Анна Инская - Верни нам мертвых

• Название: Верни нам мертвых
• Автор: Анна Инская
• Жанр: Фэнтези

---

Из этого видно, какой Рейг достойный и справедливый человек!

Лес Враждебных Теней

Вот что значит не ухватиться вовремя за осину. Премудрая Ифри, дочь ученого Исмона, не шла благоразумно домой. А отчаянный Рейг с отчаянной и лишившейся ума Ифри шли с сумкой, с драгоценностями, с барабанным боем, направив свои стопы к опасному океану. Пусть сегодня багряное солнце уйдет за край земли без нас. Но настанет день, когда мы увидим вблизи его обитель! Так мы перешли через поросшие лесом горы и повернули к западу.

Но оказалось, что и до начала плавания через грозный океан спокойной жизни нам не будет. Где спокойная жизнь вообще есть, скажите вы мне, если знаете? Ибо по дорогам мы идти не могли. Там разбойники промышляли. А в лес-то был не простой, а зачарованная страна, очень волшебная и очень опасная. Зовется она Лес Враждебных Теней. Так мне Рейг сказал, а уж он-то здешние земли знал. Сперва мы вошли в ельник полный нор. Я решила, что наверное лисьих. Но Рейг объяснил, что это пещеры гномов. Опасность гномов была в том, что они все крадут, стоит только тебе уснуть. Поэтому Рейг не спал и мне не велел: два глаза хорошо, а четыре лучше. Я спросила Рейга, как гномы сумеют отобрать его котомку. Ведь они маленькие, а мы большие. Рейг объяснил, что гномы подкрадываются в темноте и начинают водить вокруг тебя хоровод. Если они успели все взяться за руки, то ты уснешь колдовским сном. Проснешься нищим! Тут только одно средство против волшебства. Дать гномам пинка раньше, чем они станут хороводом.

После такого объяснения я поняла, что Лес Враждебных Теней и правда опаснее нашей деревни в праздник, когда все напьются. Мы сидели рядом, держали нашу котомку четырьмя руками и дрожали за наше богатство. К полуночи мы услышали тихий-тихий топоток. Рейг вскочил, пнул то, что топало, и тут же выругался. А потом сказал зло:

— Хитрый гном! Успел оборотиться ежом. Ну ладно, главное, что они хороводом стать не успели. Видишь, Ифри, какие здесь колдовские места.

Днем мы отоспались на дереве. В этом зачарованном лесу можно спать только днем и только на дереве. А ночью надо не спать, а ограждать себя от всяких бед. Это очень замедляет передвижение. Потом норы кончились, зато мы увидели в земле большой пролом. Он вел под корни березы.

— В этом лесу живет знаешь кто? Крот! — сказал Рейг.

Я ему сказала, что один крот — это не страшно. Рейг возмутился всей душою:

— Ты сначала спроси, какого роста крот. А тогда уж и говори. У него один хвост длиной в сто медведей. У него тут под всем лесом нора, от опушки до опушки. Рассердишь крота — лес под твоими ногами весь рухнет в кротову нору.

Я ему сказала, что вроде лес стоит, пока не провалился. Но Рейг ответил, что все-таки однажды здесь земля тряслась. С тех пор у людей хватает ума не сердить крота. А его очень трудно его не прогневить. Надо идти по лесу и без устали говорить кроту хвалы. Если хоть на один миг замолчал — изволь возвращаться к опушке. И снова иди с хвалами. Не пройдешь через лес, пока не сможешь восхвалять крота не переводя дыхания. И чтобы всякий раз по-новому. А не пойдешь по кротову закону — лес провалится под твоими ногами, и ты, горе тебе, провалишься вместе с ним.

Придумывать хвалы кротам очень трудно. Мы два дня потратили. Благодарение небу — я вспомнила стихи, какие мне отец рассказывал, и заменила везде имя божества, царя или мудреца на Крота. Только тем и спаслись от его гнева.

Потом мы шли по заброшенным полям. Рейг сказал, что люди ушли отсюда потому, что здесь поселились огнедышащие змеи. Однажды в грозу змеи рухнули с неба и теперь ползают повсюду. Я посмотрела перед собой и увидела по всему полю черные обуглившиеся круги. Думала, что это огненные змеи оставили следы. Но Рейг объяснил мне, что это как раз следы кругов, защищающих от змей. Здешние змеи днем не ползают. Но если ночь застигнет тебя в полях, одно спасение — окружить себя костром в виде огненного круга. Чтобы змеи не могли пробраться! А если этого не сделать — верная гибель от змей. Иногда поутру люди находили в этих местах сгоревших людей.

— Может быть, они сгорели не от змей, а потому что разводили вокруг себя огонь? — спросила я.

— Нет, безумная! Ведь огненные круги они стали делать уже после того, как узнали от кого-то про огнедышащих змей. Сказано тебе, что есть тут змеи, значит, есть тут змеи. И не тебе о таких делах рассуждать. Женские владения — дом и что рядом с ним. А это дикий, опасный, необитаемый мир драконов, великанов и прочих чудовищ, про которых ты ничего знать не можешь, и знать не должна! Если вы женщины еще и здесь станете распоряжаться, то нам, храбрым мужам, вообще ничего не останется.

Я ему говорю:

— А это не я говорю! А мой Гном-который живет-внутри. Он любит спорить и даже и со мной иногда спорит. А Гном — это не женщина!

Рейгу нечего было сказать. Про Гнома-в-голове все знают. Он у всех есть, и он часто неутомимый спорщик, он пререкается иногда даже с тем, в чьей голове живет. Рейг только подбросил хвороста в огненный круг и велел мне попросить Гнома помолчать и лучше песни петь. Сказал, что если он и принимает такие меры предосторожности, то больше ради меня. И это было правдой. Я видела, что он не боится, а просто старается быть предусмотрительным. Только я опасалась, что так мы до осени до океана не дойдем, и отправимся в плаванье во время предзимних бурь. Но это конечно не повод чтобы терять разумную осторожность и не окружать себя огненным кругом от огненных змей.

Так мы сидели у костра и старались понять, что означают завитки в пламени. Но ничего не поняли. Если вы умеете разбирать эти знаки, то научите меня. А я не умею.

Утром мы дошли до края змеиных полей и поднялись на холм. И предстала нашим усталым от недосыпа глазам зеленая роща без всяких ям и огненных кругов. Было тогда начало лета. Белые цветы на высоких кустах благоухали будущим медом, медвежьим счастьем. А тонкие ветки сплелись рыболовной сетью — как та сеть из сказки про горбатого морского змея, которая ловила солнце, ветер и падающие звезды. Ну, здесь-то никакое чудовище не живет, подумала я. Но Рейг знал о той роще больше моего и сказал почти испугано:

— Все опасности мира ничто по сравнению с тем, что подстерегает нас в этой роще. Здесь живет Эд-Лиин, самая прекрасная женщина на свете. Она еще страшнее гномов, змей и крота. Ведь каждый мужчина, который ее увидит, умирает от любви и тоски, а если женщина, то высыхает от черной зависти. Но ты вроде не завистлива. Поэтому я закрою глаза, а ты веди меня через лес.

Мне очень хотелось увидеть Эдд-Лиин. Ведь женская красота бывает разная. Иные красавицы радуют красой своей и нас женщин. Такой была Радость Отцу, благодаря которой я и повстречала Рейга. Другие красавицы таковы, что думаешь: зачем я-то бедная мышь серая на свет родилась? Это как Семь Зверей. А есть и такие, что нам трудно понять, почему мужчины их любят. Это такая же тайна, как то, почему дочь Утренней Звезды в древние времена полюбила Горбатого Морского Змея. Но я так и не узнала, какого рода красота Эдд-Лиин. Только зайцы прыгали по ее лесу, да мошки лезли в глаза.

— Рейг, а где же Эдд-Лиин? — спросила я.

— Она для женщин невидима. Колдовство такое. Ты ведь не завистлива, а у меня глаза закрыты, некому от ее красоты умереть. Так зачем ей зря появляться-то? Ты лучше скажи мне, когда светлый цветущий лес останется позади и на нашем пути встанет темная чащоба. Это граница владений прекрасной Эдд-Лиин.

Когда мы добрели до темной чащобы, Рейг открыл глаза, осмотрелся на всякий случай, обернулся и громко крикнул:

— Все! Проклятый медовый запах белых цветов больше не тревожит бедное сердце мое. Эй, красавица Эдд-Лиин! Когда я состарюсь, и мне уже не жалко будет умереть, я приду в твою рощу посмотреть на тебя! А пока у меня другое на уме, я плыву за море. Ифри, теперь ты закрой глаза, а я тебя поведу через лес.

— А что, тут в темной чащобе живет самый красивый мужчина на свете? — спрашиваю я его.

Рейг засмеялся:

— Вот ведь размечталась! Здесь живет урод Пим-пожиратель-мухоморов. Но все женщины умирают от любви к нему. Никто не знает почему. Так что быстро закрывай глаза свои хитрые! А то они у тебя совсем огромные стали стоило мне про этого Пима разговор начать.

Мы пошли по лесу, и я спросила, видит ли Рейг Пима. Он грозно ответил:

— Невидимый он для меня. Показался бы он, так я бы его дубиной по башке сделал еще покрасивее. Ха! Сидит сейчас кривоухий Пим в своей избушке, ест прошлогодние мухоморы, утешается!

Наконец мы вышли из дубравы в поле. Только я не стала кричать Пиму, что когда состарюсь и соберусь помирать, то приду посмотреть на него. Я не хочу, чтобы потом в Стране Мертвых каждый дурак надо мной смеялся. И мне Рейг нравился.