ВЕНЛА САЙНИО - Отто Вилле Куусинен

• Название: Отто Вилле Куусинен
• Автор: ВЕНЛА САЙНИО
• Жанр: История

Крайними географическими точками жизненного пути Отто Вилле Куусинена стали местечко Лаукаа в Центральной Финляндии и Москва в СССР. Между ними – жизнь, поделенная надвое. Первые четыре десятилетия включили в себя учебу, политику и семейную жизнь в Финляндии. Вторые – это многокрасочная судьба красного эмигранта в Советском Союзе, в период правления Ленина, Сталина и Хрущева, когда остаться в живых в 1920-30-е гг. скорее было делом удачи. Водоразделом в жизни Куусинена стали события 1918 г. Эти события, а также участие Куусинена в Терийокском правительстве для многих служили основанием рассматривать его как политикана-оппортуниста и профессионального коммуниста, готового предать своих товарищей, как на старой, так и на новой родине. Отто Вилле Куусинен слыл всесторонним дарованием в лицее Ювяскюля. Главным образом по экономическим соображениям он пожертвовал научной карьерой ради деятельности на поприще журналистики, депутатства и партийного руководства. В период наступления царизма на финляндскую автономию он, как истинный финн, стоял на позициях конституционализма, но по своим взглядам и мышлению склонялся к социалистической идее. В атмосфере всеобщей политической нестабильности, последовавшей после Первой мировой войны, он стал нелегальным «наставником» финляндских коммунистов, профессионалом русского коммунизма и дотошным теоретиком, снискавшим международную известность.

---

В годы Первой мировой войны Куусинен завязал не вполне обычное знакомство. Все началось в 1915 г., когда Куусинен стал учеником 19-летнего Эльмера Диктониуса (1896-1961), собиравшегося стать композитором, и сдал под его руководством двухгодичный курс музыкального училища за два месяца. До гражданской войны 1918г. они встречались практически ежедневно. Иногда к ним присоединялся Гюллинг. Они совместно музицировали и постепенно стали ощущать духовное родство на почве искусства и идеи. В первые годы эмиграции Куусинен много переписывался с Диктониусом,вращавшимся в международных кругах революционеров. Эти круги оказали сильное влияние на стихотворные сборники Диктониуса 1920-х гг. («Мой стих», «Суровая песнь»), в которых автор привнес в поэзию финляндских шведов дух модернизма. Несмотря на разницу в возрасте в 15 лет, Диктониус, быть может, был для Куусинена неким «альтер эго» школьных и студенческих лет. Когда Улоф Энкелль в своем исследовании «Молодой Диктониус» (1946) указал на то, что Куусинен существенно повлиял на поэта, многим было сложно отказаться от своего представления о Куусинене-коммунисте в пользу образованного, утонченного Куусинена-эстета.

Трудные 1917-1918 годы

В январе 1916 г. стало известно о новых выборах. Важнейшим пунктом предвыборной борьбы социалистов стал торпарский вопрос, оставшийся от парламента предыдущего созыва. Очевидно, партия решила заполучить также голоса безземельного крестьянства. В результате победы на выборах, принесшей социал-демократам 103 депутатских мандата, руководители рабочего движения оказались в совершенно новой ситуации. Для Куусинена это означало переход из «Тюёмиес» на оплачиваемую партийную должность. В его обязанности входила разработка парламентской программы. Маннер, приобретший репутацию человека твердой линии, стал отвечать за политику газеты «Тюёмиес», будучи автором редакционных статей.

Февральская революция и мартовский манифест 1917 г. полностью изменили ситуацию в Финляндии. У социалистов, обладавших абсолютным большинством в парламенте, не было методов действий, соответствующих новой ситуации. Куусинен полагал, что «Финляндия в своем тысячелетнем развитии… взрастила предпосылки для самостоятельного существования», но что положение было «неюридическим, переходным», при этом трудно определить, «когда мы двигаемся законными путями, а когда совершенно необходимо сойти с уже единожды проторенной дороги». Варианты он пытался найти в литературе по государствоведению, а его шурин, секретарь конституционной комиссии Эйнар Лааксовирта оказывал ему юридическую помощь.

Куусинен считал нереалистичным создание социалистического сената, однако, в отличие от так называемого «министерского социализма», он находил возможным участие партии в сенате, если это не ограничит ее свободу действий. В марте социал-демократ Оскар Токой стал вице-председателем хозяйственного департамента сената, то есть премьер-министром, а в апреле Куллерво Маннер стал председателем парламента. На внеочередном съезде в июне социалисты потребовали полной независимости, а в июле они же провели в парламенте закон о власти. Российское Временное правительство распустило парламент, чему как утверждали социалисты, содействовала финская буржуазия.

Маннер не принял предложение генерал-губернатора, председателя сената Михаила Александровича Стаховича сформировать новый сенат. Политическая атмосфера накалялась. Куусинен и Маннер оспаривали законность новых выборов, но вместе с тем готовились к ним.

Социалисты получили на выборах 96 мест, утратив абсолютное большинство. Маннер был готов встать на путь революции. В октябре на заседании объединенного совместного стачечного комитета, в который входили представители партии и профсоюза, Куусинен занял выжидательную позицию: нужно дать возможность событиям развиваться своим ходом, однако следует готовиться к любому повороту, участие в работе парламента позволяет следить за действиями буржуазии.

В начале ноября внутриполитическая атмосфера накалилась, большевистская революция в России лишь подлила масла в огонь революционных настроений. Радикальная группа социалистов составила план действий, который, скорее всего, в общих чертах соответствовал плану захвата власти, сохранившемуся в записках Куусинена. После нескольких ноябрьских дней твердая хватка Куусинена начала давать сбои. 10 ноября он заявил в парламенте, что революции не будет; 21 ноября он поддержал инициативу подготовительной комиссии о взятии власти и созыве парламента Маннера; на чрезвычайном партийном съезде 25-27 ноября, выступая с докладом по тактическим вопросам, он не присоединился к позиции ни одной из сторон. Он сформулировал резолюцию таким образом, что она, прямо не призывая к революции, оставляла для нее двери открытыми. Еще 15 ноября К.Х. Вийк указывал на то, что законопослушная политика Куусинена ведет в тупик. Быть может, неопределенность линии Куусинена объясняется тем, что его духовный наставник Каутский не мог подсказать ему никакого другого пути к власти, как следить за развитием событий и учитывать его. Возможно, Куусинен, благодаря своим аналитическим способностям и обширной информации, усмотрел в реакции со стороны бюрократии, русских и умеренного крыла собственной партии такие факторы риска, о которых и не помышляли наиболее прямолинейные партийные деятели. Позже, размышляя над процессами, приведшими к событиям 1918 г., Куусинен говорил о «логике бури». В 1921 г. он критиковал себя и партию за то, что она в ноябре 1917 г. не захватила власть, а в 1950-х гг. он утверждал, что красная гвардия в ноябре 1917 г. была недостаточно сильна для захвата власти.

В первой половине января 1918 г. Куусинен критиковал решение сената независимой Финляндии об усилении мер по обеспечению порядка, поскольку милитаризм представляет «опасность для свободы народа и служит опорой для всех угнетателей народа». В середине месяца на собранном в экстренном порядке совещании совета партии он входил в промежуточную группу, выступавшую против революции, но считавшую ее начало неизбежным.Правда, Юрьё Сирола считал, что революция уже началась. Спустя несколько дней Куусинен уже считал захват власти лишь делом техники, во что необходимо поверить, если стремишься к победе.

Несмотря на то, что Куллерво Маннер, занимая с 28 января пост председателя Совета народных уполномоченных, иными словами, правительства красной Финляндии, был наиболее видной фигурой, идейным отцом революции был Куусинен. Куусинен выполнял функции уполномоченного по вопросам просвещения, то есть был министром образования. Но поскольку в военное время его непосредственные функции в этой области были сведены к минимуму, Куусинен совместно с Сиролой готовил проекты законов и резолюций, а вместе с Лааксовиртой готовил проект как можно более демократической конституции. Впоследствии Сирола отмечал, что революции не хватало лидера. Им мог бы стать Куусинен, но он оказался завален мелкими делами.

Революция носила государственный характер. В некоторой степени она была социальной и совсем в незначительной степени социалистической. Людям, требовавшим проведения революционных экономических преобразований, Куусинен отвечал, что «необходимо провести подготовительную работу, иметь готовые планы, прежде чем деятельность будет обнародована». Так, в проекте новой конституции совершенно не говорилось о национализации крупных предприятий и банков. Куусинен отвергал все мирные инициативы и по крайней мере в своих официальных выступлениях высказывал уверенность в победе революции, делая это, по определению Токоя, «по-детски твердо», вплоть до самого немецкого десанта 3 апреля. Вечером того дня Куусинен дома, подыгрывая себе на рояле, пел мрачную балладу Карла Михаеля Беллмана «Испей свой бокал, тебе ждет смерть». Утром 4 апреля он отправился по делам Совета народных уполномоченных в Петроград. Финляндия больше уже никогда не была его страной, а он на протяжении последующих 30 лет был в Финляндии наиболее проклинаемым человеком.

Летом 1918 г. в Москве Куусинен, опираясь на книгу В.И. Ленина «Государство и революция», анализировал собственный опыт, по его же собственным словам, «менял кожу», превращаясь из социалиста в коммуниста. В августе он участвовал в создании Коммунистической Партии Финляндии (КПФ) и был избран в состав ее первого Центрального комитета. Несмотря на ее подпольный характер, партия начинает работу в Финляндии. Весной 1919 г. Куусинен участвует в создании Коминтерна. На Рождество он посылает своей жене карандашный автопортрет и стихотворение, в котором он говорит о «голубых водах памяти». На открытке он напишет, что «мир теперь будет хорошим, что бы с нами не случилось». Почерк выдает уже постаревшего человека.