Юрий Бурносов - Революция. Книга 1. Японский городовой

• Название: Революция. Книга 1. Японский городовой
• Автор: Юрий Бурносов
• Издательство: Издательства: АСТ, Этногенез
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2010
• ISBN: ISBN: 978-5-17-064259-5, 978-5-904454-11-1

В 1891 году в Японии полицейский Цуда Сандзо попытался убить наследника престола Российской империи цесаревича Николая. Покушение не удалось, но с тех пор бывший «японский городовой» стал солдатом тайной войны, выполняющим приказы неведомых хозяев.

Загадочный предмет «Сверчок» ведет самурая Цуда Сандзо опасными дорогами. Он едет в Россию, где устраивает провокацию на Ходынском поле, взрывает броненосец «Петропавловск», спасает тяжело больную жену Ульянова-Ленина и внедряется в ряды партии большевиков. Самурай не знает, для чего он это делает, но это и не нужно — за него все решает Сверчок, приносящий удачу в злых делах.

В то же время поэт и путешественник Николай Гумилев получает от спасенного им в Абиссинии старика предмет «Скорпион». Талисман хранит его в дебрях Африки, и Гумилев начинает догадываться, что предназначение Скорпиона — помогать добрым и справедливым людям.

Григорий Распутин дарит Николаю II фигурку Кота, позволяющую видеть будущее.

Между тем на мир надвигается страшная тень Первой мировой войны и ее порождения — революции 1917 года. Решающая схватка Сверчка и Скорпиона еще впереди…

Как связана эта книга с другими проектами «Этногенеза» — «Марусей», «Марусей 2», «Блокадой», «Миллиардером»?

Сериал «Этногенез» развивается нелинейно, разные серии посвящены разным временным отрезкам и героям. Неизменна лишь сквозная тема сериала — влияние на нашу жизнь магических артефактов, дарующих владельцам сверхъестественные способности.

По большому счету, знакомство с «Этногенезом» можно начинать с любой из серий. Серия «Революция» посвящена тайной борьбе за будущее Российской империи, которую вели обладатели некоторых артефактов в конце XIX — начале XX веков.

Одним из главных героев «Революции» является великий русский поэт Николай Гумилев. То, что Маруся и ее отец, герой «Миллиардера», носят ту же фамилию — вовсе не случайность.

Еще один главный герой «Революции» Цуда Сандзо имеет самое непосредственное отношение к Есиюки Футикома или Юкки (герою «Маруси»), а также к Юкио Сато (герою «Блокады»). Какое? Это выяснится во второй и третьей частях «Революции», где обязательно появятся персонажи, связанные как с «Блокадой», так и с остальными книгами проекта.

---

«Если хочешь», — согласился Гуду.

Вдвоем они отправились в путь. После того как они прошли три мили, Гуду предложил ему вернуться. «Позволь мне пройти еще пять миль», — стал просить Гуду человек. Они продолжили путь.

«Ты можешь вернуться сейчас», — сказал Гуду.

«Еще десять миль», — ответил человек. «Возвращайся сейчас», — сказал Гуду, когда и десять миль были пройдены.

«Я буду идти с тобой всю жизнь», — ответил человек.

Современные учителя взяли эту историю из жизни последователя Гуду. Его имя Мунан — «Человек, который никогда не вернулся».

— Ты хочешь, чтобы и я стал человеком, который никогда не вернулся? — спросил Цуда.

Старик тихонько, дребезжаще засмеялся, словно свинцовая дробь раскатилась по каменным плитам монастыря.

— Я не стану давать тебе советов, у тебя есть сверчок, помни о нем. Сверчок научит, покажет путь, поможет сделать выбор.

— А ты, господин? Мы еще встретимся с тобой?

— Я не знаю этого сам, самурай. Но что-то мне подсказывает, что встретимся, и не раз. А сейчас вернись к себе домой, собери вещи и поезжай в Нижний Новгород. Сверчок подсказал бы тебе и это, но зачем ждать от него то, что и так могу сказать тебе я. Удачи тебе, самурай. И помни о сверчке.

Старик ласково улыбнулся — или это лишь показалось Цуда в сумерках, — поднялся, помахал в воздухе рукой и быстро пошел в сторону городских огоньков. Бывший полицейский посидел еще немного, после чего поднялся и принялся шарить в кустах. Найдя выброшенный сверток, он вынул из него кружку и пряник, а остальное замотал в платок и закинул подальше.

— Мунан, — тихо произнес Цуда. — Человек, который никогда не вернулся…

* * *

Владимир Георгиевич Шухов внимательно смотрел на вершину башни, сложив ладонь козырьком, чтобы не мешало солнце. Рабочий заканчивал монтировать сложную деталь конструкции, и Шухов даже прищелкнул языком: до чего толковый малый!

Бесстрашно лазавший на тридцатисемиметровой высоте рабочий был монголом, и Шухов удивлялся, как быстро освоился степной житель. А он-то не хотел его брать!

Собственно, башня была готова, но по какой-то причине лопнули несколько клепок, и пришлось поспешно ее ремонтировать, благо вот-вот должен был прибыть государь.

А происходило дело на Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде спустя пару месяцев после катастрофы на Ходынском поле. Владимир Георгиевич даже опасался, что в связи с такими печальными событиями выставку — а она открывалась в мае, через несколько дней после трехсотлетнего юбилея дома Романовых, — отменят, но нет. Да и отменять ее было бы нелепо: к открытию выставки в Нижнем Новгороде был пущен первый в России электрический трамвай, фуникулеры, отстроили драматический театр, окружной суд, биржу… Куда ж это все, спрашивается?

Сам Шухов представлял первую в мире гиперболоидную сетчатую башню[7] и первые же в мире стальные сетчатые висячие перекрытия-оболочки, включая уникальную ротонду. Да и вообще здесь показывали множество интересностей, и в том числе первый в мире грозоотметчик конструкции Попова и первый русский автомобиль конструкции Яковлева и Фрезе… Но Владимира Георгиевича более всего волновала башня.

Рабочий ловко спустился по металлической паутинке и подбежал к Шухову.

— Все хоросо, господина, — сказал он, кланяясь. — Все подерар.

Видимо, русскому языку монгола учил какой-то японец, потому что он постоянно вставлял «р» вместо «л», как обычно японцы и делают.

— Молодец, Жадамба, — похвалил инженер. — Быстро справился. Не страшно там, наверху?

— Зачем страшно? Не страшно.

— Держи, — Шухов сунул рабочему несколько серебряных монет, которые тот с благодарностью принял. — Скоро сам государь-император придет смотреть твою работу!

— Русика царика хоросо! — закивал монгол, улыбаясь.

«Русика царика» появился довольно скоро, и, чему Шухов был рад, уделил внимание его постройке. Свита осталась чуть в стороне, а император с супругой Александрой Федоровной подошел к подножию башни, где стоял сам Шухов. Инженер обратил внимание, что лицо императора было усталым, а глаза — пустыми. Зато у императрицы они горели нездоровым блеском, и Шухов подумал, что это, должно быть, весьма опасная женщина. Он старался не вникать в слухи и сплетни о бывшей гессенской принцессе, но знал, что многие отзываются о ней далеко не лучшим образом.

— Разрешите приветствовать, ваше величество, — поклонился инженер. — Шухов, к вашим услугам.

— Шухов?! — царь наморщил лоб. — Шухов, Шухов… Фирма «Бари», не так ли? Железнодорожные мосты, потом вы в Верхних торговых рядах еще что-то этакое сочинили…

— Все верно, ваше величество, — отвечал Шухов, несколько обиженный словами «что-то этакое сочинили». «Что-то этакое» было уникальными арочными конструкциями, несущими стеклянные своды.

— Идем отсюда, Ники. Это же неинтересно, — с жестким акцентом сказала императрица, дергая Николая за рукав. Тот покачал головой и спросил:

— А что же тут у вас за Вавилонская башня?

— Извольте видеть, ваше величество, не Вавилонская, а водонапорная. Вот наверху и бак вместимостью сто четырнадцать тысяч литров, служит ныне для снабжения водой всей территории выставки. На баке — площадка для обозрения, если угодно, можно подняться на нее по винтовой лестнице внутри башни.

— Это неинтересно, Ники, — сказала императрица. — Идем дальше.

— Нет, подниматься мы не станем, но интересно, весьма интересно… И куда же вы ее потом? Вещь, насколько я понимаю, полезная.

— Уже изъявлено желание купить. Помещик Нечаев-Мальцев, из Полибино под Липецком. У себя собирается установить для подачи воды в поместье.

— Разумно, разумно… Что ж, порадован. Трудитесь на благо Отечества, всегда буду рад посодействовать.

— Благодарю, ваше величество, — снова поклонился Шухов. Он не надеялся, что встреча будет долгой, но и не думал, что столь молниеносной. Впрочем, государь один, а выставка огромна, и ему желательно все осмотреть…

Императрица потянула Николая за рукав, но тот все еще оставался на месте.

— А это что за человек? — спросил он, указывая куда-то за опоры башни.

Шухов оглянулся и похолодел. В тени спокойно восседал монгол Жадамба, который отхлебывал что-то из кружки и, кажется, кушал притом печатный тульский пряник. Чертов монгол, только и успел подумать инженер, как государь произнес вполголоса:

— Господин инженер, распорядитесь, чтобы этого человека вечером привели ко мне. Я хочу поговорить с обычным тружеником; это же ваш рабочий, верно?

— Да-да, — быстро согласился Шухов. — Что любопытно, монгол. А высоты совершенно не боится. Сам постоянно сему удивляюсь.

— Вот видите. Древний народ, хранящий много мудрости… Я думаю, вам легко объяснят, где меня искать. Я хочу поговорить с ним наедине.

Шухов еще раз поклонился, недоумевая, что приглянулось царю в довольно аккуратном, но все же грязном и несимпатичном монголе, жующем какую-то заплесневелую корку, даже не глядя на государя и его свиту.

Николай тем временем коротко отдал честь и проследовал дальше. Шухов успел лишь услыхать обрывок фразы государыни:

— Фи, Ники… этот смерд…

Инженер искренне надеялся, что это, дай бог, было сказано не о нем.

* * *

Цуда провели к русскому царю уже после полуночи, и принявший его у инженера Шухова молчаливый офицер оставил их наедине. Японца, а ныне монгола, даже не обыскали, что казалось весьма странным. Неужели к русскому царю вот так легко попасть?!

Бывший полицейский стоял перед Николаем. Он мог бы убить его голыми руками и несколькими способами, но лишь молча смотрел то на бородку, то на подрагивающий носок сапога (царь закинул ногу на ногу, сидя в кресле), то на блестящие погоны…

— Садись, — велел наконец царь сварливым тоном. — Ты говоришь по-русски?

— Говорю, — кивнул Цуда и сел в другое кресло. — Не очень хорошо еще, но говорю.

— А ведь я помню тебя. Мне говорили, что ты умер в тюрьме. Получается, меня обманули?

— Нет, — пожал плечами Цуда. — Это я обманул их.

— Зачем ты хотел меня убить? Ты работаешь на японскую разведку?

Цуда быстро улыбнулся.

— Чтобы убить кого-то, обязательно нужно работать на разведку? Нет, я просто исполнял предначертание.

— Но я жив.

— Значит, таким было предначертание, — просто ответил японец.

Царь помолчал. Он выглядел несколько растерянным. Наверное, такой большой и важный человек не умеет сам думать и решать, подумал Цуда. Даже Микадо, наверное, не умеет. Иначе зачем им собирать вокруг себя тысячи секретарей, советников, министров и генералов? Мудрому человеку нужен только писец — записывать то, что он скажет. А глупцам нужны другие глупцы, чтобы советоваться с ними о том, как повелевать еще более ничтожными глупцами…