Александр Коммари - Русский, красный, человек опасный.

• Название: Русский, красный, человек опасный.
• Автор: Александр Коммари
• Жанр: Юмористическая проза

Короткие рассказики, объёдинённые идеей коммунистической фантастики. Альтернативные истории нашего мира. Ленин дожил до 90 лет и встречает вернувшегося из космоса Гагарина. Россия, где не произошло революции – Юрий Гагарин, работает мастером в цеху. Чистильщик НКВД попадает в 2009 год. 1980 год – в СССР построен коммунизм. Сон, приснившийся новоизбранному Президенту РФ.

---

Помощник не появился. Президенту стало вдруг почему-то страшно.

– И что – мои предшественники платили?

– Не раздумывая. Первый – сначала троих дурачков в жертву принес в августе. Когда власти показалось мало – тогда побольше людей положил, через два года, в октябре месяце в Первопрестольной. А твой предшественник – он же с подлодки начал. А за второй срок детишками в той школе заплатил. Такова, понимаешь, суровая реальность и горькая правда жизни.

Он посмотрел в глаза Президенту – и тот увидел, что глаз за стеклами пенсне у человека нет – а есть только черные дыры, даже не дыры, а просто – Тьма.

– Не хочу я ничего выбирать! – сказал Президент. -

– А кто тебя спрашивает? Не выберешь сейчас – будешь выбирать потом. Только еще больше. Вот и цари-батюшки платили свою цену – Ходынка у одного Николая, декабристы у другого, родные папаши у двух Александров. Такая штука – власть в России: сперва нужно цену заплатить.

Тут спасительная мысль пришла в голову Избранного Президента:

– И что, те, которые были до нас, тоже выбирали – Ленин, Сталин, Андропов, Брежнев?

– Да ты чё, мужик? Они со мной даже разговаривать не стали. Они же были коммунистами. А-те-ис-та-ми! Послали подальше. Им ведь, значицца, чистая совесть дороже была, чем выбрать свою цену да закорючку под договорчик поставить. Потому потом и мучались 70 лет – то голод, то Гитлер, то Чернобыль. Гуманисты…

– Да я тоже в общем не совсем верю, – жалобно сказал Президент.

– Не, брат, не отвертишься! По церквям ходил, со свечкой стоял – так что таперича платить нужно. Да и какой из тебя, мужик, Ленин-Сталин? Даже на Черненку не потянешь, между нами, девочками, говоря по совести.

Человек в дурацкой тюбетейке поднялся с кресла. В голосе его появился металл:

– Или ставь галочку, или весь список осуществится – с довеском – и тогда будет твое царствование одной сплошной катастрофой! Плати, гад!

Страх – даже не страх, а первобытный ужас овладел Президентом и он закричал:

– Я согласен, согласен! Я заплачу!

Избранный Президент проснулся. Весь в холодном поту. Сел.

– Ты что, Дима? – спросила, даже не проснувшись, красавица-супруга.

– Бред какой-то приснился. Кошмар просто.

– Бывает, – сказала жена и повернулась на другой бок.

Заповедник.

Собрать бы вас всех, коммунистов проклятых, да отправить куда-нибудь в заповедник – и стройте там себе свой коммунизм.

Из комментария в блоге ЖЖ-юзера kommari.

Около магазина стояла очередь. В основном женщины и дети. Люди стояли прямо под табличкой: ОЧЕРЕДЬ ЗА ЕДОЙ. На лицах лежала грусть, тем более что на двери магазина висела другая табличка: ЕДУ НЕ ЗАВЕЗЛИ.

– А чего они тогда ждут?

– А вдруг подвезут ну хоть какую еду, – охотно ответил Потапов. – Жизнь жителей Заповедника проходит исключительно в неоплачиваемой работе на номенклатуру и стоянии в очередях.

Хвост очереди уходил за ближайший дом.

– Часто здесь такое? – спросил Осипов.

– Да считайте каждый день. В Заповеднике ведь плановая экономика. Значит, ничего нет – только дефицит один. Крестьяне в колхозах работают спустя рукава – ведь денег они тоже не получают, только трудодни. Палочки какие-то. Ну и соответственно: с едой плохо.

***

Тремя днями раньше.

– Ты бывал в Заповеднике? – спросил генерал-майор Никулин, начальник капитана Осипова и руководитель Службы по борьбе с проявлениями антиконституционной деятельности. Говорят, звание, генерал-майора обошлось ему в кругленькую сумму, не меньше чем миллион евро. Такие сейчас расценки наверху.

– Какой заповедник? – не понял Осипов.

Никулин нетерпеливо поморщился:

– Заповедник уродов! На котором красные. Что ты о нем знаешь?

– А, вы про это. Ну, что двадцать лет назад, после подавления ГКЧП, группа фанатично настроенных коммунистов попросила Президента разрешения создать в одном из отдаленных районов страны самоуправляющуюся колонию. Ситуация в стране была острая – и им разрешили отправиться туда. Довольно много, помню, нашлось желающих. Вот и живут там, строят свой коммунизм. Говорят, построили какое-то жалкое подобие Совка – с райкомами партии, с дефицитом, с очередями. Но головной боли от них нет – тут воду не мутят – и на том спасибо.

– Правильно, Осипов. Потому их туда и отпустили. Хотя юридически они граждане Российской Федерации, но степень автономии у них очень высокая. Есть у нас там пара информаторов, и Федеральное представительство, с минимальным штатом. Но вот какая закавыка, Осипов, мы посмотрели статистику – за последние десять лет все федеральные служащие, работавшие в Заповеднике, пропали.

– Как пропали?

– А вот так. Вернулись сюда, на материк, пожили тут кто месяц, кто два, потом уволились – и растворились.

– И много таких случаев?

– Немного. Так там и работают всего несколько человек. Но разобраться надо. То ли статистическая погрешность, то ли еще чего. Может, коммуняки там героин делают, или еще какую гадость, а мы тут и не знаем. Так-то вот так. Нужно тебе, Осипов, туда съездить, посмотреть свежим взглядом.

Увидев страдальческое выражение лица подчиненного, генерал посуровел:

– Не кривись, не кривись. Давно из Москвы не вылезал. А ты у нас лучший по левакам и коммуниздам, знаешь их брата. И, если что там нечисто, унюхаешь.

Генерал подумал и добавил:

– Это приказ, кстати, Самого. А Сам – наш человек – раз что-то хочет проверить – значит, нужно проверить. Интуиция у него нечеловеческая.

***

На двери висела табличка: «КГБ. ПОДВАЛ». Табличка была старая и грязная. Прямо под ней висел пожелтевший листок бумаги с надписью большими печатными буквами: «Осторожно, крутая ступенька». Еще ниже висел наперекосяк ржавый замок.

– А вот тут палачи вершат свои черные дела! – с пафосом сказал Потапов и, чтобы выразить свое возмущение, плюнул на землю. – Ненавижу!

Осипов посмотрел на него. Потом на стоящий во дворе грузовик фургон. На фургоне была надпись: «ЧЕРНЫЙ ВОРОНОК». Правое переднее колесо у фургона было спущено.

– Что, не часто коммунисты запускают машину политических репрессий? – спросил Осипов.

Потапов посмотрел на фургон, на ржавый замок.

– Да, что-то давненько не запускали. Но уж когда запустят – тогда отсюда днем и ночью доносятся крики жертв палачей, черные воронки только и успевают по ночам привозить сюда, в пасть коммунистическому Молоху, новую и новую пищу.

– А что же потенциальные, так сказать, жертвы не уедут обратно на Материк? – спросил Осипов недоверчиво. – Ведь, согласно соглашению о создании Заповедника, въезд и выезд отсюда свободные?

– Пропаганда, – сказал Потапов. – Эти проклятые коммунисты так промыли людям мозги, что они думают: лучше пытки в кровавом подвале КГБ и десять лет лагерей в архипелаге ГУЛАГ, чем жизнь в капиталистической России. А я не уезжаю, потому что кто-то ж должен нести тут знамя Андрея Дмитриевича Сахарова и Сергея Адамовича Ковалева. Среди этих несчастных зомби.

Потапов снял очки и протер их несвежим носовым платком – очевидно, застеснявшись собственного пафоса.

– Ага, – сказал Осипов. – Очень, очень интересно.

***

Двумя днями ранее.

Осипов сошел с парома, огляделся. Над ангаром висел красный флаг с серпом и молотом и транспарант:

Да здравствует Первый секретарь партии наш дорогой товарищ Учкудуков!

– Круто, да? – услышал Осипов позади себя. Оглянулся. Сзади стоял немолодой мужчина в помятом костюме, очках и с чеховской бородкой на интеллигентном лице.

Он протянул Осипову руку:

– Потапов. Яков Маркович, здешний диссидент.

Осипов пожал протянутую руку.

– Вы первый раз в Заповеднике?

– Да.

– Ну, тогда, считайте, Вы попали в прошлое. В год, ну этак, 1984-й. Оруэлл в своем конгениальном романе был прав!

Потапов хохотнул.

***

– А сюда нас не пустят. – Потапов показал на красивый домик, над которым горела неоновая вывеска: «СПЕЦРАСПРЕДЕЛИТЕЛЬ». – Вход по партбилетами и спецпропускам. Тут отоваривается номенклатура Заповедника. Члены обкома, горкома и райкома. Продукты из материковой России и даже из-за рубежа, пиво и алкоголь, сигареты, жвачка, импортная одежда… Журналы «Playboy» и DVD-диски с порнографическими фильмами, – подумав, прибавил он.

Осипов заглянул в окно. То, что было видно, напоминало стандартный мини-маркет в любом российском провинциальном городе.

***

Осипов вошел на паром, где его приветствовала симпатичная молодая девушка в синей пилотке и сине-белой форменной куртке с белым медведем на синем фоне и надписью «МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ ЕДИНОЙ РОССИИ».

– Вы наш? – спросила она.

– Наш – это как? – спросил Осипов.

– Ну, из Свободной России?

– Из Свободной России? – переспросил Осипов задумчиво. – А, да, конечно.