслом, добавив салата из свежего латука и мелко рубленного шалота с винным уксусом и ореховым маслом.

Один полковник хвастал рысями скаковых лошадей, которых он освободил из конюшен альгарвейского дворянчика. Другой хвастал гибкостью прекрасной девицы, которую он освободил из спальни альгарвейского дворянчика. Скарню пытался хвастать воинскими доблестями своих солдат, но это полковников, судя по всему, не интересовало. А вот похвальба друг друга их, похоже, завораживала. Порой трудно было разобрать, кто из них ведет речь о своем новом приобретении.

Тоска накрыла Скарню, как зимний туман накрывает Приекуле. Королю Ганибу важней было развязать войну с Альгарве, чем его офицерам — вести ее. Они полагали, что противник готов сдаться. Теперь, когда альгарвейцы сдали все вплоть до своей давно заложенной линии крепостей, больше они отступать не станут. А брать линию приступом было, очевидно, самым страшным кошмаром любого валмиерского офицера.

Один из хвастунов, кажется, лишний раз опрокинул свой стакан: опустив голову на стол, полковник захрапел. Скарню захотелось по его примеру напиться. «Почему бы нет? — подумал он. — Без меня Рауну справится с ротой ничуть не хуже».

Все же капитан решил воздержаться. Он направился было попрощаться с герцогом Клайпедой, но Марсталю, похоже, сам утонул на дне рюмки. Скарню вышел в холодную темную ночь и двинулся на восток, в расположение своей роты. Ему подумалось, что без приглашения на ужин с главнокомандующим он мог бы обойтись. Скарню рассчитывал развеять свои сомнения. А они только усилились.

Глава 5

Фернао шагал по улицам Сетубала, наслаждаясь бурлением городской жизни. Столица Лагоаша издавна была самым космополитичным городом в мире. Теперь, с грустью подумал чародей, она осталась чуть ли не единственным таким городом — в мире.

Лагоаш ни с кем не воевал. Этим островное королевство стояло наособицу среди великих держав Дерлавая. Строго говоря, Ункерлант в настоящее время тоже ни с кем не воевал, но Фернао, как и все окружающие, полагал, что лишь потому, что конунг Свеммель, заглотив добрую половину Фортвега, теперь обдумывает, за кого бы еще из соседей взяться. Зувейза оскорбляла его самим своим существованием, зато Янина приютила короля Пенду, когда тот бежал из Эофорвика. Той или другой стране вскоре придется туго. Возможно — обеим. Фернао ставил на Янину.

Но Лагоаш, если повезет, сможет остаться нейтральным на протяжении всей этой безумной войны — или так надеялся чародей. О прошедших войнах напоминали монументы в многочисленных парках и на площадях Сетубала: недавно возведенные — в честь битв с альгарвейцами в Шестилетнюю войну, более древние — в честь войны с Валмиерой, еще более древние — в честь битв с куусаманами и пиратами Сибиу, столь излюбленных ныне авторами слезливых романчиков, а кое-где можно было видеть каунианские колонны, воздвигнутые прежде, чем империя увела свои армии обратно на Дерлавайский континент.

Какой монумент воздвигнут потомки в память о войне, в которой страна не приняла участия? Перед мысленным взором Фернао тут же предстала мраморная статуя в три человеческих роста: солдат, с облегчением утирающий со лба пот. Миг спустя чародею пришло в голову, что солдат изрядно напоминает его самого. Фернао рассмеялся про себя. Он знал, что тщеславен, но, кажется, не догадывался насколько.

Завернув в таверну («Чародейство изрядной силы, нечего сказать», — подумал он, фыркнув про себя), Фернао спросил стакан елгаванского красного и, получив заказанное, присел за маленький столик у стены, чтобы в покое насладиться напитком. Хозяин кисло покосился на него: кому по нраву посетитель, который занимает место, но не приносит барыша?

Больше, чем Фернао, пили многие: лагоанцы, косоглазые куусамане, валмиерцы в брюках, сибиане, даже несколько альгарвейских моряков, прорвавших вражескую блокаду, — чародею стало интересно, что за темные делишки те проворачивают здесь. Да Сетубала мог добраться любой, так что и случиться здесь могло все что угодно.

Это чародею было очень хорошо известно. Гул разговоров в его ушах заглушала иной частью существа воспринимаемая вибрация: рокот протекающих сквозь Сетубал колдовских сил. Здесь, на тесном пятачке, сошлось больше источников силы, чем в любом другом месте; к лагоанской столице становых жил вело больше, чем к любому другому городу. В сосудах чародея мощь сырого волшебства билась порою сильнее, чем живая кровь.

Какой-то незнакомец опустился на плетеный стул напротив Фернао.

— Не против, если я составлю вам компанию? — спросил он, дружески улыбнувшись.

— Ничуть, — отозвался Фернао. Он бы предпочел остаться наедине со своими раздумьями, но таверна была переполнена. Чародей поднял стакан: — За ваше доброе здравие.

— Благодарю, сударь. За ваше — также. — Незнакомец в ответ приподнял кружку, распространявшую густой, сладкий и пряный пар: горячий сидр с приправами, если только Фернао не лишился вдруг острого нюха. Мужчина отпил глоток, потом с видом знатока покивал. — Силы горние, очень неплохо, — заметил он.

Фернао кивнул вежливо, но безо всякого намерения продолжать беседу. Однако, допивая вино, он поневоле кинул оценивающий взгляд на сидевшего напротив, а раз глянув, не в силах был оторваться. По-лагоански тот говорил без акцента, но на вид не походил на уроженца владений короля Витора. Лагоанцы были разнообразней по внешности, чем подданные большинства держав — раскосые глаза Фернао служили тому примером, — но очень немногие из них были приземисты, темноволосы и бородаты.

И еще меньше носили штаны — эту каунианскую манеру не приняла ни одна держава, чьи жители происходили от древних альгарвейцев. Могло показаться, что незнакомца собрали по кусочкам из трех-четырех различных головоломок.

А еще незнакомец заметил, что Фернао разглядывает его украдкой, хотя не должен был. Он улыбнулся снова — до изумления чарующе для человека, вовсе не красивого.

— Правильно ли я понимаю, сударь мой, — промолвил он, отхлебнув еще сидра, — что вы до некоторой степени искусны в том, чтобы проникать в те места, куда многие не захотели бы попасть, и в том, чтобы выбираться оттуда?

Рейс на Фельтре, сквозь кордоны сибианского флота, позволял Фернао честно ответить «да».

— Вы поняли бы правильно, сударь, — проговорил чародей вместо этого, — что мои дела остаются моими и не касаются никого, покуда я не решу иначе.

Незнакомец расхохотался, будто услыхал нечто отменно веселое. Фернао осушил стакан одним глотком — трактирщик, без сомнения, будет доволен — и начал подниматься на ноги. Это, как ничто иное, стерло обманчиво беспечную улыбку с лица бородача.

— Задержитесь, сударь, — промолвил он хотя и вежливо, но жестко.

Он протянул правую руку над столом ладонью вниз, будто скрывая от взгляда оружие — обрезной жезл, быть может, или кинжал. Но, когда он приподнял ее на миг, так, чтобы никто, кроме Фернао, не мог увидеть, что лежит на скатерти, в глаза чародею блеснуло золото.

Фернао опустился на стул.

— Вы привлекли мое внимание, по крайней мере — до поры. Продолжайте, сударь.

— Я так и думал, что этого будет достаточно, — самодовольно заметил незнакомец. — У вас, лагоанцев, репутация меркантильного народа. То, что вы торгуете с обеими враждующими сторонами в нынешнем… столкновении… ничуть ее не уменьшает.

— То, что мы торгуем с обоими противниками, выказывает, на мой взгляд, изрядную долю здравого смысла, — парировал Фернао. — То, что вы глумитесь над моим народом, нимало не привлекает меня. И, если мы желаем продолжить сей спор, извольте представиться. С безымянными лицами я не веду дел. — «Если только у меня остается выбор», — мелькнуло у него в голове, но чародей промолчал. Пока что выбор оставался за ним.

— Имена наделены силой, — заметил сидевший напротив. — Особенно имена в устах чародея. Если вам обязательно снабдить меня ярлычком, точно склянку в аптеке, можете звать меня Шеломит.

— Если бы в ваших словах не мог таиться яд, точно в аптекарском пузырьке, вы обратились бы ко мне иначе, — ответил Фернао.

Бородатый незнакомец явно получил имя Шеломита не при рождении — оно звучало точно варварские клички обитателей льдов. Какая бы кровь ни текла в жилах бородача, к этому племени он не принадлежал.