Алексей Смирнов - Собака Раппопорта

• Название: Собака Раппопорта
• Автор: Алексей Смирнов
• Жанр: Юмористическая фантастика

Новый роман известного писателя Алексея Смирнова "Собака Раппопорта" — ироническая фантасмагория на тему больничных будней. Автору, который сам когда-то был врачом, удалось создать гремучую смесь реальности и вымысла воспаленного сознания героев, приправив ее детективным сюжетом.

Неожиданное убийство в больнице буквально переворачивает вверх дном устоявшийся быт медицинского учреждения. Пациент Хомский и психотерапевт Ватников, напоминая знаменитую парочку с Бейкер-стрит, берутся за опасное для душевного здоровья расследование…

Роман представляет интерес для всех, кто любит детективы и классический русский язык.

---

— Спросим всех, — пообещал следователь. — Потерпевший был на месте?

— Кемарил… прямо в ботинках лег, торчали. Я еще одеяло поправил, прикрыл ботинки…

— Откуда вы знаете, о ком я говорю?

— То есть — как? — смешался казак.

— Откуда вы знаете, что я говорю о гражданине Кумаронове?

— Так все же говорят, что это его, — пробормотал воин. — А разве еще кого-то?

— И вы так хорошо знали его койку?

Казак виновато опустил глаза. Было понятно без слов, что да, знал хорошо. С позапрошлой ночи.

Следователь постукивал авторучкой по столу.

— Кто отсутствовал в палате?

Охранник неожиданно перекрестился:

— Все, все были! Я пересчитал… Храп стоял, да свист…

20

Лена отлучилась на пищеблок, и ее допрос отложили. У двери в девятнадцатую палату следователь задержался и скосил глаза на бабулю, чем-то уже недовольную с утра пораньше. Его сопровождал Васильев, изображавший максимальную предупредительность.

— Давно она здесь? — осведомился следователь.

— Порядочно, — кивнул Васильев.

Тот склонился над бабулей:

— Гражданочка! Здравствуйте! Вы слышите меня, гражданочка?

— Ы-ы-ы! — отозвалась бабушка с нескрываемой злобой и потянула на себя тонкое вонючее одеяло.

— Гм, — недовольно сказал на это следователь.

— Пользы не будет, — заметил Севастьян Алексеевич. — Зря потеряете время.

Неприятный гость ответил протяжным вздохом, выпрямился и толкнул дверь.

— Всем очистить палату, — приказал заведующий. — Побыстрее! Кроме Гавриловых.

Тела на койках зашевелились. Из-под простыни выглянул мутный и раздраженный глаз Лапина. Каштанов, охая, стал сползать с койки задом. Хотел встать на ноги и сразу повалился навзничь.

— Они все ходячие? — осведомился следователь.

— Когда как… Приспичит, так побегут бегом, — вырвалось у Васильева.

Из всей палаты наибольшую подвижность сохранял Хомский. Подобострастно суетясь, он сгреб какую-то дрянь и боком протиснулся в дверь, стараясь не задеть следователя. Тот смерил его знающим взглядом, имея длительный опыт общения с подобными лицами вне больничных стен.

— Далеко не уходите, — Васильев сделал Хомскому страшное лицо. Хомский прижал к груди руки с полотенцем, которое тоже куда-то нес, и проникновенно закивал.

Братья Гавриловы выглядели еще хуже, чем накануне. Воздух в палате стоял такой, что следователь на миг прикрыл глаза, заподозрив, что очутился в родной атмосфере милицейского обезьянника. Братьям было явно противопоказано столь длительное и неподвижное пребывание вдвоем; они и без того мало чем отличались друг от друга, а здесь, пока они лежали на койках, между ними начала костенеть незримая связь повышенной прочности, астральный тяж.

Не без труда установив личность каждого, следователь приступил к дознанию. Он присел на табуретку и едва не наподдал переполненное судно, в котором плавали горелые спички.

— Спали очень крепко, — сразу сказали близнецы, не дожидаясь вопроса.

— У вас вчера не день ли рождения был? — поинтересовался следователь.

— На той неделе будет.

— О, — тот взглядом выразил соболезнование Васильеву. — А вчера — репетиция?

— Это почему? — братья шли в глухую несознанку.

— Реквизитом пахнет.

— Мы полоскали рот, — объявили близнецы. — Настойкой овса. У нас пародонтоз. Мы укрепляем десны, зубной врач прописал.

— Про соседа расскажите, — вздохнул следователь. — Покойного. Когда вы видели его в последний раз?

Братья Гавриловы видели Кумаронова в последний раз перед тем, как синхронно лишиться чувств. Точного времени они указать не могли. Все плавало в дымке. В умозрении всплывали отвратительные рожи, порхали стаканы и бутылки, плясали пол и потолок; в ушах звучала длинная разбойничья песня без начала и конца. Соседи по палате, представленные собственными летучими образами, парили в недосягаемой вышине и сокращались от хохота. Пыльные углы полнились чертями — пока не очевидными, но уже угадываемыми.

Сухо плюнув, следователь встал и вернулся обратно в кабинет Васильева. Лена между тем, выглядевшая сытой и похорошевшей, уже сняла в сестринской халат и проверяла сумочку. Ее призвали к ответу и задали те же вопросы, что и всем остальным. Нет, она не выходила после полуночи. Да, Александр Павлович уходил в приемное. По телефону разговаривал Миша. Да, по коридору кто-то ходил, но мало ли, кто там ходит — в туалет захотел…

— Именно туда, — согласился следователь.

Лена не поняла иронии и повторила показания Миши. Да, приходил охранник. Она сама уже лежала и не вставала.

— Почему бы и не встать было? — осведомился дотошный гость.

Лена не затруднилась ответом. Она лежала голая, но это никого не касается. Оставив вопрос повисшим в воздухе, она нагло, не мигая, смотрела следователю в глаза. Да, пришел охранник. Они с Мишей вышли. А затем вернулся Александр Павлович. Потом пора было спать, потому что даже в телевизоре кончились передачи, и съели уже тоже все.

Следователь мрачно взирал на ее неестественно черные волосы.

— Вы краситесь? — спросил он неожиданно.

— Я блондинка, — ответила Лена с вызовом.

— Понятно, понятно.

Скоро ее отпустили и вызвали Лапина. Его показания мало чем отличались от рассказа братьев.

— Ну-с, гражданин Лапин, — по голосу следователя было ясно, что надежды его таяли с каждой минутой. — Поделитесь с нами своими наблюдениями. Вы ведь, если не ошибаюсь, ходячий? Когда устраиваете себе анестезию?

— Нужда заставит — побежишь, не то что пойдешь, — угрюмо ответил Лапин, похожий на сказочного лешего.

— Это точно. И вот что меня интересует: не заставила ли вас нужда побежать и ударить соседа бутылкой по голове?

Лапин сочувственно и бледно улыбнулся:

— Бутылкой, говорите? А на что мне бутылка? Вы вот это видели? — Он привстал и сунул следователю под нос огромный кулак. — Я мастер спорта, я этой вот рукой, да клюшкой — знаете, что?… — Лапин стал задыхаться от негодования. — Бутылкой! Я этим кулаком канадцев, когда они…

Он упал на стул, задыхаясь и не находя слов.

— Охотно вам верю, — успокоил его следователь. — Тогда напрягите, пожалуйста, свою память и постарайтесь поподробнее рассказать…

— Да не о чем мне рассказывать! Спал я, как убитый!

— Ну, убитый-то как раз не спал, — цинично заметил тот.

— То-то и оно, — Лапин выдохся, у него начинала болеть голова. — Меньше знаешь — крепче спишь…

Не порадовал и Каштанов. Его заранее усадили в коляску и держали наготове возле двери. Каштанов отказался от помощи Миши и въехал сам, проворно накручивая огромные колеса.

Каштанов ничего не знал. По его словам, он уснул мгновенно, как только принял снотворное.

— Вам дают снотворное? — поразился следователь. — И как вы только живы после такого коктейля!

Дельтапланерист застенчиво улыбнулся, не желая без нужды похваляться закалкой.

— Во сколько же вы заснули?

— Я на часы не смотрел. Наши еще и не начинали…

— Чего не начинали?

— Пулю расписывать, — нашелся смекалистый Каштанов после паузы.

— Что-то я там не видел никакой пули, — прищурился следователь.

— Так может, и не писали.

Представитель власти помолчал. Он и так уже видел, что от Каштанова толку мало.

— Ну, а вообще как самочувствие? — спросил следователь для порядка.

Каштанов выставил большой палец:

— Во! Если бы не пятки, побежал бы домой сию секунду…

— Босиком бы пробежаться по росе, — пробормотал тот. — Но у вас, как мне сказали, не только пятки, но и голова пробита…

— А это пустяки, не мешает.

— Не смею больше задерживать, — следователь встал, с шутовской почтительностью распахнул дверь и вжался в стену, пропуская наездника.

…Ломая руки, вошел вконец измученный Васильев.

— Еще кто-нибудь? — следователь пощелкал пальцами, обращаясь к Севастьяну Алексеевичу. — Был, по-моему, еще один, который с полотенцем.

— Хомский, — мучительно усмехнулся Васильев. — Местный старожил и активист.

21

Хомский вошел в кабинет с крайне серьезным и угодливым выражением лица.

— Садитесь, — утомленно предложил ему следователь.

— Благодарствую, — Хомский сел. Запах от него шел вполне вразумительный, но казался таким древним, слившимся с самим существом носителя, что не раздражал, а скорее, наводил на экзистенциальные размышления.

Сидящий за столом какое-то время молчал. Хомский был в очереди последним. Оставались еще буфетчица да уборщица с сестрой-хозяйкой, но следователь не ждал от них никаких откровений. Слово "благодарствую", которым Хомский отозвался на приглашение сесть, говорило о многом. Так выражаются в тюрьме, где не принято говорить "спасибо".