Роберт Маккаммон - Голос ночной птицы

• Название: Голос ночной птицы
• Автор: Роберт Маккаммон
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Транзиткнига
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-034884-3, 5-9713-2590-6, 5-9578-3872-1

1699 год. Американский юг. В маленьком городке Фаунт-Роял поселилось Зло. Зверски убиты местный священник и уважаемый фермер — и убил их не человек. Гибнут посевы. Много дней льет, не переставая, проливной дождь. Ядовитые испарения поднимаются от болот. Людей преследуют во сне кошмарные видения. Конец света уже близок. Настанет ли год от Рождества Христова 1700-й?..

Кто виноват? Ведьма! Точно так же было и в Салеме! Преступница поймана и брошена в тюрьму. Чтобы судить ее по всей строгости закона, из ближайшего города в Фаунт-Роял едут умудренный опытом судья Вудворд и его помощник, юный клерк Мэтью…

---

Надежды освободить Рэйчел рассыпались. Ни малейшей улики, чтобы доказать хоть что-то из известной ему истины. Без Ланкастера — и без Смайта, который придал бы достоверность его словам, — теория насчет того, как весь Фаунт-Роял стал жертвой манипуляции, звучала бредом сумасшедшего. Помогло бы, если бы нашлась сапфировая брошь и книга о Древнем Египте, но убийца тоже понимал их важность — и должен был отлично знать об их существовании, — а потому украл их так же умело, как убил Ланкастера. Он — или она, упаси Господь, — даже разорил дом, чтобы никто не узнал об истинных привычках крысолова.

Итак, что же дальше?

Мэтью прошел весь лабиринт до конца — и оказался в тупике. Это, подумал он, значит только одно: надо вернуться по своим следам и искать настоящий выход. Но времени почти не было.

Почти.

Он знал, что хватается за соломинку, обвиняя учителя или миссис Неттльз. Ланкастер мог сказать вчера убийце, что его опознали, и этот хитрый лис дождался очень поздней ночи, чтобы зайти в развалившийся с виду дом. То, что вчера Смайт открыл Мэтью истинную личность крысолова в гостиной Бидвелла, еще не значило, что убийца это слышал.

Мэтью верил миссис Неттльз и не хотел думать, будто она в этом замешана. Но что, если все слова этой женщины — ложь? Что, если она играла им все это время? Может быть, не Ланкастер тогда взял монету, а миссис Неттльз? Она бы могла уложить магистрата замертво, если бы захотела.

И еще учитель. Да, выпускник Оксфорда. Высокообразованный человек. Магистрат видел его изуродованное колено, это правда, и все же…

И вопрос о бородатом землемере и его интересе к источнику. Это важно. Мэтью знал, что важно, но доказать не мог.

Не мог он доказать и того, что источник скрывает пиратский клад, даже того, что там есть хоть одна монета или драгоценность.

А еще он не мог доказать, что никто из свидетелей на самом деле не видел того, что считал правдой, и что Рэйчел не делала этих изобличающих кукол и не прятала их у себя в доме.

И не мог доказать, что Рэйчел была выбрана как идеальный кандидат на ведьму двумя — или больше — людьми, которые мастерски скрывали свое истинное лицо.

И уж точно не мог доказать, что Линч и есть Ланкастер, и что Ланкастер был убит своим сообщником, и что не Сатана писал послание на двери.

Вот теперь он на самом деле был близок к тому, чтобы заплакать. Он знал все — или почти все — о том, как это было сделано, и уверен был, что знает зачем, знал имя одного из тех, кто это сделал…

Но без доказательств он всего лишь нищий попрошайка в доме правосудия и не может рассчитывать даже на медный грош.

Еще один фургон проехал по улице Трудолюбия, увозя какое-то семейство с его жалкими пожитками подальше от проклятого города. Настали последние дни Фаунт-Рояла.

Мэтью остро осознавал, что уходят последние часы Рэйчел и что в понедельник утром она будет сожжена, а он всю жизнь — всю свою жалкую оставшуюся жизнь — единственный будет знать правду.

Нет, это не так. Есть еще один человек, который будет ухмыляться при виде рычащего пламени и летящего по ветру пепла, при виде пустеющих домов и погибающей мечты. Будет ухмыляться своей четкой мысли: «Все серебро, все золото и драгоценности… все теперь мое… а эти дураки даже не узнают».

Знал только один дурак. И не в силах был остановить ни поток времени, ни поток жителей, покидающих Фаунт-Роял.

Глава 12

А вот теперь весь мир действительно затих.

По крайней мере так казалось Мэтью. На самом деле мир затих настолько, что шорох собственных шагов по коридору для Мэтью звучал едва приглушенной канонадой, а случайный скрип половицы казался истошным визгом.

В руке у него был фонарь. Он был одет в ночную рубашку, потому что лег спать несколько часов назад. На самом деле он лег размышлять и ждать. Настал задуманный час, и Мэтью шел в кабинет Бидвелла наверху.

Было уже воскресенье. Мэтью решил, что сейчас где-то между полуночью и двумя часами. Прошедший день оказался истинным кошмаром, и грядущий обещался быть не меньшим испытанием.

Мэтью видел еще не меньше восьми фургонов, покидающих Фаунт-Роял. Ворота открывались и закрывались с регулярностью, которая была бы комической, если бы не была так трагична. Бидвелл весь день не выходил из спальни. Уинстон поднимался к нему, и доктор Шилдс, и один раз Мэтью слышал, как Бидвелл ревет и бушует с яростью, заставлявшей предположить, что все демоны Ада заявились к его постели засвидетельствовать свое дьявольское почтение. Может быть, в измученном мозгу Бидвелла так все и было.

В течение дня Мэтью несколько часов просидел возле постели магистрата, читая книгу английских пьес и пытаясь не дать мыслям уходить в сторону Флориды. И еще он должен был охранять магистрата, чтобы тот не узнал о событиях утра, поскольку это могло его глубоко расстроить и опять погрузить в болезнь. Хотя магистрат уже мог намного яснее разговаривать и был уверен в своем выздоровлении, все же он был слаб и нуждался в покое. Доктор Шилдс дал ему еще три дозы своего сильного лекарства, но ему хватило здравого смысла, чтобы при своих посещениях не говорить ни о чем, что могло бы омрачить настроение пациента. Лекарство сделало свое дело: отправило Вудворда в страну снов, где он оставался в неведении о смятении, случившемся в стране яви.

К счастью, магистрат спал — точнее, был опоен, — когда бушевал Бидвелл. К вечеру, когда тьма опустилась на Фаунт-Роял, а фонарей зажглось намного меньше, чем вчера, Мэтью попросил у миссис Неттльз колоду карт и сыграл с десяток партий в «пять и сорок» с магистратом, который был рад поупражнять ослабевший разум. Во время игры Мэтью напомнил Вудворду про его сон об Оксфорде и как Джонстон обрадовался возможности повспоминать.

— Да, — сказал Вудворд, рассматривая свои карты. — Оксфорд остается с человеком навсегда.

— Хм… — Мэтью решил пропустить одну сдачу и только потом вернул разговор к учителю. — Очень жалко, что у него с коленом так. Такое уродство. Но он вроде бы справляется?

Легкая улыбка шевельнула углы губ магистрата.

— Мэтью, Мэтью! Неужто ты никогда не успокоишься?

— Простите, сэр?

— Пожалуйста, не надо. Не настолько я болен… или слабоумен, чтобы не видеть тебя насквозь. Что на этот раз… насчет его колена?

— Ничего, сэр. Я просто так его вспомнил, походя. Вы же его видели?

— Видел.

— Вблизи?

— Достаточно близко. Запаха я не ощутил… из-за своего состояния… но помню, мистер Уинстон весьма сильно… шарахался от запаха этой мази на свином сале.

— Но деформацию вы же видели ясно?

— Да, — сказал тогда Вудворд. — Ясно. И этот осмотр… не из тех, которые я хотел бы повторить. А теперь — не вернуться ли нам к игре?

Немного прошло времени, как прибыл доктор Шилдс с третьей дозой для магистрата, и вскоре Вудворд спокойно спал.

Мэтью днем воспользовался возможностью быстро осмотреть кабинет Бидвелла, так что теперь, посреди ночи, проник в него без труда. Он закрыл за собой дверь, прошел по красному с золотом персидскому ковру к столу красного дерева, доминировавшему в комнате. Сев в стоящее за столом кресло, Мэтью тихо выдвинул самый верхний ящик. В нем карты не было, и Мэтью перешел к следующему. Тщательный поиск среди бумаг, сургучных печатей с вензелем «Б», официального вида документов и тому подобного карты не обнаружил. Не было ее в третьем ящике, а также в четвертом и последнем.

Мэтью встал, подошел с фонарем к полкам книг. Скрипнувшая по пути половица заставила его покрыться гусиной кожей. Потом он начал методично перебирать по очереди тома в кожаном переплете, полагая, что карта может быть сложена и помещена между книгами. Конечно, она также может быть вложена внутрь какого-либо тома, а тогда поиск займет куда больше времени, чем он рассчитывал.

Примерно в середине работы Мэтью услышал шаги на лестнице. Он замер, прислушиваясь. Шаги достигли верха лестницы и тоже замерли. Какое-то время ни Мэтью, ни человек снаружи не двигались. Потом шаги приблизились к кабинету, щель между дверью и полом осветилась фонарем.

Быстро отодвинув стекло своего фонаря, Мэтью задул свечу и, отойдя под защиту стола, скорчился на полу.

Дверь открылась. Человек вошел внутрь, секунду постоял, и дверь закрылась вновь. На стены лег красноватый отсвет от фонаря — человек водил им из стороны в сторону. Потом раздался голос, но так тихо, что за пределами комнаты его бы не услышали.

— Мистер Корбетт, я знаю, что вы только что задули фонарь. Я слышу запах погашенной свечи. Вам не трудно будет показаться?

Мэтью встал, и миссис Неттльз направила свет лампы на него.

— Может, вам интересно будет, что моя комната как раз под этой, — сказала она. — Я услышала, что кто-то ходит, и подумала, что это должен быть мистер Бидвелл, поскольку это — его кабинет.