Валерий Большаков - Консул

• Название: Консул
• Автор: Валерий Большаков
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-064255-7, 978-5-9725-1675-9

Второй век нашей эры. Уже известная по книгам «Преторианец» и «Кентурион» крутая четверка римских «спецназовцев» из двадцатого столетия получает новое задание: спасти из китайских застенков римского посла, консула Публия Дасумия Рустика, героя Дакийской и Парфянской войн, нарушившего правила китайского дворцового этикета и угодившего в одну из самых страшных тюрем за всю историю человечества.

Задача «проста» – пройти полмира и в совершенно чужой стране, где во все времена иностранцев презирали и гнобили, вывести заключенного из дворцовой тюрьмы. И это при том, что дворец китайского императора сам по себе – неприступная крепость. Но кентурион Сергий (он же – Сергей Лобанов) и его друзья больше всего на свете любят решать именно неразрешимые задачи. Такая вот фантастическая история…

---

Улыбка озарения расплылась у Гефестая по лицу.

– Так мы же их сможем там встретить, – сказал он, – в Китае то есть. Точно!

– Неточно, – отрезал Искандер.

– Почему?

– О, совоокая Афина! – возвел очи горе Тиндарид. – Да потому что мы и будем этими циркачами!

– Как это?

– Да так вот, просто!

– Так вот кого ты нашел… – протянул Сергий. – А что, неплохая идея… А это точно те самые циркачи?

– Точно, – твердо заверил его Искандер.

– Да объясните толком! – сердито сказал Гефестай.

– Я понял так, – молвил Эдик, – что мы попадем в Китай под видом этих циркачей… Стоп! Не получится. Нас же сразу раскусят! Ну, какие из нас фокусники, сами подумайте!

– Вот о том и речь, – веско проговорил Искандер. – Завтра же мы пойдем на представление и договоримся с этими цирковыми, чтобы они провели с нами мастер-класс. Времени, конечно, мало, но месяца два у нас в запасе есть. Подучимся, и в путь! Как говорят китайцы, дорога в тысячу ли начинается с одного шага. Главное, прикрытие у нас будет стопроцентное, плюс сопровождающие – этих циркачей уже ждут в Афинах трое китайцев, то бишь серов. Или так – ханьцев. Они впишут нас в подорожные грамоты и проведут до самого Лояна, где проживает император Ань-ди, Высокочтимый Сын Неба!

– А что, – нахмурился Гефестай, – без ки… э-э… ханьцев никак?

– Можно и без – если проявим чудеса героизма. Границы Поднебесной очень строго охраняются.

– Это хороший шанс, – кивнул Лобанов. – Завтра договоримся – и начнем занятия.

– А если не договоримся? – пробурчал кушан, злившийся на себя за то, что не сразу «догнал».

– А если не договоримся, то заставим силой. Проведут ликбез, не выходя за стены преторианского лагеря, а потом их на годик зашлют куда-нибудь в Верхнюю Германию, чтобы зря языками не болтали.

– Если и вовсе языки не отчикают, – ухмыльнулся Эдик. – Наш префект – товарищ крутой, долго уговаривать не любит.

– Короче, – подвел черту Тиндарид. – Завтра встретимся с этими циркачами, и всё станет ясно, как летнее утро.

– Фокусы научимся показывать! – воскликнул Эдик.

– Двинемся из Антиохи,[9] – сказал Тиндарид деловито, – спустимся вниз по Евфрату до Ктесифона, оттуда через всю Парфию, в пределы Кушанского царства…

– Плавали – знаем! – пробасил Гефестай. – Места, считай, родные. На парфянском я говорю бегло, а воины тамошние… Да какие там воины! Так, недоразумение одно… Помнится, заглянул как-то в ихнюю таверну, а там человек двадцать парфян. И на меня, как пчелы на медведя! А я их хватаю парами, лбами трескаю – и в стороны. Так всех и перещелкал, как в бильярд сыграл…

Лобанов подумал и спросил:

– Слушайте, парни, а не слишком ли крутую игру мы затеяли? Не заиграться бы. И вообще, все как-то странно…

– Что именно? – осведомился Искандер.

– Вот ты говоришь, о циркачах дошло известие… А о консуле, значит, не дошло? Это ж посол, как-никак.

– Именно, что никак! У ханьцев иное представление об иностранных делах, понимаешь? У них так – есть их Поднебесная, а весь остальной мир сплошь вассалы Божественного Императора. И посла воспринимают именно как данника, униженно подносящего дары к подножию трона Сына Неба. Еще вопросы есть?

– Вопросов нет. Ладно, «действуем по вновь утвержденному плану!»

Тзана, призывно улыбаясь, пересела к Сергию и спросила:

– А меня ты возьмешь с собой?

У Лобанова стало портиться настроение.

– Нет, девочка, – сказал он со вздохом. – Дорога нам выпадет трудная и опасная, оставайся ты лучше дома. Так и мне, и тебе будет спокойней. Я очень боюсь тебя потерять, и, случись что, никогда себе не прощу. Оставайся.

– Ладно, – кротко ответила девушка, и потупила глазки. – Еще не весна…

2

Рим, Альта Семита, дом Пальфурия Суры

Готарз, сын Хвасака, принадлежал к роду Гью, одному из семи знатнейших кланов Парфии. Царь царей Осро Первый, тридцать третий потомок славного Аршака, оказал милость Готарзу, приблизив к себе, одарив землями и титулом батеза.[10] И тут же потребовал отслужить, направив сына Хвасака послом к заклятым врагам парфян – в Рим. Война окончилась, наступило время мира, и шахиншаху надобен был свой человек в стане недавнего противника.

С тех пор минул год, и вместе с пролетевшими днями отпали все страхи Готарза. Римский император Адриан был ласков с послом шаханшаха, положил Готарзу щедрое содержание и поселил на втором этаже многоэтажки-инсулы, принадлежащей вольноотпущеннику Пальфурию Суре.

По всему первому этажу инсулы тянулся ряд лавок, скрытый в тени портика, а ко второму этажу были приделаны лоджии, подпертые консолями из травертинского камня. По пилястрам лоджий и перилам карабкались вьющиеся растения… Определенно, с улицы резиденция посла выглядела весьма респектабельно. Да и внутри было на что посмотреть – одни фрески на стенах чего стоят! А потолок, заделанный позолоченной алебастровой штукатуркой? А мозаичный пол, зимою обогреваемый воздухом, поступающим из подвальных печей? Разве не чудо?

Готарз, вялый и разбитый, выполз из-под одеяла, и ступил на теплый пол, попирая роскошную пышногрудую нимфу на мозаике.

Да, припомнил батез, Плавтия Ургуланилла была не хуже… Матрона наслаждалась изысканными пирожными непристойной формы и распалилась так, что овладела послом царя царей с неистовством Пасифаи. Да-да, не он – ею, а она – им! Готарз поморщился, с трудом ворочая свинцовые слитки мыслей.

…Они смаковали хлеб из пшеничной муки тонкого помола, набивали брюхо гусиной печенкой и трюфелями, выловленной в Таормине барабулькой и жирными пулярками… После жаркого Фортуната сплясала «кордак», ловко изображая пьяницу, а после та… как ее… черненькая и гибкая уроженка Гадеса, исполнила сладострастный танец. Ах, как она приседала, как дико вращала бедрами под стук кастаньет! И до чего же мерзки были эти римляне… О, Ардвичура-Анахита! Рыгать за римским столом в порядке вещей – это оправдывается философами, для коих следование природе – высшая мудрость. А бывший император Клавдий, будто в развитие их учения, издал указ, дозволяющий издавать иные, связанные с газовыделением шумы, от которых даже арабы воздерживаются…

Готарз простонал. Все бы хорошо, вот только зачем он столько выпил старого сетийского вина, столь жаркого, что оно «воспламеняло снега»!

– Ах, моя голова!.. – простонал батез.

И тут сквозь пульсирующую боль прорвался грохот – сухонькие пальчики слуги Фарабахтака легонько постучали в дверь.

– Войди! – страдающим голосом сказал Готарз.

В опочивальню вошел крепкий жилистый старик в парфянских шароварах, эллинском хитоне и в римских сандалиях. Он поклонился и доложил:

– Явился Луципор. Говорит, важные вести…

Решив покориться неизбежному, батез смирился:

– Пусть войдет.

Фарабахтак поклонился и вышел, небрежно кивая гостю. Гость, закутанный в рваный плащ, вошел, часто кланяясь. Отличался он густым рыжим волосом, произрастающим не только на голове, но на худых голенастых ногах, а по бледному лицу были щедро рассыпаны веснушки, почти сливаясь на большом красном носу, который, к тому же, был вздернут сапожком.

– Привет тебе, сиятельный! – искательно улыбнулся Луципор.

– Говори, – вздохнул Готарз.

Раб еще разок согнулся в поклоне и заговорил:

– Ты мне заплатил, чтобы я… того… смотрел и слушал, что там преторианцы болтают. А если я важную весть сообщу, дашь еще?

Батез, припоминая, что он посол, сдержался и уточнил:

– А весть в самом деле важна?

– О, еще как! – с жаром сказал Луципор.

– Выкладывай – и получишь пять денариев.

– Десять!

– Хорошо, десять. Но если весть, принесенная тобой, пустяковая, я велю всыпать тебе десять плетей!

Луципор, волнуясь и торопясь, выложил всё, что подслушал в триклинии Сергия Корнелия.

Готарз до того встревожился, что позабыл о похмелье – вскочил и принялся ходить взад-вперед. Весть действительно была важная. Отсчитав десять денариев, батез подумал – и добавил еще пять.

– Держи, – сказал он, протягивая плату шпиону. – Шныряй за преторианцами повсюду. Узнаешь что-то еще, немедленно сообщи мне! Днем или ночью – не важно. Понял?

– Да, господин, – ответил Луципор, лаская пальцами монеты. – Будет сделано, господин.

– Ступай…

Рыжий раб скользнул за двери – и на пороге тут же застыл Фарабахтак.

– Найди мне ацатана Орода, – распорядился Готарз. – Где бы он ни был, пусть срочно идет сюда.

Старый слуга молча поклонился и вышел.

– Вай, моя голова… – сморщился батез. – Как же некстати ты подводишь меня…

Двумя часами позже Ород Косой, сын храброго Симака, был доставлен пред очи парфянского посла. Ород выглядел как типичный парфянин – невысокий и сухощавый, а острый, с горбинкой нос его словно раздвигал круглые щеки – как у тех крылатых быков с человечьими головами, что сторожили вход во дворец персидских владык. Вокруг пухлых губ курчавилась черная борода, завитая колечками по ассирийской моде, а сросшиеся брови нависали над пронзительными, зоркими глазами, изрядно косящими. Одетый в широченные шаровары и длинный кафтан из тонкой шерсти, с конической бараньей шапкой на голове, Ород выделялся в толпе римлян, но его это лишь забавляло и словно придавало значимости.