Иван Попов - Ложь. Записки кулака

• Название: Ложь. Записки кулака
• Автор: Иван Попов
• Издательство: Кварта
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-89609-134-9

Книга повествует о изломанных судьбах самых трудолюбивых жителей Воронежской области, признанных по разнарядке кулаками, лишенных всего имущества и высланных из родных мест вместе с семьями на лесоповал

---

— Ну, где ты, и что ты думаешь делать?

— А что мне делать, если все идет не так, как мне хотелось? Прячусь, пока, у воров. Спасибо Жандару, что приютил и пообещал в обиду не давать. И всё же мне удалось кое-с кем поговорить и мне объяснили, что в Обкоме партии, якобы решили не отправлять в ссылку женщин и детей, если у них нет мужей. Так что придётся ждать и тогда решать, что делать.

— А если это брехня, и меня с детишками все же отправят. Все бабы с мужьями, а я одна. Может быть тебе, Серёга, явиться к начальнику и присоединиться к нам?

— Я уже решился, но меня остерегли и предупредили, что я в розыске. Дело в том, что меня выставили, как злостного противника коллективизации и организатора всеобщего бойкота колхозному строительству. В вину ставят активное участие в подготовке крестьянского восстания в Воронежской области, а это тюрьма, если не расстрел. Так что лучше самому сразу застрелиться и сдаваться не будет необходимости. Кроме того, я поговорил с Иваном Ивановичем, и он тоже не советует мне идти с повинной. Иван поклялся, что тебя с детишками не бросит, чтобы не случилось. Будет вас оберегать и охранять. Давай из двух зол выбирать меньшее. Ты же не хочешь, чтобы меня расстреляли или сгноили в тюрьмах! В конце — концов, ты с людьми и, поможет бог, не пропадёшь! Всё утрясется, и мы опять будем вместе.

Дарья всхлипнула и по — щенячьи заскулила.

— Не плачь! Ну, кто думал, что так обернется?

— Что-то, Серега, ты похудел, одни кости кожа. Ты, наверное, голоден. Может тебе денег дать?

— Деньги береги, они тебе еще понадобятся, а я обойдусь!

— Ребятишек не хочешь поглядеть?

— Нет, этого делать не нужно. Ты иди и береги их. Придет ещё к нам улицу праздник.

Сергей протянул через забор руку и погладил Дарью по мокрой щеке.

Хохол снял с костра ведро с кулешом, затушил огонь и собрался нести ведро в церковь. В это время, случайно бросив взгляд в сторону забора, заметил по ту сторону знакомые лица. Подойдя к ограде, он увидел двух племянниц Дарьи, Татьяну и Маньку. За ними стояла жена Семёна, Груша. По-всему было видно, что они обрадовались, встретив знакомого человека.

— А где Дашка? — спросила Груша, выступая вперед.

— Где ей быть, если не с детьми, — ответил Хохол.

— Ты, Иван Иванович, позови ее!

— Она сейчас будет кормить детей. Вот видишь, наварил кулешу и несу им. Ведь здесь никто не покормит, вот они и ждут, не дождутся этой каши, — неприязненно ответил Хохол, видя, что гости пришли с пустыми руками.

— Недаром говориться, что сытый голодного не разумеет. Вот этим сопливым девчонкам простительно, но у неё два брата, сестра и никто не догадался прислать даже картошки, огурцов, бутылку молока, не говоря уж о куске хлеба. Вы, что? Пришли узнать, как Дарья сидит с голодными детишками и поговорить с ней о её горькой судьбе? Ей и без вас тошно. Передайте родным, что Дарье есть нечего и её детям тоже. Спасибо заранее всем! Дарье я не скажу, что вы приходили, а пока, до свидания, до встречи!

Хохол подхватил ведро и зашагал к церкви, ни разу не обернувшись. Вскоре он кормил кулешом ребятишек и Дарью. Накормил святое семейство и Федора с Настей. Настя к этому моменту успокоилась, приободрилась, шеки порозовели, глаза высохли и сияли на ее миловидном личике. Она покушала и теперь, сидя на полу, кормила грудью ребёнка. Фёдор выскреб остатки из миски, что осталась от жены, вылизал ложку и подошел к Хохлу. Отвёл его в сторону, попросил закурить и рассказал, что случилось с женой. Оказалось, что Настя со своей племянницей зашла к Андрею Кадетову, женатого на её закадычной подруге, сироте Полине Лавлинской, которую взяли в Подклетное, позарившись на её рослость и крепкое телосложение. Отец Андрея рассудил, что если у сироты нет родни, то не надо будет и на гостей тратиться. Крепкая девка будет хорошей работницей, а её природная застенчивость говорит о покорности. Отец считал, что, попав к ним в семью, Полина, после трудной сиротской жизни, будет век молить бога за подвалившее счастье. Спустя некоторое время, после свадьбы, весь род Андрея переехал на новое место жительства в Новое Подклетное, оставив Андрею большой деревянный дом и довольно крепкое хозяйство. Все мужики рода Кадетовых отличались острым умом, но природа наградила их в избытке еще хамством и наглостью. Не был исключением и Андрей. Настя попала к Кадетовым к обеду. Андрей, рослый, крепкий мужчина, сидел с детишками за столом и хлебал деревянной ложкой наваристые щи из глиняной миски. Пот ручьем катился по его сытому лицу, которое он время от времени вытирал рукавом рубахи. Полина стояла у печки, заложив руки под фартук, и внимательно наблюдала за мужем, готовая при первом намёке угодить своему господину. Настя поклонилась хозяевам, подошла к подружке и обняла её. Так и стояли они, не в силах оторваться друг от друга.

— Ну, чего это вы прилипли друг к другу, словно пиявки. Ты чего пришла? — спросил Андрей Настю, вытирая ладонью жирный подбородок, ощупывая блудливыми, масляными глазками её фигуру.

— Да, как сказать тебе, Андрей! Очень неудобно, но что делать? — выдавила из себя Настя и не узнала своего голоса, — Вот уж какой день мы голодаем, отощали совсем. Помогите, чем можете, а то, неровен час, передохнем с голодухи.

— А чем я смогу вам помочь? — грубо оборвал он Настю и отвалился спиной к стене. В выпуклых бесцветных глазах запрыгали бесенята. Он недобро усмехнулся, продолжая пялить свои глаза на Настю.

— Мне бы, Андрей, хоть немного картошки.

— Картошки говоришь? А ты попляши, глядишь, и дам, а может быть, и не дам?

— Побойся бога, что ты говоришь? Какая пляска, если я еле на ногах стою, — не поняв издёвки, ответила Настя.

— Может быть, ты стесняешься плясать в избе, тогда пойдем на сеновал и там потанцуем.

Андрей вылез из-за стола, подошел к Насте, обнял за плечи и прижал к себе. Настя не помнила, как вырвалась и выбежала на улицу, как дошла до церкви и что было с ней дальше. Её душила не злость на Андрея, а боль от его насмешек. Было ужасно стыдно за свои унижения перед этим скотом. Рассказав Хохлу историю, Фёдор попросил совета, что делать:

— Может быть, дядя Ваня пойти и зарубить его?

— Ты, Федор, — укоризненно ответил ему Хохол, — конечно прав, что таких сволочей нужно учить, но подумай сначала о себе и своей семье. Хорошо, если тебя осудят, а если к стенке поставят без суда и следствия. Всё будет зависеть от того, кому ты в руки попадешь.

— Выходит, что если я заступился за свою бабу, то меня нужно расстреливать?

— В данном случае, Федор, расклад иной. Тебе припишут не драку, а борьбу кулачества с линией партии на коллективизацию страны. Андрея выставят защитником этой линии, а тебя посчитают злостным кулаком, который ненавидит все советское и от бессилия вымещает свою злобу на честном колхознике. Так что выкинь эту чушь из головы. Ты лучше вот что сделай. Попроси наших баб, чтобы они разнесли по селу слух об Андрюхе, а там посмотрим.

Через два дня после разговора Хохла с Фёдором, глубокой ночью, когда все раскулаченные спали при закрытых дверях, Андрей Кадетов сгорел. От избы и надворных построек остались одни головешки. Спасибо сами успели выскочить из пылающей избы.

Конец второй части