Вальтер Моэрс - 13 1/2 жизней капитана по имени Синий Медведь

• Название: 13 1/2 жизней капитана по имени Синий Медведь
• Автор: Вальтер Моэрс
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-91181-361-1

Барон Мюнхаузен улетел на Луну, теперь главный выдумщик — капитан Синий Медведь. Взрослые и дети будут восхищаться его историями, удивляться и, конечно же, верить…

Не стоит завидовать кошкам с их девятью жизнями. У капитана по имени Синий Медведь их двадцать семь, и каждую он проживает невероятно изобретательно. Однажды его, плывущего по Замонийскому морю в ореховой скорлупке, спасли карликовые пираты и заботились о нем, пока он не вырос слишком большим. Две волны-болтушки научили Синего Медведя говорить, а динозавр Мак спас его от острова-хищника. Разным премудростям капитан научился в ночной академии…

Даже не слишком усидчивый читатель без труда одолеет нескончаемую череду удивительных приключений Синего Медведя. Словом, 13 1/2 жизней — это тринадцать с половиной удивительных путешествий по сказочной стране, где возможно все, кроме скуки.

Перевод с немецкого Людмилы Есаковой.

Иллюстрации автора.

---

Остров просыпается. И тут остров подо мной задрожал. Я попытался вскочить, но, едва приподнялся, в глазах потемнело, и мне пришлось снова обреченно опуститься на землю. Я разучился стоять!

Пальмы вокруг меня, словно по мановению волшебной палочки, дружно засохли и скрючились, превратившись в отвратительные сухие коряги, торчащие из земли черными костлявыми лапами. Все остальные растения тоже моментально пожухли, сочная трава превратилась в сплошной черный ковер и стала похожа на пепелище. Повсюду в земле образовались кошмарные дыры, которые открывались и закрывались подобно омерзительным рыбьим ртам. Мне даже казалось, что я вижу в них острые мелкие зубы. В одно мгновение рай превратился в ад.

Птицы и мотыльки, будто сраженные громом, падали ниц; корчась и ежась, они превращались в труху, и их прах быстро рассыпался по ходящей ходуном земле. Со всех сторон слышались страшные, жуткие звуки — хрюканье и чавканье, словно меня окружило разъяренное стадо диких кабанов. Я в очередной раз попытался встать, чтобы бежать, — не тут-то было, мне не удалось сдвинуться с места. Одно из засохших растений, которое некогда было поющим цветком, мертвой хваткой вцепилось мне в ногу. А потом оно стало расти, очень и очень быстро.

Оно поднималось все выше и выше, увлекая меня за собой. В конце концов я завис вверх тормашками на двадцати-тридцатиметровой высоте. Взглянув вниз, я, вне себя от ужаса, обнаружил, что по голой, черной поверхности острова расползлась гигантская трещина, разверзшаяся подо мной громадной акульей пастью. Я смотрел в огромную вонючую пропасть, обрамленную тысячами гнилых зубов.

Из «Лексикона подлежащих объяснению чудес, тайн и феноменов Замонии и ее окрестностей», составленного профессором Абдулом Филинчиком

GOURMETICA INSULARIS. Gourmetica Insularis — редкое морское растение из семейства гетеротрофных плотожоров, то есть таких растений, которые, вопреки существующим в природе законам, питаются органической пищей. Gourmetica причисляется к немногочисленной группе самых коварных существ Замонии, которые используют запрещенные приемы приманки добычи. Кроме gourmetica к этой группе относятся также крохотная звезда-мухоловка и исключительно редкий паук-ведун. Gourmetica может превращаться в подобие плавучего рая, приманивая таким необычным способом свою добычу и откармливая ее до нужных размеров. Взрослое растение достигает в диаметре километра, но ему достаточно трех кубических сантиметров живой плоти, чтобы прожить целый год. При этом в пищу ему не годятся ни плавниковые, ни пернатые, так что охотится оно исключительно за существами высшей организации, а именно млекопитающими. С помощью длинного корня gourmetica прирастает к морскому дну, что является несомненным благом. Попробуйте-ка представить себе, что мог бы натворить такой плотожор, будь у него возможность свободно передвигаться, например, в каком-нибудь густонаселенном портовом городе.

Итак, я висел в воздухе, черная лапа держала меня на весу над гигантской прожорливой пастью точно так же, как пару минут назад я держал надо ртом кисть аппетитного винограда. Подо мной зиял гигантский отвратительный зев растения, я видел, как в него ручьями течет жадная слюна. Зеленый, похожий на исполинского змея язык тянулся из пасти ко мне. Меня достигло зловонное дыхание монстра, от ядовитых газов которого я чуть не лишился чувств. И тут державшие меня за лапу тиски начали подозрительно ослабевать, еще мгновение — они разжались, и я вверх тормашками ринулся вниз, прямиком в глотку коварного плотожора.

Говорят, что перед смертью в голове, словно кино, проносится вся твоя жизнь. В моем случае фильм получился короткометражный: карликовые пираты, химериады, волны-болтушки, остров Гурманов, — неужели это конец?! Несомненно. Ведь я лечу вниз головой в глотку гигантского голодного плотожора, у которого и в мыслях нет отказаться от лакомого кусочка.

Удивительно, насколько четко воспринимается все вокруг в такие минуты. Я, например, сразу же обнаружил, что зубы растения находятся в плачевном, страшно запущенном состоянии: поросшие водорослями и колониями ракушек, гнилые, покрытые толстым слоем слизистого налета, они источали тошнотворнейший запах, какой только можно себе представить. Мало того, в щелях между зубами красовались застрявшие там ребра акул, останки мелких китов, скелеты тюленей и морских котиков, заплывших, как видно, сюда по ошибке. А в самой глубине пасти я разглядел прогнившую деревянную лодку с двумя человеческими скелетами в ней. Не ускользнул от моего внимания и клокочущий пищевод, жадно ловящий свою добычу, чтобы отправить ее дальше в желудок. Мне даже удалось проанализировать различия между ситуацией, в которой я оказался теперь, и моей встречей с тираннокитом Рексом. Их оказалось три, а именно: кит чуть не проглотил меня чисто случайно, плотожор же подло спланировал все с самого начала и отлично довел свою игру до конца. Потом, в китовую пасть меня занесло вместе с водой, а сейчас я пикировал в глотку растения в свободном полете. И наконец, здесь не было усов, за которые можно было бы ухватиться.

Я закрыл глаза. Тут что-то крепко схватило меня за лапу, и я, перестав падать, повис в воздухе. Уже в следующую секунду я быстро полетел в обратном направлении, то есть вверх. Раскрыв зажмуренные от страха глаза, я обнаружил, что чудовищная пасть действительно удаляется, неведомая сила тянет меня ввысь.

Челюсти монстра с лязгом захлопнулись, пытаясь еще ухватить меня на лету, но в тот самый момент, когда огромные зубы ударились друг о друга, я был уже на свободе. Меня продолжало тянуть вверх. Внизу бесновался разъяренный плотожор. Он снова и снова разевал свою перекошенную от злобы пасть и изо всех сил пытался до меня дотянуться. Но я был уже на недосягаемой высоте. Растение только впустую щелкало зубами. Потом оно вдруг запрокинуло громадную голову и издало душераздирающий вопль отчаяния, который раскатился по всему океану.

Только теперь я отважился поднять глаза.

Странная птица. Очень большая птица — не уверен, что это слово здесь уместно, — держала меня за лапу. Я болтался в ее когтях, как пустой рюкзак, который вот-вот бросят на землю.

— Ну что, дружок, опять повезло, да? — обратилась она ко мне.

У меня не было слов. A птица разжала когти, и я полетел вниз, как раз в рычащую пасть растения. Мой спаситель тем временем описал в воздухе петлю, и я плашмя рухнул ему на спину. С трудом удерживая равновесие, я осторожно приподнялся и сел.

— Эхм… Спасибо! Ты спас мне жизнь, — услышал я свой дрожащий голос.

Необычная птица медленно повернула голову в мою сторону и внимательно посмотрела на меня большими круглыми белесыми глазами.

— Не за что. Это моя работа.

— Твоя работа? Ты что, спасатель? — удивился я.

— Да. Прихожу на помощь в последнюю секунду! — заявил мой благодетель с нескрываемой гордостью в голосе. — Такая у меня работа!

Потом он помолчал, очевидно, чтобы дать мне время переварить услышанное, и добавил:

— Разреши представиться — Дэус Экс Мáхина! Вообще-то это мой псевдоним. Но ты можешь называть меня просто Мак. Меня все так зовут.

— Очень приятно! — ответил я. — А меня зовут Синий Медведь.

Из «Лексикона подлежащих объяснению чудес, тайн и феноменов Замонии и ее окрестностей», составленного профессором Абдулом Филинчиком

PTERODAKTYLUS SALVATUS. Птеродактиль, или странствующий динозавр-спасатель, наряду с замонианским морским драконом и тираннокитом Рексом, относится к группе вымирающих гигантов. Живых птеродактилей во всем мире сохранилось не более нескольких тысяч, и их численность, к сожалению, очень быстро сокращается. Несмотря на то что птеродактили обладают некоторыми чертами, роднящими их с классом птиц, — передвижение по воздуху посредством взмахов гигантских крыльев, а также наличие твердого костяного клюва, — они все же не откладывают яиц и отличаются абсолютно несвойственной для птиц манерой поведения. Питаются динозавры-спасатели опять же не червями и полевыми мышами, а, следуя своеобразной диете, исключительно вегетарианской пищей. Они обладают также способностью говорить, причем развивают ее до вполне приличного уровня. Все птеродактили испытывают постоянную внутреннюю потребность приходить на выручку другим живым существам, попавшим в беду. Особенно примечательно то, что сами они считают спасение чужих жизней своей работой, поэтому любая спасательная операция подчиняется строгим законам профессионального кодекса. Акт спасения жизни обязательно должен быть обставлен в наивысшей степени захватывающе и драматично. Птеродактили даже соревнуются между собой, кто продержится дольше, прежде чем броситься на выручку. Динозавр-спасатель сначала долго кружит над своим клиентом и устремляется на помощь в тот самый момент, когда надежды на спасение не остается никакой, то есть в самую последнюю секунду. Этому самоотверженному поведению крылатых ящеров до сих пор не найдено никакого разумного объяснения. Сами они, отличаясь характером крайне замкнутым и необщительным, избегают каких бы то ни было комментариев по этому поводу. Предположительно это связано с предстоящим вымиранием летучих гигантов. Поскольку большинство динозавров за время своей многовековой истории не прославили свой род ничем, кроме прожорливости, вполне вероятно, что нынешние динозавры-спасатели своим жертвенным поведением стараются, пока не поздно, оставить по себе добрую память в веках.