Александр. Омильянович - Смысл жизни

• Название: Смысл жизни
• Автор: Александр. Омильянович
• Издательство: Военное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1973

В книге повествуется о действительных событиях, происходивших в годы вооруженной борьбы с гитлеровскими захватчиками.

Герои рассказов — советские и польские партизаны и разведчики, выполнявшие ответственные и сложные задания командования в тылу врага.

Красной нитью через всю книгу проходит идея о советско-польском братстве, скрепленном совместно пролитой кровью лучших сыновей и дочерей советского и польского народов в борьбе против фашизма.

Книга предназначается для широкого круга читателей.

---

Генерал спрятал в портфель планы оборонительных сооружений. Майор Ренеке пригласил гостей на прием. Но члены комиссии спешили на торжества по случаю дня рождения Гитлера, Наспех выпив по рюмке коньяку, они распрощались с майором Ренеке и его офицерами. По улочкам Филипува «мерседес» устремился в сторону границы Восточной Пруссии.

В это время в квартире майора Ренеке в полном разгаре была вечеринка по случаю благополучной передачи армии четвертого участка укреплений и дня рождения фюрера. Около полудня у дома остановилась какая-то штабная машина. Из нее вышла группа офицеров. Удивленный майор Ренеке встретил их. Генерал ответил на приветствие и выругал водителя. Где-то на дороге машина попала в аварию, объяснял генерал, и поэтому комиссия почти на час опоздала.

Майор Ренеке недоуменно смотрел на прибывших.

— Принятие работ?.. Но ведь они уже приняты. Планы переданы, протокол сдачи-приемки подписан.

Начались расспросы и ответы. У вновь прибывших потребовали документы. Все было в порядке, и все-таки члены комиссии были арестованы. Лейтенант Вайхер распорядился срочно связать его со штабом сухопутных войск. Из штаба передали описание внешности офицеров, уполномоченных принять документы по оборонительной полосе. Было также сообщено, что никакая другая группа в этот день не выезжала на участок. Арестованные были освобождены с извинениями, зато начали разыскивать тех, кто «принял объект» до них. Телефоны не умолкали. Центральная телефонная станция поочередно соединяла гестацо с полицией в Сувалках, пограничными войсками, службой абвера в Гижицко. Подняли тревогу, объявили розыск и начали проверять все военные и гражданские автомашины. Были заблокированы все дороги, ведущие к советской границе. Весь гарнизон Сувалок был приведен в боевую готовность.

С большим трудом удалось установить, по какой дороге проследовал таинственный «мерседес». Машина направилась к Августовской пуще, но там ее следы терялись. Поиски таинственной автомашины продолжались несколько дней, но безрезультатно.

Лейтенант Вайхер этим вечером не прибыл на торжества в «Дойчес хаус». Его «нареченная» также вскоре покинула бал. Еще этой же ночью она передала зашифрованное донесение о волнении, вызванном в Сувалках похищением планов оборонительной полосы на четвертом участке.

Планы пограничных укреплений района Сувалок и Восточной Пруссии, полученные в ходе этой необычайно смелой разведывательной операции, не удалось передать в то время Советской Армии. Однако они оказались весьма ценным материалом осенью 1944 года, когда Советская Армия подошла к границам Восточной Пруссии.

Возмездие

Ель стояла на берегу озера Вигры. Она возвышалась над остальными деревьями, а ее раскидистые ветви склонялись почти до земли. Среди ветвей притаился человек. Он провел здесь несколько дней, но полученное задание не мог выполнить. Ежеминутно он вытаскивал из-под фланелевой блузы бинокль, протирал линзы и подносил его к глазам. В бинокль он видел стены монастыря Вигры так отчетливо, что ему порой казалось, что можно достать рукой до пощербленных веками каменных стен, опоясывавших когда-то аббатство. Наблюдатель переводил бинокль на приходский двор и прилегающий к нему сад, но и там не видел ничего подозрительного. Его все больше мучила мысль, что он не сможет выполнить задание.

Было уже далеко за полдень, когда до слуха наблюдателя донесся приглушенный рокот мотора. Он напряг слух. Да, это не было наваждением… Наблюдатель снова прильнул глазами к окулярам бинокля. Автомашина… Она проехала между изгородями деревенских домов, потом повернула во двор монастыря и остановилась около дома приходского священника.

«Шофер… двое полицейских… — шептал про себя наблюдатель, до боли напрягая зрение. — Есть! — почти выкрикнул он, увидев среди них громадного роста мужчину, одетого в гражданское платье. — Это он…»

Прибывшие с минуту постояли во дворе, разговаривая между собой. Затем вошли в здание.

Наблюдатель, укрытый развесистыми ветвями ели, ждал час, два… Наконец они вышли, неся в руках какие-то свертки и пакеты. Некоторое время прогуливались по саду. Человек в гражданской одежде показывал рукой на озеро и лес, что-то объяснял.

Солнце уже склонялось к горизонту, когда шофер и полицейские попрощались с высоким мужчиной и уехали.

Человек, наблюдавший за ними сверху, видел, как высокий постоял несколько минут на пороге дома, затем исчез.

«Наконец-то», — вздохнул наблюдатель, слез с ели и скрылся в лесу.

Задание было выполнено.

* * *

Витольд Пелецкий (Жвирко), командир партизанского отряда, один находился в комнате; на кухне и в других помещениях разместились партизаны. Жвирко то и дело поглядывал на часы. Сегодня истекало время возвращения с задания его разведчика. Неужели он попался?..

Был уже поздний вечер, когда скрипнула дверь. Жвирко поднял голову и посмотрел на входившего.

— Командир, партизан Нурт прибыл с задания.

— Садись, отдохни и расскажи, где, черт возьми, ты так долго пропадал?

— Трое суток Вигура не появлялся. И лишь сегодня наконец прибыл…

— Когда? — прервал командир.

— После полудня.

— Один?

— Нет. В сопровождении эскорта, но спустя несколько часов сопровождающие уехали. Теперь он один.

— Прекрасно. Приход охраняется?

— Нет. Но недалеко за озером, в Старом Фольварке, расположен сильный пост полиции и почти рота эсэсовцев. Они сильно вооружены, кроме этого, имеют систему сигнальной связи с соседними гарнизонами. У Вигуры нет телефона. Вероятно, у него есть винтовка и пистолет.

— Подходы? — продолжал спрашивать Жвирко.

— Трудные. Есть две возможности. Либо на лодке через озеро, что весьма рискованно, либо через плотину. Необходимо застать его врасплох.

Командир внимательно посмотрел на партизана:

— Это само собой разумеется. Узнал еще какие-нибудь подробности?

— Да. Узнал, что Вигура…

* * *

В полумраке комнаты, слабо освещаемой свечой, вырисовывались лица партизан, хмурые, сосредоточенные, заросшие. На партизанском суде председательствовал Жвирко. Все были едины в отношении приговора.

— Читай! — командир кивнул партизану Ханьче и передал ему лист бумаги. Партизан подсел поближе к огню и начал читать:

— «Просьба от жителей деревни Цимоховизна. Просим вас, партизан, народных мстителей, избавить нас от кровопийцы и преступника Вигуры. Он ежедневно избивает крестьян. Десятками высылает на подневольный труд в Германию. Забирает последних коров-кормилиц. Отнимает все, что только покажется ему ценным. Никто из нас ни днем ни ночью не чувствует себя спокойным…»

— Есть два заявления от жителей Мачковой Руды и Жубрувки, — сказал Жвирко, подавая два листа бумаги Ханьче.

— «Просим спасти наших женщин от бесчестия. Вигура требует через старост, чтобы ежедневно к нему из деревни в приход приводили девушек и молодых замужних женщин — понятно для чего. Тех, кто противится, он отсылает в Пруссию либо в концентрационный лагерь…»

В комнате поднялся шум. Говорили об изнасилованных женщинах; избитых, ограбленных крестьянах; фактах террора гитлеровского бандита в Виграх.

Жвирко слушал с хмурым лицом и мысленно что-то обдумывал. Он очень хорошо знал эти факты. Он думал не о покушении на Вигуру — его можно было бы уже давно осуществить, — а о последствиях такой акции. Наконец, когда шум стих, Жвирко спросил:

— Кто «за»?..

Он окинул взглядом лица партизан. «Против» не было никого.

— Отметь, — кивнул он Ханьче, а потом, обращаясь к партизанам, сказал: — Пойдут добровольцы. Дело опасное. — Он молча окинул взглядом собравшихся.

— Я пойду, командир, — поднялся со скамейки Владислав Кушель (Бабинич). — Я и мой патруль. Прошу разрешить нам привести приговор в исполнение.

— Местность знаешь?

— Знаю очень хорошо.

— Ну, тогда разрешаю. Предупредишь крестьян из местных деревень, около прихода, чтобы на всякий случай были начеку.

— Щупак сделает это, — сказал Бабинич.

Жвирко разложил на столе полевую карту и объяснил:

— Подойдешь со стороны Магдаленова. Здесь оставишь двоих с ручным пулеметом. В случае необходимости они огнем воспрепятствуют подходу гитлеровцев через плотину, а ты тогда на лодке уйдешь через озера на Росохаты Руг. Другой ручной пулемет установишь на Стары Фольварк. Это на случай, если бы врагу удалось организовать помощь на лодках…

— Понимаю, — кивнул Бабинич.

— Потом, — продолжал Жвирко, — сделаешь так…

* * *

Герман Вигура, земский комиссар в Старом Фольварке, разорвал конверт, вытащил из него лист бумаги, и довольная усмешка озарила его жирное красное лицо.

Он прочитал: