Герберт Розендорфер - Четверги с прокурором

• Название: Четверги с прокурором
• Автор: Герберт Розендорфер
• Издательство: ACT: ACT МОСКВА: ХРАНИТЕЛЬ
• Жанр: Детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-044885-2

По четвергам в уютной гостиной собирается компания, и прокурор развлекает старых друзей историями о самых любопытных делах из своей практики…

Загадочные убийства…

Невероятные ограбления…

Забавные судебные казусы…

Анекдотические свидетельские показания…

Изящные, увлекательные и смешные детективные рассказы, которые приведут в восторг самых тонких ценителей жанра!

---

Существовала и фрау Маусбайгль. Она была чуть старше мужа, Маусбайгль женился на ней, когда она уже успела овдоветь. Фрау Маусбайгль не имела отношения к расследованию, поэтому мой поручитель и в глаза ее не видел. Ему она отчего-то представлялась женщиной в неизменном кухонном фартуке в цветочках. От первого брака у фрау Маусбайгль остался сын, но к тому времени он уже был самостоятельным человеком и проживал отдельно от матери и отчима. Маусбайгль не осчастливил ее потомством. У фрау Маусбайгль было одно увлечение, даже, пожалуй, страсть, которой суждено было послужить завязкой для проведения ее супругом расследования: фрау Маусбайгль во всех газетах интересовала только одна рубрика – «Разное». И больше ничего. Ни политика, ни спорт, ни даже городские сплетни.

И вот однажды фрау Маусбайгль усаживается с газетой на диван – дело было к вечеру, муж вернулся с работы – и в рубрике «Разное» видит краткое, в одну строку, объявление. И тут же протягивает газету супругу:

– Тебе ничего здесь не кажется странным?

Никто этого, кроме меня, не заметил. Я тогда сидела на своем любимом местечке, на углу шкафа, где хранятся ноты – в страшном беспорядке, надо сказать, но разве кошке до этого есть дело? Хозяин дома без конца грозится навести в шкафу порядок, но, отыскав нужные ноты, тут же забывает. В конце концов, боготворимый им Шуберт всегда лежит поверх остальных нот.

И что же я увидела в газетной строчке? Всего два слова: «Мы акцептируем».

– «Мы актцептируем», – повторил земельный прокурор доктор Ф., – всего два слова. «Мы» – выделено жирным шрифтом, а в слове «актцептируем» мы видим буквосочетание «тц». Фрау Маусбайгль решила все-таки показать мужу такую диковинку, хотя заранее знала, что это вызовет у него раздражение.

– Любопытно, – сказала она.

Но на сей раз герр Маусбайгль заинтересовался, объявление на самом деле показалось ему любопытным и долго не выходило из головы. Конечно, пресловутое «тц» могло быть простой опечаткой, размышлял он, но чем дольше размышлял, тем менее вероятным казался ему вариант с опечаткой. «Это код, зашифрованное сообщение. Именно ошибочное написание служит знаком тому, кому сообщение адресовано. За этим что-то кроется».

И за этим на самом деле крылось нечто.

Маусбайгль аккуратно вырезал объявление, наклеил его на чистый лист формата A4, надписал дату опубликования его в газете и на следующий день в обеденный перерыв отправился в отдел объявлений газеты разузнать, кто его поместил.

Разумеется, ничего подобного сообщать ему никто не собирался.

Маусбайгль взял отпуск. У него накопилось достаточно неиспользованных отпускных дней. Фрау Маусбайгль обычно ездила к своей матери то ли в Изерлон, то ли в Квакенбрюк. Ездить за границу она категорически отказывалась. Север казался ей слишком холодным, а юг она не признавала из-за оливкового масла, на котором там готовят еду. К тому же ее всегда раздражало, если все вдруг вокруг перестают говорить на немецком. Ату абракадабру, что в ходу в Австрии и Швейцарии, фрау Маусбайгль немецким не считала. Отпустить супруга одного в отпуск она предпочитала не рисковать. Ни к чему лишние думы да хлопоты, если принять во внимание отдельные черты характера ее супруга. Вот и накапливались день за днем целые неиспользованные недели, складываясь в полновесные отпуска. Впрочем, сам Маусбайгль из этого трагедии не делал. Ему нравилось ходить на работу. Есть и такие люди.

Но на сей раз он взял отпуск хотя бы для того, чтобы полазать по открытому для всех архиву интересовавшей его газеты – на всякий случай ретроспективно просмотреть все рубрики «Разное», начиная от дня опубликования диковинного объявления. И он на самом деле обнаружил в номере газеты, вышедшей четырьмя днями ранее, то же самое объявление с краткой фразой «Мы акцептируем». Но на этот раз в слове «акцептируем» никакого «тц» не было. Пролистав назад еще четыре номера, Маусбайгль находит третье по счету объявление. И снова без «тц». Листает дальше, но больше объявлений не находит. (Судя по всему, его супруга не обратила внимания на предыдущие объявления.) И еще одна странность. Все выпуски газеты были переплетены по месяцам: каждый месяц – отдельная подшивка. И все экземпляры расположены в хронологическом порядке. И вот натренированный за время поисков крохотного объявления глаз Маусбайгля заметил некую непоследовательность: в газетной подшивке за месяц, когда было опубликовано объявление, имелось по два экземпляра номера газеты за день, предшествующий объявлению.

Что это? Оплошность? И невольно, повинуясь выработавшейся за длительную практику сверки налоговых отчетов привычке, Маусбайгль стал их сравнивать. Оба экземпляра оказались совершенно идентичными за исключением одного места – сообщения в рубрике «Коротко». Процитировать это сообщение сейчас я вам не могу, я его не читал, могу лишь передать смысл…

Зато я могу передать его дословно. На минутку отвлечемся от повествования земельного прокурора и процитируем то самое сообщение: «В редакцию поступило анонимное письмо на имя федерального канцлера. Некто просит о предоставлении ему 23 миллионов марок. В противном случае последствия могут быть трагическими. Вероятно, речь идет о мрачном розыгрыше. Однако письмо было отправлено адресату».

Передав смысл сообщения, земельный прокурор продолжал:

– «Кому отправлено? – спросил себя Маусбайгль. – И прежде всего по какой причине остановили печатные станки, потому что иного способа пропустить это сообщение не существует?»

И Маусбайгль с головой окунулся в решение загадки. Не знаю в точности, какие именно шаги он предпринял. Он понимал, что ни на один его запрос отдел объявлений не ответит, поэтому и не пытался идти этим путем. Не помогло бы и обращение в полицию или в прокуратуру. Маусбайгль даже написал в ведомство федерального канцлера, приложив копию соответствующего газетного сообщения. В ответ пришло послание формального характера, подписанное личным референтом федерального канцлера, в котором тот поблагодарил Маусбайгля за проявленный интерес к деятельности федерального канцлера и пожелал всего наилучшего.

Маусбайгль оставался ни с чем.

И тут ему приходит на ум идея пойти служебно-обходным путем. Он приходит в бухгалтерию редакции газеты, предъявляет служебное удостоверение и ставит сотрудников в известность о проведении им ревизии налоговой документации. Внешность и манеры Маусбайгля не вызывали ни малейших сомнений. Ему не пришлось изображать из себя налогового инспектора – он просто занялся тем, чем сотни раз приходилось заниматься по службе. Первым делом велел принести бухгалтерскую документацию отдела объявлений за период, когда было опубликовано заинтересовавшее его объявление. Установить данные лица, поместившего в газету объявление, не составило труда. У Маусбайгля, как я представляю, перехватило дух, когда он узнал его: канцелярия федерального канцлера Федеративной Республики Германии.

И еще: как обычно, к квитанции прилагался текст объявления. В первых двух случаях «тц» переправили от руки на просто «ц», а к тексту третьего объявления был приложен листок бумаги, на котором «тц» было выписано красным фломастером!

Дело принимало совершенно иные, угрожающие размеры. Маусбайгль вторично в письменной форме обратился в канцелярию федерального канцлера Федеративной Республики Германии, детально описав этапы предпринятого им расследования; на сей раз ответ носил уже менее формальный характер и подписан был референтом рангом повыше первого. В нем говорилось следующее…

Земельный прокурор прервал рассказ, отхлебнул из бокала шерри и заметил:

– Жаль, что больше нельзя рассказывать еврейские анекдоты, а не то угодишь в антисемиты. Если только ты сам не еврей. Так что расскажу вам один анекдотец, так сказать, от имени еврея. В конце концов, довольно сложно установить принадлежность к иудейству, пожалуй, в сауне, вот там относительно легко, но, первое, я не посещаю сауну, и, второе, там я не стал бы рассказывать еврейские анекдоты, вероятно, вообще бы воздержался рассказывать любые анекдоты. А с анекдотами про цыган еще опаснее. Теперь и слово «цыган» запрещено к употреблению, иначе непременно нарушишь принципы так называемой политкорректности. Но я его по-прежнему употребляю, потому что ничего против цыган не имею, скорее наоборот, и в этой связи мне вспомнилась одна трогательная, пожалуй, даже трагическая история цыганки Герты Вайс, которую я вам как-нибудь расскажу. Вот ее историю я в отличие от нынешней знаю из первых рук.

Если я ничего не имею против негров, но тем не менее продолжаю называть их «неграми», что в этом такого? Как прикажете еще называть негров, оставаясь в рамках пресловутой политкорректности? Причем все эти требования и ограничения буквально ежечасно меняются. Не дай Бог назвать уборщицу «уборщицей», а не «техничкой»! Скоро, наверное, слово «дерево» выведут из обихода, потребовав называть его чем-нибудь вроде «взрослого растения»… Так вот, я ничего не имею против цыган, посему позволю себе рассказать цыганский анекдот, авторство приписывают Рода Рода,[15] но сомневаюсь в этом, вполне может, что он просто услышал его где-нибудь и записал, так вот, анекдот этот поможет вам лучше понять аргументы, изложенные канцелярией федерального канцлера в ответном послании нашему Маусбайглю.