Лана Синявская - Ночной крик

• Название: Ночной крик
• Автор: Лана Синявская
• Жанр: Ужасы и Мистика

Отдых на лоне природы. Фрукты-овощи, парное молочко. Ага, знала бы Вика – во что это выльется! Похоже, вся нечисть мира облюбовала эту тихую деревеньку. Выжить в такой компании проблематично. Но она попытается. А как же «курортный роман»? Будет и роман. Может быть…

---

Вика не понимала, что с ней происходит. По логике вещей она должна была бы сейчас лихорадочно паковать вещи или, еще лучше, мчаться на всех парах по дороге на станцию. А она лежит себе здесь и – страшно подумать! – вынашивает план мести своему обидчику, человеку, о котором она знать ничего не знает. Похоже, солнечный удар имел более серьезные последствия, чем она полагала вначале.

Скорее всего, дело было в ее характере. У Вики в жизни нередко случались положения, когда ее эмоции захлестывали разум и тогда она восставала против логики, против общественного мнения и даже против здравого смысла. Похоже, сейчас был именно такой случай, хотя, если внимательно присмотреться, ничего хорошего в таком характере не было. Иначе как объяснить, что в свои двадцать пять она так ни разу и не побывала замужем, хотя внешность имела яркую и подавляющее большинство считали ее красавицей? Можно, конечно, заявить, что ей не попадалось на пути ничего стоящего – так оно на самом деле и было – да только кто в это поверит?

Вике надоело заниматься самобичеванием на десятой минуте после начала процесса. Она просто не могла лежать здесь и бездействовать.

Сколько у нас там натикало? Ого, уже пятый час. Она провалялась на солнцепеке не менее пяти часов. Вика, кряхтя, поднялась, стараясь двигаться так, чтобы одежда не задевала тело, что было весьма затруднительно и, надвинув шлепанцы, решительно двинулась к выходу. Валяясь в кровати, она вдруг вспомнила, что гости Гаевской собирались разъехаться сегодня после обеда. Если она не поторопится, то в дальнейшем вряд ли сможет до них добраться вот так вот запросто, а ей предстояло выяснить хотя бы, кто хозяин портсигара.

Если быть честной, более всего Вика хотела появиться перед знаменитостями с одной целью – напугать того, кто, должно быть, уже потирал руки, считая, что избавился от нее. Этот человек, если он был среди "гостей", просто обязан был как-то выдать себя, по крайней мере, Вика очень на это рассчитывала. Вот поэтому-то она, превозмогая боль, упорно ползла к цели (причем "ползла" почти в буквальном смысле, каждое движение причиняло ей дикую боль).

Проходя мимо дома Кати, Вика притормозила, но поборола сильное желание немедленно рассказать новой подруге о своих злоключениях. Она только успела услышать, как повизгивает рыжая Катина собачка и рассудила, что та жалуется на одиночество. Скорее всего, Катя сейчас также находится в доме Гаевской, возможно, там им и удастся встретиться.

Вика испытывала настоящее облегчение от того, что у нее в стане врага имелся, можно сказать, свой человек. Кате она доверяла и была уверена, что та не станет больше утаивать от нее информацию, несмотря на весь ее пиетет по отношению к хозяйке. В конце концов, Катя не могла не понимать, что именно о безопасности Гаевской Вика и беспокоится.

Вика успела вовремя: гости как раз собирались уезжать. Колпачихин уже сидел в машине, а Окунцов и Двуреченский курили на крыльце. Гаевская гостей не провожала, должно быть, именно поэтому на их лицах было написано такое недовольство.

Девушку ждало разочарование, опыт не удался: никто из троих не обратил на нее ни малейшего внимания, хотя она смотрела во все глаза, прохаживаясь туда-сюда перед ними. Наконец, она сообразила, в чем просчиталась: она упустила из виду, что каждый из них в силу своей профессии был обучен великолепно контролировать свои эмоции, а значит на явное проявление испуга или тревоги в связи с ее появлением не стоило и рассчитывать.

Но ждало ее и открытие. Она смогла сходу, без усилий, вычислить владельца портсигара. Им оказался стареющий мальчик Окунцов, в зубах которого торчала фиолетовая сигарета той же марки, что и ее сестра-близнец из портсигара.

Итак, ей стало известно, кто сидел в кустах. Но как правильно использовать эту информацию? Времени на раздумье практически не оставалось. Двуреченский уже закончил курить и, махнув рукой на прощание, направился к своему «Мерседесу». Окунцов, сделав последнюю затяжку, последовал за ним следом. Сейчас он сядет в машину и поминай, как звали. Вика не могла этого допустить и решила действовать в лоб.

Никакого плана у нее не было, она просто надеялась, что обстоятельства сложатся в ее пользу. Чего-чего, а самонадеянности ей было не занимать.

Глава 8

– Простите, это не вы потеряли?

Глупее фразу для начала разговора трудно было придумать. Но Окунцов прореагировал должным образом: лицо его вытянулось и побледнело, когда Вика сунула ему под нос портсигар и повертела его во все стороны, пуская солнечных зайчиков. Вблизи оказалось, что Окунцов еще старше, чем она думала и еще неприятнее. Узкоплечий, с цыплячьей грудной клеткой и ногами, практически лишенными мускулов, что еще заметнее подчеркивали узкие кожаные – это в такую-то жару! – брюки. К тому же, он был небрит как минимум три дня. Сейчас, на побелевшей от волнения коже отросшая пегая щетинавыглядела особенно отвратительно. И нос у него длинный и острый, как аистиный клюв. Вика пообещала себе, что никогда больше не станет разглядывать известных артистов вблизи. Их место на сцене и лучше бы им там и оставаться.

Поначалу, когда девушка только задала свой вопрос, показалось, что Окунцов собирается уйти в глухую несознанку, но жадность одержала верх над осторожностью, все-таки портсигар был золотой и стильный, и лишиться его за просто так Курскому Соловью оказалось слабо.

– Откуда он у вас? – спросил певец дрогнувшим голосом, не решаясь протянуть руку.

– Нашла, – усмехнулась Вика, скривившись. Не то, чтобы она пыталась строить из себя крутую, просто, неловко задела горящую огнем кожу на груди и испытала резкую боль, от которой из глаз едва не брызнули слезы. – Угадайте, где я его нашла?

– Да какая разница? Вы ведь хотите мне его вернуть?

– Не так скоро. – Вика убрала руку за спину. Окунцов изумленно проводил глазами исчезнувший портсигар.

– А в чем дело? А, понял. Вы хотите получить вознаграждение? – Презрения, сквозившего в его тоне, было слишком много для расшатанных за последние дни Викиных нервов, и она разозлилась.

– Вы признаете, что это ваша вещь?

– Конечно, признаю, – машинально ответил Окунцов, роясь в портмоне из змеиной кожи. – Сколько вы хотите? Сто? Двести баксов?

– Засунь их себе в задницу, – ласково посоветовала Вика, сама удивляясь собственной грубости.

– Что-о-о?

– Что слышал, – огрызнулась Вика.

– Чего же вам надо?

– Всего лишь узнать, удобно ли тебе было сидеть в кустах. Ведь именно там, в кустах бузины ты обронил свою цацку.

Теперь Окунцов испугался по-настоящему. Он понимал, что сам загнал себя в ловушку. Отступать ему было некуда, он сам признался, что портсигар принадлежит ему и даже предлагал этой чокнутой вознаграждение. Вике даже стало его жалко, настолько погано он выглядел, сравнявшись цветом лица со своей не слишком свежей грязно-зеленого цвета рубашкой из шелка тусса. Щеки его так же лоснились от внезапно выступившего пота, как эта благородная ткань.

Внезапно она поняла, что этот тип не убивал Князеву. Не способен он на такое, кишка тонка. Чужими руками – возможно, но пачкаться самому? Это вряд ли.

Внезапное озарение меняло все ее планы. Она по-прежнему не сомневалась, что Окунцов что-то видел, но убийцей он не был и, следовательно, выколотить из него правду становилось труднее – бояться ему, в общем-то, нечего и он может упираться и отнекиваться до второго пришествия.

– Послушайте, а ведь я вас узнал, – прищурился вдруг Курский соловей. – Вы – та самая девица, что шныряла вокруг пруда в тот день, когда погибла Софья. Только тогда вы показались мне более привлекательной. Что у вас с лицом, милочка?

– Не твое дело, – прошипела уязвленная Вика. – Кстати, Софью Аркадьевну убили не днем, а ночью, и вы, господин Окунцов, сидели в это время в кустах бузины. Кстати, никак не пойму, чтовы там делали? Живот, что ли, прихватило? Или любовались тем, как убивают вашу знакомую?

– Я ничего не видел! – вдруг окрысился Окунцов. – Не докажете.

– Чего ж доказывать, если не видели? – Невозмутимо парировала Вика. Окунцов с опозданием осознал, что снова она загнала его в ловушку.

– Слушай, ты, как тебя там, отцепись от меня! Можешь оставить себе портсигар, алчная маленькая дрянь, только отвяжись.

– Да на фига мне твой портсигар, если я даже не курю? Хотя нет, оставить я его, пожалуй, оставлю. Отнесу Федору Карпычу.

– Это еще кто? – с тоской спросил Окунцов. – Твой подельник?

– Уже успел забыть? Короткая же у творческих людей память. Федор Карпыч – участковый.

– О, господи! – простонал Соловей, отчаянно фальшивя. – Зачем ты свалилась на мою голову?

– Странно, ты уже второй, кто сегодня говорит мне об этом, – озадаченно пробормотала Вика.

– Так и думал, что твое хобби – цепляться к людям.

– И вовсе я не цепляюсь, – обиделась Вика. – Скажите по-хорошему, зачем в кусты ночью лазили и что оттуда видели – и я моментально отстану.