Гарри Тёртлдав - Похищенный трон

• Название: Похищенный трон
• Автор: Гарри Тёртлдав
• Издательство: АСТ, Terra Fantastica
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1998
• ISBN: 5-237-00054-1, 5-7921-0188-4

Последнее время между Видесской империей и Макураном сохранялся непрочный мир. Но теперь Царь Царей Макурана объявляет тревогу во всем пограничье — даже в маленькой крепости, которой управляет отец Абиварда — из-за возможных набегов варваров. Но сам Абивард получает иное предупреждение: странное пророчество, в котором он видит поле, холм и щит, сверкающий над морем.

Вскоре его отец и его Царь погибают на поле битвы — на том самом месте, которое было в видении. Абивард устремляется домой, чтобы защитить свою семью и свою землю. Но самая большая опасность идет не от варваров и не из Видесса, а из самой столицы. Хитрый и алчный чиновник захватил корону; законный наследник исчез, и никто не в силах сказать, где он.

Судьба Абиварда ведет его к его властелину и к самой вершине величия.

---

— А когда он родится, как мы назовем его?

— Я хотел бы дать ему имя Вараз, в память о брате, погибшем на Пардрайянской равнине, — ответил Абивард. — Ты не против? Ты ведь тоже потеряла отца и братьев в степи.

— Он родится в наделе Век-Руд и унаследует его, так что имя у него должно быть соответствующее, — после некоторых раздумий сказала Рошнани. — У нас будут другие дети, и в их именах мы сохраним память о моих родных… и о твоем отце. Я думала, что ты захочешь назвать его Годарсом. Почему ты решил иначе?

— Потому что память о моем отце останется свежей еще долгие годы в сердцах и умах всех, кто знал его, — сказал Абивард. У него тоже была мысль назвать ребенка в память отца. — Он был дихганом, и хорошим дихганом, он оказал влияние на многие судьбы. В этом его память сохранится лучше, чем в имени ребенка. А Вараз погиб, не успев показать всем, на что способен в этой жизни. Он тоже заслуживает, чтобы о нем помнили, и наилучший способ добиться этого — сохранить его имя.

— Понятно. — Рошнани кивнула, касаясь его груди. — Ты так часто укорял меня в здравомыслии. О муж мой, должна сказать, что среди присутствующих не я одна страдаю этим недугом.

— Укорял? Недугом? — Абивард фыркнул. — Ты говоришь так, будто здравомыслие — это что-то нехорошее. А по-моему, нехорошо в нем только то, что недостаточно много людей им наделены… В частности, приходят на ум некоторые мои бывшие жены, — прибавил он с некоторым злорадством.

Но Рошнани не дала отвлечь себя этой колкостью.

— Так это и есть самое плохое. Или нет? — спросила она и, по своему обыкновению, заставила Абиварда искать ответ в потемках.

* * *

Зимнее солнцестояние пришло и ушло. В прошлом году, в Серрхизе, видессийцы отмечали этот день шумными, иногда излишне буйными торжествами. Здесь же оно прошло тихо, почти незаметно. С одной стороны, это было хорошо, привычно. С другой стороны, Абивард с тоской вспоминал о веселом видессийском празднике.

Снежные бури накатывали с севера одна за другой; эти северные налетчики были не лучше хаморов, к тому же их атаки было не отразить. В бурях погибал скот, а иногда и пастухи; Абивард, как и все обитатели крепости и деревни под горой, опасался, что топлива, столь старательно собранного в теплое время года, не хватит до весны. Каждый порыв ледяного ветра, сотрясавший ставни в окне его опочивальни, лишь усиливал его опасения.

Но в один день, когда, согласно календарю, приближалось весеннее равноденствие, хотя заснеженная земля наводила на мысль, что зима не кончится никогда, такие обыденные заботы, как топливо, моментально исчезли из его головы: с женской половины выбежала служанка и, закутавшись в толстую овчину, поспешила в деревню. Вскоре она вернулась с повитухой, седовласой женщиной по имени Фаригис.

Абивард встретил повитуху во дворе, сразу за воротами. Она вежливо поклонилась ему и сказала:

— Прошу прощения, повелитель, но мне не хотелось бы тратить время на пустые разговоры. Сейчас я нужнее твоей жене, чем тебе.

— Разумеется, — сказал Абивард и шагнул в сторону, пропуская ее.

Она прошла мимо не оглянувшись. Подол ее шубы волочился по земле. Абивард нисколько не обиделся, он был даже доволен: по его суждению, тот, кто ставил дело выше разговоров, скорее всего, знал свое дело хорошо.

Он не пошел на женскую половину вслед за Фаригис. Во-первых, он подозревал, что она приказала бы попросту выставить его вон, а в таких случаях законом было ее слово, а не его. А во-вторых, роды были женской тайной, которая пугала его больше, чем любой копейщик в доспехах, с которым он сталкивался на войне. На этом поле брани он сражаться не мог.

Он расхаживал по коридору возле своей опочивальни и бормотал:

— Преподобная Шивини, если ты слышишь смиренную молитву мужа, помоги моей жене пережить испытание. — Произнеся это, он вновь принялся беспокойно расхаживать. Ему хотелось повторять молитву вновь и вновь, но он воздержался, боясь рассердить пророчицу назойливостью.

Через некоторое время Фрада взял его за руку, отвел на кухню, усадил и поставил перед ним кружку с вином. Абивард механически выпил, почти не сознавая, что делает.

— Что-то они очень долго там, — произнес он некоторое время спустя.

— Так бывает, знаешь ли, — ответил Фрада, хотя знал об этом еще меньше Абиварда, что, учитывая степень невежества будущего отца, было крайне нелегко.

Он взял у Абиварда пустую кружку, унес ее и через мгновение вернулся с полной, неся в другой руке такую же для себя.

Всякий раз, когда на кухне появлялась служанка, Абивард вскакивал, то принимая ее за Фаригис, то ожидая услышать вести от повитухи. Но солнце село, и на крепость покрывалом опустилась тьма, и лишь тогда появилась Фаригис. Абивард вскочил на ноги. Улыбка на лице повитухи сказала все, что ему следовало знать, но он, запинаясь, выпалил:

— Она?.. Ребенок?..

— Оба в порядке. У тебя сын. Думаю, Таншар уже сказал тебе, что у тебя будет сын, — ответила Фаригис. — Крупный парнишка, орет оглушительно, и это хорошо. Но думаю, что твоя супруга будет другого мнения, когда он начнет будить ее среди ночи своим воем. Она говорит, что ты назвал его в память брата. Дай Господь твоему сыну долгой и счастливой жизни.

— Можно повидаться с ней? — спросил он и тут же поправился:

— С ними?

— Да, хотя она очень устала, — сказала повитуха. — Не знаю, захочет ли она, чтобы ты побыл у нее подольше, а сейчас, повелитель, будет лучше, если желания твоей жены возобладают над твоими.

— Желания моей жены преобладают чаще, чем ты думаешь, — сказал Абивард.

Похоже, это не произвело на нее большого впечатления; у Абиварда возникло такое чувство, что она вообще не из впечатлительных.

Однако сладкий звон серебряных аркетов, которыми он рассчитался с ней за ее труды, определенно вызвал ее полное одобрение и всецело завладел ее вниманием.

— Поздравляем, повелитель! — Эти возгласы сопровождали его по всей крепости до самых дверей опочивальни и возобновились на женской половине в более высокой тональности.

Он зашел в комнату Рошнани, и она подняла на него взгляд. Фаригис предупредила его, что она устала, но ее совершенно измученный вид потряс его.

Ее от природы смуглая кожа была мертвенно-бледной. В комнате пахло потом, будто весь день она трудилась в поле.

— Ты… ты здорова? — встревоженно спросил он. Уголки ее рта приподнялись.

Это могло бы походить на улыбку, если бы было не так заметно, сколько усилий Рошнани в нее вложила.

— Если бы я теперь могла проспать всю неделю, то потом была бы совсем здорова. Только я сомневаюсь, что Вараз даст мне такую возможность. — Она чуть подвинула укутанный в одеяло кулек, который обнимала левой рукой.

— Дай мне взглянуть на него, — сказал Абивард, и Рошнани откинула уголок мягкого одеяльца с лица младенца.

И вновь он испытал потрясение и опять постарался не показать этого. Больше всего Вараз походил на сморщенную красную обезьянку с нелепыми редкими волосенками, как у лысого старика. Глаза его были так плотно прикрыты, что все личико стянулось в гримасу. Он дышал часто, похрюкивая и время от времени беспричинно дергаясь.

— Симпатичный мальчишка, — заявил Абивард. Так искренне лгать ему в жизни не доводилось.

— А как же! — с гордостью подхватила Рошнани. Либо она тоже лгала, либо материнская любовь — или тяготы родов? — ослепили ее.

Абивард решил, что второе вероятнее: чем дольше он смотрел на Вараза, тем симпатичнее выглядел младенец.

— Можно подержать его? — спросил он, сглотнув от волнения. Он знал, как надо держать новорожденных щенят, но младенцы — особенно этот, его собственный ребенок — это нечто совсем другое.

— Держи. — Рошнани протянула ему запакованного в одеяло Вараза. — Только не забудь положить свою руку под головку — сам он пока не умеет ее держать.

— Он, бедняжка, в этом не виноват, — отозвался Абивард. — Голова у него покрупнее всего прочего. — Когда Рошнани передавала ему сына, Вараз зашевелился и, не просыпаясь, задрыгал ручками и ножками. Абивард старательно поддерживал головку. — Когда-то и я был такой маленький, и отец держал меня на руках. Разве такое возможно?

— Если бы ты родился такого размера, как ты сейчас, твоя бедная мать была бы… нет, «огорчена» не то слово, — заметила Рошнани. — Нет уж, даже такую кроху родить — дело нелегкое.

Абивард моргнул и рассмеялся:

— Если ты уже можешь шутить, значит, поправишься скорее, чем думаешь.

— Ох, хорошо бы. — Рошнани зевнула и сказала:

— Положи его в колыбельку, будь добр. Я хочу проспать столько, сколько он мне позволит.

Абивард уложил Вараза так, будто тот был сделан из самого хрупкого стекла.

Младенец уголком рта задел одеяло, положенное в колыбель, и тут же зачмокал губами. Абивард поцеловал Рошнани и сказал: