Роджер Кроули - Константинополь. Последняя осада. 1453

• Название: Константинополь. Последняя осада. 1453
• Автор: Роджер Кроули
• Издательство: Издательство «ACT МОСКВА»
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9713-9419-8

1453 год.

Год, когда закончилось существование «Второго Рима» — великой Византийской империи.

Как это было?

Весной 1453 года огромная армия турок-османов двинулась на столицу Византии.

Началась легендарная осада Константинополя, операция, не имевшая себе равных по масштабу за всю историю позднего Средневековья.

Почему историки считают эту осаду прежде всего противостоянием двух выдающихся людей — императора Константина XI и султана Мехмеда II?

Правда ли, что обе стороны действовали в обстановке страха перед близким «концом света»?

И какие обстоятельства решили исход осады Константинополя в течение всего нескольких часов 29 мая 1453 года?

На эти и другие вопросы отвечает в своей увлекательной книге английский ученый Роджер Кроули.

---

Ни одной из армий, разбивавших лагеря под стенами Константинополя, не удавалось преодолеть эту духовную и психологическую защиту. Методы штурма укреплений, меры по блокированию Города с моря, попытки уморить осажденных голодом так и не принесли победы никому из осаждающих. Хотя нередко слабость империи и доходила до критического уровня, Византия демонстрировала удивительную устойчивость. Инфраструктура Города, прочность институтов империи и наличие выдающихся лидеров в кризисные моменты создавали впечатление как у византийцев, так и у их врагов, что Восточная Римская империя будет существовать вечно.

Однако опыт арабских осад произвел глубокое впечатление на жителей Константинополя. Люди признали в исламе серьезную силу; мусульмане качественно отличались от других врагов. Собственные пророчества византийцев о сарацинах, под чьим именем были известны арабы у христиан, выражали предчувствия о будущем мира. Один из писателей объявил их четвертым зверем из Апокалипсиса, чье «царствие будет четвертым на земле, оно окажется самым ужасным из всех царств и превратит всю землю в пустыню». А в конце XI века ислам нанес Византии второй удар. Все случилось так неожиданно, что никто в то время не смог оценить его значение.

Глава 2 Мечты о Стамбуле 1071-1422 годы

Я видел, как Бог заставил солнце власти светить над Домом тюрок и окружил его небесными сферами, как Он дал им имя «тюрки», даровал им господство, сделал их царями века сего и предал правивших в те времена народами владык в их руки.

Аль-Кашгари

Столкновение ислама и христианства: мусульмане и крестоносцы.

Именно с возвышением тюрок дремавший дух джихада пробудился вновь. Впервые тюрки попали в поле зрения византийцев еще в VI веке, когда они прислали послов в Константинополь просить о союзе против Персидской империи. Для византийцев они являлись участниками бесконечных перемещений племен, пробивавших себе дорогу к великому Городу. Их родина лежала за Черным морем и простиралась до самого Китая. Тюрки — язычники-степняки, обитатели холмистых пастбищ Центральной Азии. Время от времени оттуда выплескивались и разоряли соседние народы сокрушительные волны нашествий кочевников. Они оставили нам слово ordu — орда — как память о тех событиях, подобно слабому отпечатку копыта на песке.

Византия не раз претерпевала нападения кочевников-тюрок еще задолго до того, как узнала их имя. Первыми тюрками, напавшими на поселенцев, говоривших по-гречески, следует считать, вероятно, гуннов, чьи племена волнами прокатились через христианский мир в IV веке. За ними последовали болгары, и каждая следующая волна была неостановима, точно нашествие саранчи, опустошающей землю. Византийцы считали нашествия наказанием Господним за грехи христиан. Подобно своим «родичам»-монголам, тюркские народы вели жизнь в седле меж великой землей и еще более великим небом. Они почитали и то и другое, а посредниками им служили шаманы. Их подвижные племена, кочуя без устали, пасли стада и нападали на соседей — тем они и жили. Грабеж был смыслом их существования, города — их врагами. Использование составного лука и мобильной тактики конницы давало им военное превосходство над оседлыми народами, которое арабский историк Ибн Хальдун считал главной составляющей исторического процесса. «Оседлые народы обленились и привыкли к легкой жизни, — писал он. — Они полностью уверены в собственной безопасности, находясь за стенами, которые их окружают, и укреплениями, которые их защищают. У бедуинов нет ворот и стен. Они носят оружие, не снимая его. В пути они зорко смотрят во все четыре стороны. Они забываются кратким сном… лишь когда находятся в седле. Они не оставляют без внимания ни далекий лай, ни шорох. Стойкость стала их характерной чертой, а храбрость — их сущностью». Этой теме суждено было вскоре отозваться как в христианском, так и мусульманском мире.

Регулярные потрясения в сердце Азии продолжали выбрасывать тюркские племена на запад. К IX веку они вошли в соприкосновение с мусульманским населением Ирана и Ирака. Халиф Багдадский оценил их боевые качества и включил в собственные войска как своего рода военных рабов. К концу X века ислам окончательно утвердился среди тюрок в приграничных областях, и все же они не ассимилировались, сохранив национальное своеобразие и язык. Вскоре им предстояло захватить власть над хозяевами. К середине XI века тюркская династия — сельджуки — заняла султанский трон в Багдаде, а к концу столетия мусульманским миром, от Азии до Египта, по большей части правили тюрки.

Быстрота, с которой они возвысились в мусульманском мире, при том что их нередко воспринимали враждебно, широко воспринималась как чудо, предопределенное свыше, совершенное Господом, «желающим вдохнуть в ислам новую жизнь и восстановить единство мусульман». Возвышение тюрок совпало с правлением шиитской династии в Египте, придерживавшейся неортодоксальных воззрений, так что турки-сельджуки, избранные для поддержки ортодоксальной традиции суннитов, смогли получить легитимный статус как истинные гази — воины за веру, ведущие джихад против неверных и мусульман, впавших в ересь. Воинственный дух ислама весьма соответствовал воинственному нраву тюрок; желание грабить узаконивалось благочестивым служением Аллаху. Под влиянием тюрок у мусульман возродилось рвение, присущее ранним арабским завоеваниям. Вновь в большом масштабе началась война против врагов-христиан. Хотя сам Саладин был курдом, он и его последователи повели в бой армии по преимуществу тюркские. «Хвала Господу, — писал аль-Ревенди в XIII веке, — у мусульманской веры надежная опора… На земли арабские, персидские, византийские и русские турки приходят с мечом, и страх перед ними живет глубоко в людских сердцах».

Он написал так незадолго до того, как война между христианами и мусульманами, медленно тлевшая в течение столетий на южных границах Анатолии, опять разгорелась в результате нового натиска. Сельджуков в Багдаде потревожили непокорные племена кочевников — туркмены, чье желание грабить было неуместно в сердце мусульманских земель. Они воодушевили эти драчливые племена обратить свою энергию на запад, на Византию — на царство Рум. К середине XI века хищные воители-«гази» нападали на христианскую Анатолию «во имя священной войны» столь часто, что император Константинополя оказался перед необходимостью предпринять решительные действия.

В марте 1071 года император Роман IV Диоген самолично отправился на восток, намереваясь исправить ситуацию. В августе он оказался лицом к лицу с армией — но не туркмен, а сельджуков, во главе которой стоял блистательный полководец султан Алп-Арслан, «лев и герой», — близ Манцикерта в восточной Анатолии. Произошло нечто любопытное. Султан не желал драться. Его главной целью была не война против христиан, а низложение ненавистного шиитского режима в Египте. Он предложил перемирие, от которого император отказался. В последовавшей битве мусульмане одержали решительную победу, причем решающую роль сыграла классическая тактика кочевников — засады. Византийские наемные войска дезертировали. Ромей спас себе жизнь, поцеловав землю перед султаном-завоевателем, а тот поставил ему ногу на склоненную шею — символическое зрелище триумфа и поражения. Происшедшее ознаменовало переломный момент мировой истории — и катастрофу для Константинополя.

Для византийцев битва при Манцикерте стала «Днем Ужаса» — поражением, чьи результаты напоминали по масштабам последствия землетрясения, и это видение часто преследовало их в грядущем. Итог явился ужасающим, хотя сами жители Константинополя осознали это далеко не сразу. Туркмены хлынули в Анатолию, не встречая сопротивления. Если прежде они приходили и вновь отступали, то теперь оставались, продвигаясь все дальше и дальше по анатолийской территории, напоминающей своей формой львиную голову. После жарких пустынь Ирана и Ирака высокое ровное плато пришлось по душе кочевникам из Центральной Азии с их юртами и двугорбыми верблюдами. Они принесли с собой ортодоксальную религию суннитов с ее четкой структурой, но с ними шли и более радикально настроенные последователи ислама: суфии, дервиши, бродячие «святые люди», проповедовавшие как джихад, так и мистическое почитание святых, импонировавшее христианским народам. За двадцать лет, прошедших после Манцикерта, тюрки достигли побережья Средиземного моря. В основном они не встречали сопротивления со стороны смешанного христианского населения: часть его перешла в ислам, в то время как остальные были только рады освободиться от налогов и преследований со стороны Константинополя. Мусульмане считали христиан «Народом Книги», поэтому предоставляли им защиту закона и свободу вероисповедания. Схизматические христианские секты даже приветствовали установление турецкого правления: «Памятуя о справедливости и доброте тех, кто правил ими, они предпочитали жить под их властью, — писал Михаил Сириец. — У турок отсутствуют представления о святых тайнах… и потому они не имеют привычки вникать в вопросы веры или преследовать кого бы то ни было по своему усмотрению в отличие от греков, — продолжает он, — народа злодеев и еретиков». Внутренние раздоры в Византийском государстве воодушевили тюрок. Вскоре их пригласили принять участие в гражданских войнах, дробивших Византию на части. Завоевание Малой Азии произошло с такой легкостью и встретило столь малое сопротивление, что к тому моменту, когда другая византийская армия потерпела поражение в 1176 году[5], возможность изгнать пришельцев была утрачена навсегда. Поражение при Манцикерте имело необратимые последствия. К 1220-м годам западные писатели уже именовали Анатолию Турцией. Византия лишилась своего источника продовольствия и живой силы навсегда. И почти в тот же самый момент Константинополь потрясла катастрофа, сравнимая по силе с описанной выше. Она пришла оттуда, откуда ее не ожидали — с христианского Запада.