Вадим Давыдов - Всем смертям назло

• Название: Всем смертям назло
• Автор: Вадим Давыдов
• Жанр: Альтернативная история

Победа неизбежна – но и цена её неимоверно велика. Так бывает всегда, когда потеряно время, когда приходится исправлять ошибки и навёрстывать упущенное. Яков Гурьев прекрасно понимает это. Не дать стране сорваться в кровавую пропасть, спасти всех, кого можно – и необходимо – спасти. Не ослепнуть, не свернуть с дороги. И победить. История меняется прямо у вас на глазах – в последней книге трилогии «Наследники по прямой».

---

— Кто знает, для кого на самом деле предназначалось кольцо, — задумчиво произнёс Ладягин. — Изумруд… Огранка… Погодите!

— Что?

— Оптика!!! — Ладягин вскочил. — Ну, разумеется! Яков Кириллович! Оптика! Замок наверняка имеет оптическую рабочую часть!

— И как вы себе это представляете, Владимир Иванович?!

— Пока никак, — немного сник Ладягин. — И боюсь, вряд ли смогу когда-либо представить. Но пофантазировать, конечно, можно…

— Стоит ли?

— Стоит, — хотя бы затем, чтобы примерно представить себе размеры объекта, который содержит замок. Это наверняка что-нибудь достаточно большое. Возможно, неподвижное. Больше пока не скажу.

— Ну, и достаточно, — решил Гурьев. — В конце концов, у вас и без того – дел невпроворот. Как только разберёмся с Пиренеями – займусь вплотную любопытным господином, проявляющим такой странный интерес к тем же самым людям и предметам, что крайне интересуют меня самого!

Мероув Парк. Сентябрь 1934 г

Иосида сделался теперь частым гостем в поместье, — Гурьев смиренно постигал всевозможные тонкости чайной церемонии, великим мастером которой был Иосида.

А Иосида – спрашивал.

— Скажите, Гуро-сама. Я много лет изучал историю западных стран, и Россия занимает значительное место в моих интересах. Конечно, Русская Империя значительно моложе Ямато, но всё же она очень древняя. И она не распалась, даже с приходом к власти большевиков. Я хотел бы узнать секрет, если он существует.

— Он существует, хотя это и никакой не секрет, Сигэру-сама. Это, скорее, можно назвать рецептом. Да, вы правы, Русская Империя очень древняя, древнейшая из всех прочих западных империй настоящего времени. И она действительно всё ещё жива. И будет жива, пока сохраняет тот самый рецепт и следует ему день за днём. Он прост. Царский Род – не династия, а именно род, не следует путать эти понятия, — лежит в основе Русской Империи, являясь её стержнем, нисходящим на землю прямо с небес, отражая и являя собой образец универсального мироустройства. Да, сейчас – пока – Царя нет. Он не явился ещё, после того, как пресеклась так трагически прежняя династия. Смена династий всегда сопряжена со смутой. Смута может быть долгой, но не будет вечной. Это первое. Но этого – одного – мало. Другим столпом Империи является народ. Русские, Сигэру-сама. В русском языке, в противоположность японскому или английскому, русский – не имя собственное, но имя прилагательное. На просторах России живут множество людей. Но все они, к какой бы расе не принадлежали, являются русскими, поддерживающие собой и одновременно опирающиеся на тот самый Царский Род, мой дорогой друг. Третьи столпом империи русских становится вера в то, что такое устройство жизни для них, русских – единственно правильное и возможное. А скрепляется всё это вот чем.

Гурьев чуть опустил веки и продекламировал:

— Пусть другие тоньше выкуют дышащую бронзу, Живым выведут облик из мрамора, Лучше будут говорить речи, и движенье небес искусней вычислят, И предскажут светил восходы, — Ты же, римлянин, помни: державно править народами – В этом искусство твое! — налагать условия мира, Милость покорным являть и смирять войною надменных…

Он пригубил ароматный, восхитительно вкусный напиток:

— Самый многочисленный среди русских народов – собственно русские, Сигэру-сама. Они, как не раз и не два отмечали с изумлением многие, одарены весьма редким и счастливым характером мирно и дружно жить со всякими другими племенами. Зависть, враждебность, недоброжелательство к иноплеменникам не в характере обыкновенного русского человека. Это хорошая, очень хорошая черта, несомненный залог величия и спокойствия империи русских. Конечно, случалось, случается, и будет случаться всякое. Но тот тупой, пещерно-местечковый национализм, столь характерный для германцев или французов, для которых собственная кровь, вера и культура абсолютно, законченно самоценны, русским людям чужд, а то и вовсе противен. Все народы империи русских равны и равно заслуживают поддержки и наказания. Так мыслит всякий русский, Сигэру-сама, и это не столько даже в мозгу – в крови. Именно таким образом мысли и действий приобретается то самое священное право – по воле Царского Рода державно править народами. Народы Российской Империи всегда находились – и будут находиться – в самых сложных отношениях друг с другом. Они ссорятся, враждуют, копят обиды и счёты. Отрицать это способен только глупец и невежда. Но они знают, всегда знали – русские судят без гнева и пристрастия. Они могут ошибаться, — а как же иначе?! Ведь русские – всего лишь люди. Они могут лишать своей властью чего-то очень важного. Или того, что кажется сейчас важным, не являясь таковым на самом деле. Но русские никогда – слышите, Сигэру-сама, никогда! — не встанут на сторону врага только потому, что враг им больше нравится.

Гурьев поставил чашку с почти остывшим чаем на поднос и вдруг стремительно наклонился вперёд, к Иосиде:

— А теперь я открою вам настоящий секрет, Сигэру-сама. Если народ Ямато сумеет понять и принять этот рецепт, применить его к себе, империя Ямато станет не просто великой. Она станет вечной. И восходящее солнце на её знамени будет светить сквозь века бесконечным поколениям благородных воинов-самураев, стоящих на страже её благополучия.

— Позволено ли мне будет передать ваши слова моему божественному Тэнно, Гуро-сама?

— Разумеется, друг мой, разумеется, — Гурьев улыбнулся, священнодействуя над чашкой с новой порцией матча[17] и аккуратно взбивая ароматную смесь чясэном.[18] — Мы, русские, не делаем секрета из принципов нашего могущества, Сигэру-сама. Вовсе нет. Мы, русские, не жаждем никого раздавить и подмять. Наоборот – мы хотим уважать своих соседей и жить с ними в прочном, нерушимом мире, мой друг. Сейчас моей Родине нездоровится, Сигэру-сама. Но что значат какие-то два или три десятилетия – рядом с вечностью? Не правда ли?

— Да, мой дорогой Гуро-сама. Конечно, — Иосида принял из рук Гурьева чашку с чаем, осторожно придерживая обнимающую её кобукуси.[19] — Минуты, проведённые в беседах с вами, Гуро-сама, — наиболее драгоценные минуты моей жизни. Слушая вас, впитывая ваши слова не только ушами, но всей душой, всем сердцем, я начинаю постигать всю мудрость вашего великого народа, с тем, чтобы как можно лучше служить моему народу и моему Тэнно. У меня никогда не найдётся достаточно слов, чтобы выразить вам, Гуро-сама, переполняющую меня благодарность за то, что вы так бесконечно щедры со мной…

— О, вы так великодушны, Сигэру-сама, — поклонился Гурьев. — Я всего лишь старательный ученик своего учителя, Нисиро-о-сэнсэя, да пребудет с нами сила его великого духа.

— Вы – лучший из учеников, Гуро-сама, — почтительно улыбнулся Иосида. — Ваш чай совершенен, мой дорогой, любезный друг.

Откуда он знает, подумал Иосида. О, боги… Удивительные, непостижимые люди, дети невероятной, поразительной страны. Испытания, обрушившиеся, как молот богов, создали на наковальне России меч, затмевающий своим сиянием все остальные клинки, — Гуро-сама. Да, он без сомнения, лучший. А что, если он – всего-навсего первый?! Мудрость божественного Тэнно безмерна. Он сразу же понял всё, стоило мне только начать говорить… Тэнно хэйко банзай!

* * *

В свой следующий визит Иосида принёс Гурьеву текст, в котором почти с абсолютной точностью, — с поправкой на японский аспект – воспроизводились его слова, выверенные и рассчитанные для того, чтобы произвести надлежащий эффект. Гурьев притворился несказанно удивлённым:

— Вы превосходным образом развили мою мысль, Сигэру-сама. Только теперь, под вашим пером, она обрела необходимые ей изящество и законченность. Но я, признаться, теряюсь в догадках… Что будет с этим текстом дальше?

— О, это такой мой маленький сюрприз для вас, Гуро-сама. Вы считаете, что я понял вас правильно?

— Никто не смог бы сделать это лучше, Сигэру-сама, уверяю вас, мой друг.

— Превосходно. Значит, мой сюрприз последует очень скоро. Взгляните ещё вот на это, Гуро-сама.

Гурьев принял из рук Иосиды кожаный переплёт и раскрыл папку.

«…Помни: ты – самурай Ямато, поэтому будь честен с врагом и милостив к покорённому.

Помни: ты – самурай Ямато, поэтому будь справедлив и не позволяй гневу руководить тобой.

Помни: уважая других, не похожих на него, самурай Ямато завоёвывает уважение и дружбу всех и каждого.

Помни: ты – щит, на котором начертана священная миссия Ямато – вести народы Азии к совместному процветанию.

Помни: ты – меч, по чистоте и блеску клинка которого судят о блеске и чистоте помыслов божественного Микадо…»

— Что это? — улыбнулся Гурьев. — Десять заповедей для самурая?

— Идея с заповедями не так уж бесперспективна, Гуро-сама, — улыбнулся в ответ Иосида. — Не вы ли утверждали, что при механизме их распространения, отлаженном надлежащим образом, успех почти гарантирован?