Иван Гончаров - Биография Ивана Александровича Гончарова

• Название: Биография Ивана Александровича Гончарова
• Автор: Иван Гончаров
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

После успеха «Обыкновенной истории» Гончаров решается напечатать очерк из чиновничьего быта «Иван Савич Поджабрин» («Современник». 1848. № 1) с авторской датой «1842», написанный в традиции «чиновничьих» повестей Гоголя, Некрасова, Достоевского и др. и популярного в 1840-е гг. жанра «физиологий». Тогда же он анонимно публикует в «Современнике» фельетоны «Светский человек» (1847. № 5), «Письма столичного друга к провинциальному жениху» (1848. № 11) и некролог «В.Н.Майков» (1847. № 8).

Движение Гончарова к его вершинным произведениям было долгим и трудным, жизненные и творческие установки писателя далеко не всегда находили понимание у современников. Довольно скоро охладел к Гончарову Белинский., признав его «филистером», обвинив в общественном индифферентизме. Тургенев, как рассказывает А.Я.Панаева, «объявил, что он со всех сторон „штудировал“ Гончарова и пришел к заключению, что он в душе чиновник, что его кругозор ограничивается мелкими интересами, что в его натуре нет никаких порывов, что он совершенно доволен своим мизерным миром и его не интересуют никакие общественные вопросы, он даже как-то боится разговаривать о них, чтоб не потерять благонамеренность чиновника». Нелестно отзывались о Гончарове и Достоевский, Некрасов, Панаев, Григорович, Дружинин. Вспоминая 1840-е годы, Гончаров с горечью писал: «Когда замечен был талант — и я, вслед за первым опытом весь погрузился в свои художественно-литературные планы, — у меня было одно стремление жить уединенно, про себя. Я же с детства, как нервозный человек, не любил толпы, шума, новых лиц! Моей мечтой была не молчалинская, а горацианская умеренность, кусок независимого хлеба, перо и тесный кружок самых близких приятелей. Это впоследствии называли во мне обломовщиной».

Еще в 1847 г., по словам писателя, у него родился план «Обломова», а в 1849 г. в «Литературном сборнике с иллюстрациями» появилась глава «Сон Обломова» (с подзаголовком «Эпизод из неконченного романа»). Этот «эпизод», по свидетельству Достоевского, «с восхищением прочла вся Россия». Ободренный новым успехом, летом 1849 г. Гончаров уезжает в отпуск в Симбирск в надежде дописать роман, о публикации которого он уже договорился с редактором «Отечественных записок» А.А.Краевским. К этому времени была написана вчерне первая часть, но далее работа не шла. «Вещь вырабатывается в голове медленно и тяжело», — писал Гончаров из Симбирска Краевскому. Об особенностях своей творческой работы Гончаров позднее писал: «…для романа или повести нужен не только упорный, усидчивый труд, но и масса подготовительной, своего рода черновой, технической работы, как делают и живописцы, то есть набрасывание отдельных сцен, характеров, черт, деталей, прежде нежели все это войдет в общий план и т. п. Словом, недилетантская работа требует всего человека». В Симбирске, параллельно с работой над «Обломовым», у Гончарова зарождается новый замысел — будущего романа «Обрыв».

По признанию писателя, к началу 1850-х он «заживо умирал дома от праздности, скуки, тяжести и запустения в голове и сердце» и ясно сознавал необходимость перемены в жизни. Такая возможность представилась: в октябре 1852 Гончаров отправляется в экспедицию в Японию на фрегате «Паллада» в должности секретаря адмирала Е.В.Путятина. «Все удивились, что я мог решиться на такой дальний и опасный путь, — я, такой ленивый, избалованный! Кто меня знает, тот не удивится этой решимости. Внезапные перемены составляют мой характер, я никогда не бываю одинаков двух недель сряду…». С собой Гончаров увозит наброски будущих романов «Обломов» и «Обрыв».

Трудное и опасное (в условиях начавшейся Крымской войны 1853–1856 гг.) плавание продолжалось два с половиной года. Гончаров наблюдал жизнь «классической» страны капитализма Англии, совершил поездку в глубь Капской колонии, посетил Яву, Сингапур, Гонконг, Шанхай, Филиппины, длительное время знакомился с замкнутым феодальным укладом Японии. «Как прекрасна жизнь, между прочим и потому, что человек может путешествовать!» — напишет он во «Фрегате „Паллада“». Обратный путь в Петербург писатель совершил сухим путем через Сибирь и с февраля 1855 возобновил службу в департаменте.

За время путешествия Гончаров «набил целый портфель путевыми записками» и по возвращении в Петербург начал печатание отдельных очерков в журналах. «Очерки путешествия» в 2-х томах под названием «Фрегат „Паллада“» вышли в Петербурге в 1858 г. Критика отозвалась на публикацию в целом благожелательно. Отмечалось, что очерки написаны «блестящим, увлекательным рассказчиком» (Н.А.Добролюбов), с умным юмором, тактом, наблюдательностью; что они отличаются «живостью и красотой изложения, свежестью содержания и той художнической умеренностью красок, которая составляет особенность описаний г-на Гончарова» (Н.А.Некрасов). Гончаров стремился дать, по собственному признанию, не «систематическое описание путешествия», но передать «дыхание жизни». «Фрегат „Паллада“» — своего рода «одиссея», «географический эпос», растянувшееся на два тома повествование о всемирной жизни, с противостоящими в качестве главных «персонажей» буржуазным Западом и феодальным Востоком и символизирующей живое, гармоническое начало Сибирью, прообразом будущей России. Разноликая «масса великих впечатлений» (быта, нравов, лиц, картин природы и т. п.) объединена такими полярными тенденциями мирового бытия, как покой, неподвижность (жизнь феодальной Японии, Ликейских островов) и движение (современная Англия, Соединенные Штаты, осваиваемая русскими людьми Сибирь), национальная замкнутость и национальная открытость, уклад первобытный (стадия «детства») и цивилизованный (стадия «зрелости»). Взгляд Гончарова во «Фрегате „Паллада“» оказался во многих аспектах социально и исторически точным, и, по словам автора, «искомым результатом путешествия» стала «параллель между чужим и своим». Новые впечатления укрепили Гончарова в мысли об объективно назревших экономических и общественно-политических изменениях в России. Жанр книги впитал элементы сентиментального, романтического и научного путешествия, античных сказаний, русского и мирового эпоса. Во многом наследующая русской и европейской традиции «писем путешественника», но и меняющая сложившиеся эстетические каноны книга Гончарова сделалась классическим образцом жанра путешествий в русской литературе.

В марте 1856 Гончаров определяется цензором в Петербургский цензурный комитет. Новая должность с бо́льшим жалованием позволяла писателю почти ежегодно летом уезжать в длительный заграничный отпуск. В первый из таких отпусков, летом 1857 г., Гончаров «на водах» в Мариенбаде в течение 7 недель завершает роман «Обломов» («мариенбадское чудо»), план которого «был готов» еще в 1847. В литературных кругах в начале 1850-х роман был известен под названием «Обломовщина», связанным с содержанием уже написанной первой части. Новое и окончательное название объяснялось выдвижением в идейный и психологический центр судьбы главного героя.

По выходе романа («Отечественные записки». 1859. № 1–4; отд. изд. — СПб., 1859) успех, как вспоминал Гончаров, «превзошел мои ожидания. И Тургенев однажды заметил мне кратко: „Пока останется хоть один русский — до тех пор будут помнить Обломова“». Л.Н.Толстой писал: «Обломов — капитальнейшая вещь, какой давно, давно не было. Скажите Гончарову, что я в восторге от Обломова и перечитываю его еще раз. Но что приятнее ему будет — это, что Обломов имеет успех не случайный, не с треском, а здоровый, капитальный и невременный в настоящей публике». В отзывах критики центральное место принадлежит статье Н.А.Добролюбова «Что такое обломовщина?» (1859), в которой роман оценен как «знамение времени» и выявлена социальная суть «барской», выросшей на почве крепостничества психологии главного героя. Критики славянофильской ориентации осудили «обличительные» социальные тенденции романа (заодно резко отвергли и публицистические тезисы Добролюбова) и выступили с апологией Обломовки, которая представлялась им поэтическим, «полным, художнически созданным миром, влекущим… неодолимо в свой очарованный круг» (А.А.Григорьев). А.В.Дружинин, автор статей о «фламандском» стиле Гончарова, увидел заслугу писателя в том, что тот «крепко сцепил все корни обломовщины с почвой народной жизни и поэзии — проявил нам ее мирные и незлобивые стороны, не скрыв ни одного из ее недостатков». Другие элементы художественной структуры романа позднее были отмечены В.Г.Короленко, И.Ф.Анненским, Д.С.Мережковским, Н.О.Лосским. Тем не менее именно идеи Добролюбова почти столетие определяли восприятие романа, о котором писали в духе положений знаменитой статьи (основные мысли критика разделял историк В.О.Ключевский, В.И.Ленин ценил его революционно-демократический пафос). Постепенно внимание читателей и критиков перемещалось от обличительных мотивов (все, что связывалось с понятием «обломовщина») к другим сторонам поэтической концепции романа. В.С.Соловьев считал, что Гончаров создал «такой всероссийский тип, как Обломов, равного которому по широте мы не находим ни у одного из русских писателей». В главном герое романа все больше привлекает «исключительная человечность… и его „голубиная чистота“» (М.М.Бахтин), его покой «таит в себе запрос на высшую ценность, на такую деятельность, из-за которой стоило бы лишиться покоя» (М.М.Пришвин), и тихий, сердечный протест против низменных и агрессивных тенденций европейской цивилизации, «безумия истории» (Ж.Бло).