Барбара Хэмбли - Драконья погибель

• Название: Драконья погибель
• Автор: Барбара Хэмбли
• Издательство: АСТ
• Жанр: Романтическое фэнтези
• Год: 2002
• ISBN: 5-7921-0495-6

В дальних, диких горах где-то на Севере, говорят, живет рыцарь, чье прозвание овеяно высокими легендами. Ибо прозвание это – Драконья Погибель. Ибо нет, говорят, дракона, коему удалось бы уйти от смертоносного меча сэра Джона Аверсина... по крайней мере так повествуют сказания. По крайней мере так поют в балладах.

Сколько же правды в легенде о Драконьей Погибели и какова она, эта правда, знает, верно, только женщина, избравшая тяжкий жребий жены героя...

Вы знаете, ЧТО ЭТО ЗА КНИГА?

---

– На земле его видели?

Гарет покраснел и покачал головой.

– Трудно судить о размерах, когда тварь в воздухе,– наставительно заметил Джон, поправляя очки.– Дракон, которого я зарубил, тоже выглядел огромным, когда спускался на селение Большой Тоби. А оказался двадцати семи футов от клюва до хвоста.– – Опять быстрая усмешка осветила его обычно бесстрастное лицо.– Приходится быть натуралистом. Первое, что мы сделали, Джен и я, когда мне удалось подняться на ноги, – это сложили вместе то, что от него осталось.

– То есть он мог быть и больше, не правда ли?– с надеждой спросил Гарет. («Как будто,– с кислой усмешкой подумала Дженни,– – двадцатисемифутового дракона он рассматривает как нечто вполне заурядное».)– Насколько я помню, в Гринхайтовом варианте баллады о Селкитаре Драконьей Погибели и Змее Лесов Импертенга говорится, что Змей был шестидесяти футов в длину, а крыльями мог накрыть батальон.

– Кто-нибудь измерял его?

– Ну… должно быть… Хотя… Да-да, теперь я и сам вижу… У Гринхайта говорится, что, когда Селкитар ранил Змея, тот упал в реку Уайлдспэ, а в позднейшей версии Белмари сказано, что он упал в море. Да, действительно…

– Итак, шестидесятифутовый дракон есть чья-то мера, насколько был велик Селкитар.– Джон откинулся в кресле, его руки рассеянно оглаживали резьбу, смешавшую воедино всех тварей бестиария. Изношенная позолота еще таилась в щелях, тускло мерцая в бледно-соломенном полусвете, падающем из окна.– Двадцать семь футов звучат куда скромнее, пока он не плюнет в тебя огнем… Знаешь, их плоть распадается почти сразу же, как только они умирают. Как будто собственный огонь пожирает их.

– Плюет огнем?– Гарет нахмурился.– В балладах говорится, что он его выдыхает.

Аверсин покачал головой.

– Да нет, плюет. Это жидкий огонь, но он поджигает все, чего коснется. Тут, понимаешь, вся хитрость в том, чтобы стоять к дракону как можно ближе, – тогда он побоится обжечь себя… Ну и в то же время постараться, чтобы тебя не изрезало чешуей. А он ее нарочно растопыривает на боках, как плавники…

– Я не знал,– выдохнул Гарет, и впервые изумление прозвучало в его голосе.

– Заранее одни боги все знают. И я не знал, пока не прыгнул на дракона в расселине. Про это нет ни в одной книге, ни у Дотиса, ни у Кливи. Разве что старушьи побаски поминают иногда драконов. Или змеев, или гадов, как они их называют. Но от побасок тоже немного толку. Вот, например:

Шпорой – петух, гривою – конь, Главою – змея, прозваньем – дракон.

Или вот у Полиборуса в «Аналектах» сказано, что некоторые селяне верят, будто если они посеют вокруг дома приворотное семя – такую ползучую дрянь с трубчатыми цветками, – то ни один дракон к нему не приблизится. Так что нам пришлось воспользоваться только такими вот кусочками мудрости. Джен сварила зелье из этих семян, чтобы смазать гарпуны, потому что уже тогда было ясно, что меч – игрушка, броню дракона им не пробить. И, представь, яд действительно сделал тварь вялой. Но я не знал тогда и половины того, что мне хотелось бы знать.

– Да…– Дженни наконец отвела взгляд от огненных пульсирующих развалин в очаге и положила подбородок и руки на высоко поднятые колени. Она говорила тихо, почти про себя:– Мы не знаем, откуда они приходят, не знаем, откуда берутся. Почему изо всех живущих на земле тварей у них шесть конечностей вместо четырех…

– «Личинка – из мяса,– процитировал Джон,– долгоносик – из риса. Драконы – из звезд в небесной выси». Это из Теренса «О призраках». Или вечное присловье Каэрдина: «Полюбишь дракона – погубишь дракона»… Или вот почему-то болтают, что нельзя смотреть дракону в глаза. И я тебе говорю, Гар, я постарался этого не сделать. Мы не знаем даже таких простых вещей, почему, например, магия и иллюзии на них не действуют, почему Джен не смогла вызвать образ дракона в своем магическом кристалле или применить против него скрывающие заклинания, – ничего…

– Ничего,– сказала Дженни мягко,– кроме того, что они умирали, убитые людьми столь же невежественными, как и мы сами.

Джон, должно быть, услышал странную скорбь в ее голосе – Дженни почувствовала его взгляд, беспокойный и вопросительный, и, не зная, что ответить, отвела глаза.

Помолчав, Джон вздохнул и сказал Гарету:

– Знания утрачиваются, как страницы из Лукиардовского «Даятеля огня». Мы уже не в силах построить волнорез через гавань Элдсбауча. Знания утрачиваются, и их не восстановишь…

Он встал и начал беспокойно прохаживаться. Плоские белесые отражения окон возникали на металлических заплатках куртки, на медной рукоятке кинжала, на пряжках.

– Мы живем в распадающемся мире, Гарет. Вещи ускользают от нас день ото дня. Даже ты, с юга, из Бела, даже ты теряешь королевство – по кусочку, по крохе. Уинтерлэнд уходит к северу, мятежники утаскивают болота к западу. Ты теряешь то, что имеешь, и даже не замечаешь этого. Старая мудрость вытекает, как мука из прорванного мешка, а у нас нет ни времени, ни желания хотя бы залатать мешок… Я бы никогда не убил дракона, Гар. Мы же ничего о них не знаем! Кроме того, он был прекрасен – может быть, самое прекрасное создание в этой жизни: каждый оттенок – как спелое ячменное поле в час рассвета…

– Но ты должен драться, ты должен убить нашего!– Агония звучала в голосе Гарета.

– Драться с ним и убить его – разные вещи.– Джон отвернулся от окна и склонил к плечу голову, рассматривая беспокойное лицо юноши.– А я еще даже первого не обещал, не говоря уже о втором.

– Но ты должен!– Слабый шепот отчаяния.– Ты – единственная наша надежда!

– Я?– удивился лорд Драконья Погибель.– Я – единственная надежда здешних крестьян пережить эту зиму, несмотря на бандитов и волков. И потому, что я единственная их надежда, я убил дракона, убил его – грязно, по-подлому, разрубил на куски топором. Потому, что я единственная их надежда, я вообще дрался с ним, рискуя, что он сорвет мне мясо с костей. Я только человек, Гарет.

– Нет!– Юноша стоял насмерть.– Ты – Драконья Погибель, единственный драконоборец.– Он поднялся, некая внутренняя борьба отразилась в его тонких чертах, а дыхание ускорилось, словно он заставлял себя на что-то решиться.– Король…– Он сглотнул с трудом.– Король приказал обещать все, что я смогу, лишь бы призвать тебя на юг. Если ты согласишься…– Он едва справился с дрожью в голосе.– Если ты пойдешь, мы пришлем войска для защиты северных земель против Ледяных Наездников, мы пришлем книги и ученых. Я клянусь в этом!– Он взял королевскую печать и поднял ее дрожащей рукой; бледный дневной отсвет скользнул по золотому ободку.– Именем короля я клянусь в этом.

Но Дженни, наблюдая за бледным лицом юноши, пока он говорил, хорошо видела, что Гарет при этом старается не глядеть Джону в глаза.

***

Ночью дождь усилился, ветер швырял его волнами о стены Холда. Тетка Аверсина Джейн принесла холодный ужин: сыр, мясо, пиво, которое Гарет пригубил с видом человека, исполняющего долг. Дженни, сидящая, скрестив ноги, у очага, расчехлила свою арфу и теперь подкручивала колки, в то время как мужчины толковали о дорогах, ведущих на юг, и об убийстве Золотого Дракона Вира.

– И еще одно было не как в песнях,– говорил Гарет, расположив худые локти среди беззаботно разбросанных по столу заметок Джона.– В песнях все драконы светлых радостных цветов. А этот – черный, мертвенно-черный весь, кроме глаз. Рассказывают, они у него – как серебряные лампы.

– Черный,– негромко повторил Джон и оглянулся на Дженни.– У тебя ведь есть старый Список, не так ли, милая?

Она кивнула, прервав деликатные маневры с колками арфы.

– Каэрдин заставил меня запомнить множество старых Списков,– объяснила она Гарету.– Некоторые он мне растолковывал, но этот – ни разу. Возможно, и сам не знал, как это понимать. Просто имена и цвета…– Она прикрыла глаза и повторила Список, голос ее при этом упал в старческое бормотание – эхо многих голосов из давнего прошлого:– «Телтевир – гелиотроповый, Сентуивир – голубой с золотом на суставах, Астирит – бледно-желтый, Моркелеб – единственный – черный, как ночь…» Список имеет продолжение, там еще дюжина имен, если это, конечно, имена.– Она пожала плечами и сплела пальцы на резной спинке арфы.– Хотя Джон рассказывает, что старый дракон, явившийся на берега озера Уэвир, действительно был голубой, как вода, с золотым узором по хребту и суставам – так что мог лежать под поверхностью озера и воровать овец с берега.

– Да!– Гарет чуть не выпрыгнул из кресла, узнав с восторгом знакомую историю.– И Змей Уэвира был сражен Антарой Воительницей и ее братом Дартисом Драконьей Погибелью в последние годы царствования Ивэйса Благословенного, который был…– Он смутился и снова сел.– Это известная история,– заключил он покраснев.

Дженни спрятала улыбку.

– К Спискам были также ноты для арфы – точнее, не ноты, а мелодия. Каэрдин насвистывал мне ее до тех пор, пока я не выучила наизусть.