Кэтрин Харт - Ослепление

• Название: Ослепление
• Автор: Кэтрин Харт
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5—87322—231—2

Еще один сюжет о Золушке и Принце. Только Принц оказывается юристом и детективом из агентства Пинкертона, а хрупкая Золушка с глазами цвета аметистов – изобретательной воровкой…

---

ГЛАВА 11

Брент весь так и светился триумфом, возвращаясь с утренней партии в гольф. Андреа проводила время за книгой в одной из лоджий отеля, когда туда заявился молодой адвокат – по его виду можно было предположить, что он вот-вот примется отплясывать джигу.

– Я обыграл его! – провозгласил он, хотя это было и так вполне понятно. – Я разгромил наголову этого рыжего верзилу!

– И ваш соперник повержен в прах, не так ли? – забавно поддразнила его Андреа. – Смотрите, не лопните от самодовольства, оно вас так и распирает.

– Ну, я, конечно, не могу сказать, что играл намного лучше его – по правде говоря, все решилось под самый конец благодаря одному моему весьма удачному удару, – признался Брент. – Но вы подумайте сами: гольф – национальная шотландская игра, и я обыграл шотландца! Ну разве это не замечательно!? – Он подхватил девушку под руку, заставляя ее покинуть уютное кресло, и с нетерпением стал наблюдать за тем, как она методично поправляет небрежно задетый и помятый им волан на платье. – Идемте же. Я хочу отпраздновать свою победу! Давайте поскорее отыщем Мэдди и отправимся на выставку, чтобы я смог купить вам все, что душе угодно!

В этой жизни Андреа после Брента нужен был только Стиви. Но разве она может ему в этом признаться? И вместо этого она сказала с лукавством:

– Чудесно. Мне угодно иметь швейную машинку. Самую лучшую. Фирмы «Зингер».

Он словно споткнулся на месте и попытался заглянуть ей в лицо в опасении, что она потеряла рассудок.

– Швейную машинку? – переспросил он. – Зачем?

– И вы спрашиваете зачем? – рассмеялась она. – Уж, натурально, не затем, чтобы разбивать ею орехи!

– Вы прекрасно понимаете, что я не это имел в виду. Просто я огорошен вашим желанием и хочу понять, правда ли она вам нужна. В том смысле, станете ли вы ею пользоваться.

– Безусловно, я буду ею пользоваться, – заверила она. – Если бы вы только были в состоянии понять, как выгодно иметь в доме швейную машинку! Я бы тогда сшила себе платья сама. Добрейшая Мэдди покупает мне множество платьев, а ведь, если бы я могла их шить, они бы обошлись в четыре раза дешевле! Впрочем, это, конечно, не должно означать, что я действительно жду от вас такую машинку, – торопливо добавила она. – Я просто ответила на ваш вопрос, вот и все.

– Андреа, милая, дорогая, неужели вы до сих пор не заметили, что я располагаю достаточными средствами для того, чтобы после нашей свадьбы одевать вас в самые роскошные туалеты? У вас не будет никакой необходимости корпеть над шитьем и колоть пальцы, разве что ваше пристрастие к нарядам не разорит меня вконец и я не кончу свои дни в приюте для бедных.

– О, как мне приятно узнать, что вы не скряга, мистер Синклер, – мило улыбнулась она. – Но вспомните, что говорил мистер Франклин: «Сэкономишь пенни – заработаешь два». А я без ложной скромности могу вас уверить: при минимуме желания и усердия я способна создать туалет вдвое красивее тех, что висят сейчас в моем гардеробе, и посрамить любой фешенебельный магазин готового платья. Поверьте, это доставит мне огромное удовольствие.

– Ну, мы еще посмотрим, от чего вы предпочтете получать удовольствие, став моей женой, – заключил он. – А теперь я прошу вас придумать еще какое-нибудь желание. Что-нибудь не такое практичное. Что-нибудь абсолютно фривольное.

Решив в конце концов последовать указаниям Брента, Андреа, сама того не желая, повергла его в полнейшее изумление, выразив свое новое пожелание.

Между одним павильоном, где находились египетские мумии, и другим, где выставлялась коллекция чучел, находилось небольшое здание с выставкой экзотических животных. Кроме поражавшего воображение разнообразия тропических пташек, охотничьих соколов, гадов и диковинных тварей со всех концов света, небольшой угол павильона был отведен для экспозиции выведенных селекционерами всевозможных чистокровных пород собак и кошек. Натурально, многие из них были предназначены на продажу.

– Вам угодно приобрести котенка? – удивленно воскликнул Брент, нерешительно уставившись на комок пушистого меха, так очаровавший Андреа. – Вы слишком серьезно восприняли мои слова, когда я советовал вам выбрать нечто абсолютно непрактичное и фривольное.

– Ах, но Брент! Вы только взгляните на нее! Она же просто прелесть! – Различив в ней потенциального покупателя, оборотистый продавец ловко вложил крошечного серого ангорского котенка в протянутые ему с готовностью руки.

– Она похожа на испачканную пылью пуховку для пудры! – не удержался от критического замечания Брент.

– Или на мою черную ангорскую шаль, на которую высыпали целую пудреницу, – подхватила Мэдди.

В этот миг в мозгу Брента промелькнула неоформленная, полузабытая догадка, но исчезла еще до того, как он успел осознать ее.

– Стиви будет обожать ее! – восхищалась Андреа, отвлекая на себя внимание.

– Сколько, вы говорите, вашему племяннику лет? – скептически поинтересовался он.

– Два года.

– И он, без сомнения, полон неосознанной жестокости. Если он похож на детей моего брата, равно как и на всех остальных детей в этом возрасте – а скорее всего так оно и есть, – он, конечно, будет обожать ее, но на несколько странный манер. Менее чем за неделю он ощиплет ее догола, если только не придумает чего-нибудь более оригинального.

– Он не станет этого делать! – не соглашалась Андреа.

– Твой племянник очарователен, но пока еще он остается неразумным и импульсивным созданием, – возразила Мэдди. – И я не раз убеждалась, что человеческие малыши представляют опасность для малышей животных. Я целиком на стороне Брента. Хотя у кошки, как говорят, имеется в запасе девять жизней и проворные лапки, в данном случае ей это мало поможет.

У Андреа упало сердце, когда она собралась возвращать пушистый комочек торговцу. Брент не выдержал горестного выражения ее лица и смягчился.

– Ох, ну ладно. Но только потом не говорите, что я не предупреждал вас, – и он обратился к продавцу: – У вас найдется корзинка или что-то в этом роде, чтобы было удобно переносить это несчастное обреченное создание?

Пронзительный клекот, сопровождавшийся громким хлопаньем крыльев, прервал их содержательную беседу. В вольере напротив прилавка они обнаружили прикованного к насесту огромного орла, чьи золотистые глаза в данный момент с несомненной угрозой были обращены на мяукавшего котенка.

– Ах, святые угодники! – воскликнула Андреа, крепко стискивая пищавшую киску, – кому только пришло в голову поместить эту ужасную птицу так близко к несчастным беспомощным кискам?

– Ужасная птица? – обернулся торговец к орлу, словно предлагая ему вместе с ним возмутиться такой бестактностью. – Леди, да ведь это же сам старина Эйб! Это символ нашей страны и одна из самых почтенных птиц на свете. Если вам угодно знать, он прошел через всю войну вместе с храбрыми солдатами Союза. Он был неоднократно ранен в бою, но поправился. Это настоящий национальный герой!

– Меня не утешит, даже если он – новая инкарнация президента Линкольна собственной персоной! – продолжала возмущаться Андреа. – Он угрожает моему котенку! И остальным кошкам тоже. Эту птицу нельзя держать здесь. Вы же не предложите лисе вырыть нору возле дверей в курятник!

– А она по-своему права, – с извиняющейся улыбкой обратился к торговцу Брент. – По-моему, для него же будет лучше – равным образом и для кошек, – если вы отдалите его от столь сильного искушения. Мне кажется, что старина Эйб просто исходит слюной. А кроме того, нам вовсе бы не хотелось, чтобы он бросился на котят, запутался в собственной цепи и сам себя повесил.

– Возможно, ваше замечание имеет свои резоны, – отвечал продавец, гораздо внимательнее отнесшийся к словам Андреа после того, как ее поддержал мужчина. – Такой бесславный конец вовсе не подобает нашему национальному символу.

Прежде чем Андреа успела поднять свой феминистский флаг борьбы за свободу слова и навлечь на себя еще чье-нибудь недовольство, Бренту и Мэдди удалось все же увлечь ее из злополучного павильона. Утешаясь тем, что ее Прелесть отправляется вместе с нею в полной безопасности, хотя и не совсем спокойно, в своей картонной корзинке, Андреа позволила увести себя почти без пререканий.

Они пробирались сквозь толпу по направлению к центральной аллее выставки, чтобы сесть там в экипаж, как вдруг Брента приветствовал одетый в невзрачный бурый костюм мужчина:

– Мистер Синклер, не мог бы я перемолвиться с вами парой слов наедине?

Неловко извинившись перед дамами, Брент отошел с незнакомцем в сторону, где вступил в весьма оживленную беседу.

– Хотела бы я знать, что все это значит? – пробормотала Мэдди.

Андреа наблюдала за происходящим с возрастающей тревогой. По какой-то необъяснимой причине она сразу решила, что речь пойдет про нее. Она постаралась подобраться поближе и как бы невзначай уловить обрывки их беседы. Мужчина как раз говорил Бренту что-то по поводу бронзовых фигурок и резных деревянных миниатюр, изображавших животных, которые исчезли в различных местах выставки и часть которых в данный момент находилась непосредственно в ее сумочке вместе с теми более ценными вещицами, которые удалось похитить за нынешний день в те редкие минуты, когда она не привлекала к себе ничьего внимания. По крайней мере ей самой казалось, что в эти мгновения ее никто не видел, ведь сегодня третье июля, и в канун праздника[6] густая толпа заполонила не только саму выставку, но и прилегавшие к ней улицы. А вот теперь выходило, что ее все-таки заметили.