Пол Рассел - 100 КРАТКИХ ЖИЗНЕОПИСАНИЙ ГЕЕВ И ЛЕСБИЯНОК

• Название: 100 КРАТКИХ ЖИЗНЕОПИСАНИЙ ГЕЕВ И ЛЕСБИЯНОК
• Автор: Пол Рассел
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996
• ISBN: 5-232-00265-1

ПОЛ РАССЕЛ

"100 КРАТКИХ ЖИЗНЕОПИСАНИЙ ГЕЕВ И ЛЕСБИЯНОК"

Автор приводит в книге жизнеописания 100 выдающихся личностей, оказавших наибольшее влияние на ход мировой истории и развитие культуры, – мужчин и женщин, приверженных гомосексуальной любви.

---

В 1914 году Андре Жид пересмотрел свое решение и предложил Прусту опубликовать его работу. В 1919 году вышел второй том под названием «Под сенью девушек в цвету». Когда в конце того же года эта книга была удостоена престижной Гонкуровской премии, Пруст неожиданно для себя стал знаменитым. В течение следующих трех лет он опубликовал еще три части романа: «По направлению к Германтам» и части 1 и 2 «Содома и Гоморры».

В это же время Пруст активно участвовал в еще одном небезызвестном проекте — он финансировал гомосексуальный публичный дом, в котором была размещена доставшаяся ему по наследству от родителей мебель, а управляющим стал его юный друг Альбер ле Кузье. Пруст был частым гостем этого заведения, которое стало моделью S/M-борделя Жупьена в романе «В поисках утраченного времени». Биограф Пруста Джордж Пэйнтер с гомофобной снисходительностью так пишет об этом: «В этой содомской преисподней Пруст предавался своему пороку, который начался с любви к людям своего круга (Рейналдо (Ханн) и Люсьеи (Дадо)), затем продолжился платоническим влечением к людям, стоявшим на социальной лестнице выше его (Фенелон, Антуан Бибеско и другие), потом Пруст стал испытывать физическое влечение к людям, стоявшим на социальной лестнице ниже (Ульрих и Агостинелли) и, наконец, это выродилось в полное разочарование во всем и в совокупление в чистом виде с мужчинами-проститутками». Пэйнтер считает, что бичевание закованного в цепи барона де Шарлюса в выдуманном Прустом борделе Жюпьена — «это всего лишь простое описание пережитого самим Прустом мазохистского опыта» в заведении Альбера ле Кузье.

18 ноября 1922 года Марсель Пруст скончался от воспаления легких в своей обитой корковым дубом спальне, где он провел последние годы своей жизни, стремясь изолировать себя от парижского шума и грязи. Последние три тома его эпохальной работы в 3500 страниц — «Пленница», «Исчезновение Альбертины» и «Обретенное время» — вышли уже после его смерти.

В этом коротком очерке невозможно даже приблизиться к описанию этого сложного по замыслу и превосходно написанного произведения, в котором тонкие, извилистые нити эпизодов жизни Пруста искусно вплетены в гобелен художественного вымысла.  «В поисках утраченного времени» — это, возможно, величайший роман двадцатого века; это размышления о природе времени, памяти, смысле человеческого существования. Вопреки расхожим мнениям, начав читать этот роман, уже невозможно остановиться.

Глубинная суть романа абсолютно неразрывно связана с темой гомосексуальности, которая на его страницах одновременно и воспевается и затеняется. Воспевается, поскольку во Вселенной Пруста большинство персонажей в итоге становятся гомосексуалами. Во второй части книги доминирует незабвенный барон де Шарлюс — этот святой—покровитель гомосексуалистов (образ частично был навеян Прусту его старинным другом Монтескье). Затеняется в той сюжетной ветви, которая стала известна как «стратегия Альбертины», посредством которой взятый из реальной жизни любовник Пруста Альфред в романе преображается в женщину по имени Альбертина для того, чтобы скрыть от окружающих сексуальную ориентацию Марселя, от лица которого ведется повествование (хотя по ходу сюжетных хитросплетений романа Альбертина, к большому несчастью «гетеросексуального» Марселя, становится лесбиянкой). Исключительно важными для разгоревшейся в начале нашего века дискуссии о гомосексуальности являются два фрагмента романа — оба из начала «Содома и Гоморры». Первый — это гротескное описание отношений «насекомое—опыляемый им цветок», рисующее влечение барона де Шарлюса к портному Жупьену. Здесь явно чувствуется сарказм по поводу превалировавшей тогда «научной» модели гомосексуализма. Второй — более революционный — пространный, страстный панегирик гомосексуальной «расе», расе, история которой, согласно Прусту, имеет много общего с историей еврейского народа:

«Раса, над которой повисло проклятие и которая вынуждена жить во лжи и вероломстве, поскольку знает, что ее желание — то, что составляет для нее величайшее наслаждение в жизни, — является наказуемым, позорным, недопустимым… Влюбленные, которые почти отвергали саму возможность своей любви — любви, которая была для них единственной надеждой вынести так много опасностей и столь долгое одиночество… Они постоянно рискуют честью, их свобода временная — существует лишь до тех пор, пока они не будут разоблачены; их положение в обществе нестабильно, как у поэта, вначале обласканного в каждой гостиной и срывающего гром аплодисментов в каждом лондонском театральном представлении, а затем гонимого отовсюду, не могущего найти приют… это общество масонов, но имеющее гораздо более развитую структуру, более эффективно действующее и менее «засвеченное», чем ложи настоящих Свободных Каменщиков, так как опирается это сообщество на схожесть вкусов, потребностей, привычек; им грозят одни и те же опасности, они вынуждены постигать одни и те же жизненные премудрости, они говорят на понятном лишь им языке, и любой член этого сообщества всегда способен сразу же узнать другого, даже не будучи с ним знакомым… это нечестивая часть человеческого рода, но она играет в нем важную роль, то не афишируя свое существование, то выставляя себя напоказ — нагло, дерзко и раскрепощенно, появляясь там, где их меньше всего ожидали увидеть, имея повсеместно своих сторонников: среди простых людей, в армии, в церкви, в тюрьме, на монаршем троне…»

Влиятельность Пруста обусловлена тем, что он стал первым современным писателем, выразившим гомосексуальность в литературной форме. Его сложный анализ гомосексуальных персонажей своих романов дал новый толчок дискуссии о предмете в отрыве от его бывшего в моде медицинского толкования. Будучи геем, пишущим о жизни геев, Пруст создал и представил на суд читателей гораздо более подробный портрет гомосексуальности, чем это мог бы сделать любой психотерапевт или ранние апологеты движения гомосексуалов за свои права. Более того, его обсуждение гомосексуальности привлекло к этому предмету широкую аудиторию и стало гарантией того, что отныне были сняты все табу с темы, которая до этого была покрыта молчанием. Наряду с творчеством Андре Жида работа Пруста утвердила статус гомосексуальной темы в мире современной литературы.

32. МИШЕЛЬ ФУКО

note 31

Мишель Фуко родился 15 октября 1926 года в Пуатье во Франции. Отец его был известным в округе хирургом, которому хотелось, чтобы сын пошел по его стопам. Когда же выяснилось, что юный Фуко — задумчивый, замкнутый ребенок с наклонностями малолетнего преступника, отец направил его на учебу в колледж Святого Станислава. Это была католическая школа, известная своей строгой дисциплиной и порядком. В школе максимально проявились способности Фуко-студента, и после окончания колледжа Святого Станислава юноша поступил в престижный парижский лицей Анри Четвертого. В 1946 году его приняли в Педагогический институт, причем Фуко стал четвертым среди сильнейших абитуриентов. Изучая философию с признанным мэтром Морисом Марло-Понти, юный Фуко продемонстрировал удивительный интеллект. В 1948 году юноше присвоили звание лицензиата кафедры философии, в 1950 году — кафедры психологии, а в 1952 году Фуко получил диплом кафедры психотерапии.

С 1954 по 1958 годы Фуко преподавал французский в университете Упсала в Швеции, затем провел год в университете Варшавы, следующий год — в университете Гамбурга. В 1960 году Фуко вернулся во Францию и стал выполнять обязанности декана факультета философии в университете Клермон-Феррар. В этот же год был опубликован блистательный труд Фуко «Сумасшествие и цивилизация», где утверждались, чти «сумасшествие» в привычном понимании, а также скрупулезные и путаные различия, проводимые между этим понятием и «здравомыслием», представляют собой не более как стереотип века рассудочного и скептического. За эту книгу Фуко присвоили докторскую степень.

В тот же год Фуко встретился со студентом факультета философии Даниэлем Дефером, который был на десять лет моложе его. Политическая активность Дефера оказала серьезное влияние на становление Фуко. Вот как в 1981 году он отзывался об этих взаимоотношениях в своем интервью: «Восемнадцать лет своей жизни я прожил в состоянии страстного влечения к одному человеку. В какой-то момент эта страстность переросла в любовь. Но, по правде говоря, состояние страстной увлеченности мы переживали вместе».

Вторая значительная работа Фуко «Порядок вещей» представляла собой сопоставительный анализ развития экономики, естественных наук и лингвистики в XVIII и XIX веках и вышла в свет в 1966 году. Неожиданно книга принесла Фуко успех во Франции, и его имя было на слуху, по крайней мере в среде интеллектуалов. Особенно часто цитировали скандальное высказывание в конце книги о том, что «человек», последняя противоречивая формация, которая стала возможна лишь в результате произошедших за последние 150 лет коренных изменений в систематизации знаний, приближается к своему концу: недалек тот день, когда его «сотрут, как портрет, нарисованный на песке у берега моря». Если интеллектуальный предшественник Фуко Фридрих Ницше провозгласил смерть Бога, то Фуко предрек смерть человека.