Ревекка Рубинштейн - Глиняный конверт

• Название: Глиняный конверт
• Автор: Ревекка Рубинштейн
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Детские приключения
• Год: 1962

Две великие реки Тигр и Евфрат текут с южных отрогов Кавказа к Персидскому заливу. Они окаймляют выжженную солнцем равнину — Месопотамию. Здесь мало городов и селений, во все стороны тянутся бесконечные пески.

И только многочисленные холмы, под которыми скрыты развалины древних крепостей, говорят о том, что некогда Месопотамия была цветущим краем и что здесь, в оживленных городах, кипела жизнь.

Самым большим и знаменитым из них был Бабили—«Врата бога». Впоследствии он стал столицей всей Месопотамии. Греки переделали «Бабили» в «Вавилон» и по имени столицы назвали всю страну Вавилонией.

Одним из могущественных царей Вавилона был Хаммурапи, который правил почти четыре тысячи лет назад. Он превратил свою столицу в великолепный город, обнес его высокой крепостной стеной, построил храмы и дворцы, прорыл канал, соединяющий Тигр и Евфрат.

Во время своего многолетнего царствования Хаммурапи завоевал почти все соседние страны и расширил границы своего государства.

Он прогнал эламского правителя из Ларсы и подчинил весь юг до самого моря (Персидского залива). Он усмирил соседей на западе и востоке и заключил союз с Зимлиримом, царем Mаpи. Пока Хаммурапи воевал на юге, Зимрилим охранял северные границы Вавилона.

Но, когда Хаммурапи подчинил юг и захватил на севере Ашшур, столицу Ассирии, он вероломно напал на Зимрилима и присоединил к Вавилону его владения.

В повести рассказывается о двух мальчиках, сыне купца Наби-Сине и маленьком рабе Залилуме. Они жили в Вавилоне во времена царя Хаммурапи. События, которые здесь описаны, происходили в тот период, когда Хаммурапи готовился к нападению на Мари, столицу Зимрилима.

ДЛЯ ВОСЬМИЛЕТНЕЙ ШКОЛЫ

Рисунки О. Зотова

---

Вечером пришел Хаблум. Все жители деревни боялись его. Ведь Хаблум умел разговаривать с богами, он знал на память заклинания от дурного глаза, от несчастного случая, он мог прогнать злого духа болезни, который вселялся в человека. Но горе тому, на кого сердился Хаблум, — он мог своим колдовством причинить человеку любую беду. Вот почему, когда Хаблум вошел в хижину, две сидевшие там соседки опустили голову и поспешно вышли. Осталась одна Синнури. Низко кланяясь знахарю, она подвела его к больному мужу.

— Ну, Убар-Шамаш, — сказал Хаблум, — рассказывай, что с тобой приключилось?

Ослабевший Убар-Шамаш смотрел на знахаря помутневшими глазами и ничего не отвечал. Только Синнури плакала и беспрестанно повторяла, что Убар-Шамаш вернулся вечером из города усталый и промокший от дождя, свалился на циновку и четвертый день не встает, не ест, не разговаривает.

Знахарь поднял веки больного, пощупал голову, посмотрел в рот и заявил:

— Твой муж заболел оттого, что на него напал злой дух из болота. Асаккум вошел к нему в тело. Надо выгнать Асаккума из Убар-Шамаша, тогда он будет здоров.

— Сделай это, господин, и мы всю жизнь будем молить за тебя бога! — взмолилась Синнури.

— Сделать можно. Только Асаккум — страшный дух, и выгнать его будет трудно. Надо заплатить один сикль серебра.

— Целый сикль? — всплеснула руками Синнури. — Где же нам взять такие большие деньги? Ведь на них можно купить хорошую свинью или хлеба на два месяца для целой семьи?

— Ну что же, если нечем платить, тогда и лечить не буду,— пожал плечами Хаблум. — А это что? Зерно? — спросил он, показывая на мешок. — Так вот, давай мне сто ка зерна, и мы поладим с тобой!

Сто ка зерна?! Ведь это треть того, что Убар-Шамаш занял на посев! Но если знахарь откажется лечить и Убар-Шамаш умрет? Лучше уж пожертвовать зерном. И бедная женщина согласилась.

Хаблум быстро наклонился над больным, сделал страшное лицо и громким голосом заговорил, четко произнося каждое слово:

Прочь, прочь, дальше, дальше!
Уходите далеко, далеко.
Отвернитесь, уходите, сгиньте!
Прочь из моего тела!
Убирайтесь из моего тела!
В мое тело не возвращайтесь!
К моему телу не прикасайтесь!
Не мучьте мое тело.

Потом Хаблум начал вертеться вокруг больного, размахивая руками и выкрикивая бессвязные слова, — это окончательно должно было испугать злых духов.

Наконец усталый Хаблум остановился, едва переводя дыхание. Теперь духи оставят Убар-Шамаша, и он скоро поднимется совсем здоровый.

А чтоб облегчить боли Убар-Шамашу, Хаблум дал Синнури пучок травы, велел залить ее горячей водой, прибавить щепотку золы из очага и давать несколько раз в день больному.

Синнури опять низко поклонилась знахарю, отсыпала ему зерно, и Хаблум удалился.

С тоской смотрела бедная женщина на опустевший наполовину мешок, но что делать? Здоровье мужа дороже.

Прошло несколько дней, а Убар-Шамаш все не поправлялся. Залилум несколько раз бегал к знахарю, но тот даже не стал разговаривать с мальчиком. А в последний раз жена Хаблума выгнала Залилума из дома...

Только в конце недели стал выздоравливать Убар-Шамаш. Он был очень слаб, но жара уже не было и голова не болела. Только кашель не переставал мучить беднягу, особенно по ночам.

В первый день, когда Убар-Шамаш поднялся, он вместе с Залилумом вышел в поле. Надо было вспахать его и засеять. Пока отец болел, Залилум очистил все поле от сорняков. Его дружок Ахуни помогал ему в этом. С утра до вечера мальчики работали как взрослые. Только вечером, после ужина, они начинали играть и бегать. Не раз случалось им подраться, но ссора никогда не была долгой. Они тут же мирились. Вот и теперь Ахуни, увидев Залилума за работой, пришел помочь другу. Пришел и его отец, чтоб вспахать поле вместе с ослабевшим от болезни соседом.

Как только Хаблум узнал, что Убар-Шамаш вышел на работу, он пришел к нему и потребовал еще зерна:

— Сто ка очень мало. Ведь это мои заклинания прогнали Асаккума. Если бы не я, он задавил бы тебя.

Но у бедных людей больше ничего не было. Они низко кланялись знахарю и говорили:

— Мы отдали тебе все, что имели, больше у нас ничего нет. Тем зерном, что оставалось в мешке, мы засеяли поле. Не гневайся на нас! Когда будет новый урожай, мы принесем тебе подарок.

И Убар-Шамаш и Синнури были очень рады, когда Хаблум ушел, не проклиная их и не вызывая злых духов. А в глубине души они не верили в колдовство знахаря. Если бы духи испугались заклинания, Убар-Шамаш сразу бы выздоровел, а он еще целую неделю пролежал больной. Вероятно, болезнь как пришла, так и ушла сама. Но только не совсем ушла. Несколько дней поработал Убар-Шамаш в поле и опять стал мучительно кашлять, и уже не только ночью, а все время. Потом опять началась лихорадка, и чем дальше, тем все хуже становилось ему.

Прошел месяц. Убар-Шамаш уже совсем не вставал. Он сделался похожим на скелет, глаза ввалились, на щеках горели красные пятна, кашель не прекращался.

Синнури больше не звала знахаря, ей нечем было платить ему. В доме давно не ели горячего. И однажды наступил такой день, когда совсем нечего было есть.

Что делать? Только Белидинам может помочь. Убар-Шамаш не дойдет до города. На этот раз Синнури отправилась к купцу просить у него мешок зерна.

ПРОДАЛИ СЫНА

оздно вечером вернулась Синнури из города ни с чем. Белидинам отказался дать ячмень.

— У меня в закромах осталось мало зерна. Все теперь просят хлеба, а за вами и так большой долг. Как будешь отдавать? Муж болен, кто в поле работает, кто соберет урожай?

— А сын Залилум! Он крепкий мальчик, ему уже одиннадцатый год. Мы с ним вместе уберем хлеб и вернем тебе долг! — упрашивала купца бедная женщина.

— Говоришь, сын у тебя крепкий мальчик и умеет работать? Мне как раз нужен такой мальчик в доме. Давай так порешим: я дам тебе одиннадцать сиклей серебра, ты заплатишь из них старый долг и купишь ячмень, кунжутное масло, сушеную рыбу, и еще деньги останутся. А за это ты отдай мне мальчишку.

— Как — отдай?

— Ну, продай!

— Продать сына за одиннадцать сиклей?! Как же это можно, господин? — Бедная женщина еле сдерживала рыдания.

— Как знаешь! Мои слуги не плохо живут. Всегда сыт будет, а работа не очень трудная. А когда Убар-Шамаш поправится, отработает одиннадцать сиклей, я верну вам сына.

— Как же так — продать родного сына в рабство?! —не переставала ахать Синнури.

— Ну вот что, мне тут с тобой некогда возиться. Иди домой, поговори с мужем, посоветуйтесь. Но помни: не отдашь сына, ничего тебе в долг не дам. Только смотри, — прибавил купец,— поскорее решай. Если долго будешь думать, я другого мальчишку куплю, тогда твой мне не понадобится.

Горько плакала Синнури, передавая мужу разговор с Белидинамом. Что делать? Неужели придется продать сына, отдать Залилума в чужой дом?

— Для бедняка лучше умереть, чем жить, — вздохнул Убар-Шамаш. — Если у него есть хлеб, у него нет соли; если у него есть соль, у него нет хлеба!

— А у нас с тобой ни хлеба, ни соли! — вздохнула Синнури. — В плохой день родился наш мальчик, если нам приходится его продавать.

Так ничего другого не придумали родители.

Всю ночь не спала Синнури, думая о несчастной судьбе своего старшего сына. Глубокой ночью встала она, зажгла светильник, подошла к циновке, где спали дети, села у изголовья и долго, долго всматривалась в лицо спокойно спавшего Залилума.

Он еще не знал о том, что его ждет. Мать тихонько смахнула комара с его лба, нежно провела рукой по его черным кудрям и смотрела, смотрела без конца на сына, точно хотела навеки запомнить его лицо. Так просидела Синнури до самого рассвета.

Синнури разбудила Залилума и велела ему собираться в город.

— Зачем? — удивился мальчик.

— Ты пойдешь в услужение к Белидинаму, — ответила мать. — Сам знаешь, дома совсем нечего есть. А там ты будешь сыт. Только смотри не озорничай и во всем слушайся хозяина.

Залилум хотел побежать к своему дружку Ахуни, поделиться этой новостью, но мать не позволила — она торопилась поскорее явиться к купцу.

Невеселое это было путешествие. Оба молчали всю дорогу, каждый думал о своем. У Синнури сердце разрывалось от горя, и она потихоньку утирала слезы. Залилум думал о том, какая жизнь ждет его в новом месте, среди чужих людей. Ему было немного страшно и вместе с тем интересно: он будет жить в городе в большом доме купца. 

Наконец они добрались до города, пришли на базар в лавку Белидинама.

— А, надумала! — встретил их купец. — Ну, давай составим табличку о продаже мальчика.

Белидинам позвал писца. Тот достал приготовленную из влажной глины табличку и написал, что Синнури продала Белидинаму своего сына Залилума за одиннадцать сиклей серебра. Вызвали девять свидетелей, записали их имена на табличке, и Залилум стал собственностью купца. И только теперь понял мальчик, что он не просто отдан в услужение, а продан, что он принадлежит хозяину, он — раб. С громким плачем кинулся он на грудь матери.