Гарри Тёртлдав - Легион Видесса

• Название: Легион Видесса
• Автор: Гарри Тёртлдав
• Издательство: АСТ, Terra Fantastica
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1997
• ISBN: 5-7921-0175-2,5-15-000152-X

В борьбе за власть в Империи Видесс император Туризин подавил мятеж, однако наемные войска внезапно предали его, и страну раздирает новая война. В битву с предателями вступает легион Марка Скавра. Новые потери и новые, подчас неожиданные обретения ждут героев тетралогии: грека Горгида и кельта Виридовикса, отправляющихся в степи. Зловещая магия Авшара вновь становится у них на пути, и только зачарованные гальскими друидами мечи-близнецы, принадлежащие Скавру и Виридовиксу, могут противостоять чарам чудовищного князя- колдуна. Но решающая битва — впереди.

---

Скавр вышел из дома. Семейство Зонара продолжало спорить о том, какие из вещей взять, а что бросить.

Мимо проходили стада — мычащие коровы, блеющие овцы. Пастухи отгоняли стада, чтобы не мешать выступающей в поход армии.

— Давай, живей, шевелись! — кричал старший пастух. — Нет, Стор, не давай им сейчас пить. У нас будет для этого много времени потом, когда все уйдут.

Гай Филипп наблюдал за пастухом с растущим уважением.

— Вот кто мог бы стать неплохим офицером, — заметил он трибуну.

У Марка блеснула идея.

— Так почему бы не сделать из него офицера? Кто лучше него может возглавить твоих партизан?

Старший центурион уставился на Марка удивленно.

— Клянусь богами, тройная шестерка <Тройная шестерка: три кубика, выбросившие шесть очков при игре в кости. Здесь: отличная идея, удачная мысль. — Прим. перев. >!

Оба римлянина обменялись улыбками. В Видессе, в отличие от Рима, шестерки были худшими бросками — имперцы называли их “демонами”. Фраза Гая Филиппа заключала в себе одну из тех маленьких деталей, которые все еще делали легионеров в Империи чужаками.

— Эй! — крикнул Гай Филипп.

— Ты мне? — спросил старший пастух, не поворачивая головы. — Подожди.

Он быстро разделил два стада, направив их в разные стороны, чтобы они не мешали друг другу пастись. Когда это было закончено, он подошел к римлянам и кивнул им с завидным достоинством.

— Чем могу быть полезен?

Марк заговорил было, но запнулся, не зная имени пастуха.

— Тарасикодисса Симокатта, — представился тот. Римляне моргнули, услышав столь длинное имя. Пастух добавил: — Все зовут меня просто Расс.

— И правильно делают, — прошептал Гай Филипп, но по-латыни.

Скавр тоже подумал об этом, однако заговорил сразу о деле:

— Когда мы встретились впервые, ты говорил, что собирался поднимать на чужаков округу.

Расс снова кивнул.

— Так тебе приходилось держать в руках оружие?

— Немного. Лук, топор. Копье. Меч — почти не приходилось.

— Любишь сражаться? — спросил Гай Филипп.

Ответ был быстрым и определенным:

— Нет.

Старший центурион просиял. Это выражение удивительно не гармонировало с его суровым, обветренным лицом.

— Ты был прав, Скавр. Мне, пожалуй, подойдет этот парень. — Гай Филипп поверялся к Симокатте. — Хочешь, чтобы намдалени пожалели о том, что вообще появились на свет Божий?

Расс долго изучал лицо центуриона. Постепенно физиономия старшего пастуха приобрела точно такое же хитрое, лукавое выражение, точно в зеркале. У этих двоих — бородатого видессианского пастуха и старого римского ветерана — очень много общего, невольно подумалось Марку, Приманка была слишком лакомой, чтобы Расс отказался отщипнуть хотя бы кусочек…

— Расскажи мне об этом побольше, — попросил Расс.

Гай Филипп улыбнулся.

* * *

Двумя днями позднее старший центурион глядел куда как более мрачно. Ранним утром, поднимаясь вместе с легионом на холмы, он оглянулся назад, на поместье Зонары.

— Надо было поджечь дом, — сказал он Марку. — Это поместье — отличный укрепленный пункт. Не стоило оставлять его Драксу.

— Знаю, — отозвался трибун. — Но если бы мы подожгли его, то что подумали бы об этом местные землевладельцы? Если мы жжем их дома, то что, спрашивается, они выигрывают, присоединившись к нам? Мы должны оставлять их дома в неприкосновенности. Иначе они станут смотреть на нас как на еще один отряд варваров, таких же скверных, как намдалени.

— Может, и так, — сказал Гай Филипп. — Да только не слишком мы им понадобимся, если открыто покажем свою слабость.

Скавр только хмыкнул. К сожалению, в этих словах было слишком много правды. Разрушить поместье Зонаров и восстановить против себя землевладельцев? Или подарить это поместье Драксу в качестве отличной базы? Что принесет больше вреда? Вопрос был обоюдоострым. Хотелось бы Марку найти точный ответ в этой ситуации, когда тактика должна перевесить стратегию.

— Ничего, время от времени на ошибках учатся, — утешил Гай Филипп, когда Скавр поделился с ним своими сомнениями. Затем добавил: — Конечно, если ты сделаешь слишком большую ошибку, она убьет тебя, и после этого ты уже немногому сможешь научиться.

— Ты всегда умел снять тяжесть с моего сердца, — сухо сказал Марк.

На севере, в горле долины, которая принадлежала Зонару, Скавр заметил движение.

— Мы вовремя унесли ноги. Намдалени тут как тут. Как ты думаешь, нас хорошо прикроют?

— Арьергард Тарасия? Исключено. Он не выдержит фронтальной атаки. — В голосе старшего центуриона звучали твердая убежденность и вместе с тем искреннее сожаление. Гай Филипп подозвал к себе солдата: — Эй, Флор, приведи-ка сюда этого пастуха Расса. Я хочу, чтобы он кое-что увидел.

Римлянин отдал честь и побежал выполнять приказание.

Юный Тарасий Зонар отказался присоединиться к легионерам, когда те отходили к холмам.

— Нет, — сказал он еле слышным от волнения голосом. Болезнь оставила красные пятна на его скулах. — Я останусь и буду сражаться здесь. Моей жизни и без того отмерен короткий срок. Погибнуть за свою землю — это славный и быстрый конец. Куда лучше, чем угаснуть в постели от скучной хворобы.

Родные не сумели отговорить его, а Скавр даже и не пытался: согласно учению стоиков, человек решает сам, когда и как ему лучше расстаться с жизнью.

Десяток солдат из дружины Зонара решили остаться с Тарасием.

Расс Симокатта вернулся вместе с легионером.

— В чем дело? — спросил он старшего центуриона.

— Просто стой здесь и смотри, — сказал ему Гай Филипп.

Входя в долину, солдаты Княжества, опытные воины, выстроились в атакующую боевую линию. Они не хотели рисковать понапрасну и попасть в засаду. Затем они увидели, что лагерь легионеров пуст, и ускорили продвижение. На холмах они, несомненно, уже заметили отступающих римлян.

Захватчики подошли к поместью Зонара почти вплотную, когда Тарасий и его солдаты выскочили из яблоневого сада и бросились в атаку. Сабли сверкали на солнце, лошади неслись вперед под ударами шпор.

На большом расстоянии все казалось крошечным и безмолвным: картина с натуры, на которой каким-то образом передвигались изображения. Вот один островитянин упал с коня, за ним другой… После мгновенного замешательства намдалени вступили в бой.

Все больше и больше латников окружали маленький отряд Тарасия кольцом сверкающих клинков. Симокатта смотрел то на юного Зонара, то на его родных. Лицо Ситты было, казалось, высечено из камня, прорезанного глубокими скорбными трещинами. Старый землевладелец пристально наблюдал за неравным боем. Время от времени его руки сжимали узду, как бы повторяя удар сабли. Его жена и дочь безмолвно обнялись. Эритро горько плакала. В бессильной ярости старший пастух стискивал кулаки.

Битва у поместья уже почти закончилась…

— Что ты видишь? — спросил Гай Филипп.

— Отважного человека, — тихо ответил Симокатта.

— Вероятно. Но кроме того, ты увидел дурака.

В гневе Симокатта повернулся к своему собеседнику, но старший центурион говорил с таким возбуждением, на какое только был способен. Марк никогда еще не видел своего флегматичного старшего офицера в таком волнении.

— Подумай об этом, Расс, крепко подумай. Скоро ты сам возглавишь своих людей в битвах против намдалени. У них не будет ни опыта, ни хорошего оружия, какое было у солдат Тарасия. Что сделал Зонар? Он выскочил из укрытия, вместо того чтобы сражаться под его защитой. Он атаковал отряд, превышающий его по численности во много раз. А следовало бы — наоборот. Он отважен? И что хорошего принесла ему отвага в этом последнем бою?

Конных видессиан в долине больше не было…

— Наша задача — жалить противника и причинять ему всевозможный вред. В наши задачи не входит попусту терять своих людей.

Старший пастух долго молчал, прежде чем ответить:

— Ты очень жестокий человек, римлянин.

— Возможно. Я занимаюсь этим грязным ремеслом вот уже тридцать трудных лет. Поверь мне, я знаю, что к чему. Я показываю тебе то, чем ты займешься завтра. Ты будешь это делать. Делать, а не говорить красивые слова насчет того, что, мол, собираешься поднимать на чужаков долину. Если у тебя не хватит духа на такое, то лучше уж сразу убирайся к своим коровам.

Симокатта замахнулся кулаком, больше от отчаяния, чем от злости. Гай Филипп увернулся и шагнул вперед, точным и аккуратным движением сжав руку пастуха и завернув ее у него за спиной. Симокатта раскрыл рот от боли. Старший центурион тут же выпустил его и хлопнул ладонью по спине.

— То, что ты думаешь обо мне сейчас, — это твое личное дело. Послушай доброго совета. Он поможет тебе когда-нибудь спасти шкуру.